Сущность зла

–  Выбрали время, – проворчал Баррис. – Поднять среди ночи после такого дня...

–  Меня тоже выдернула из кровати.

–  Кто?

–  Она. Думаю, вам это покажется интересным. – Он протянул руку к ассистентке в кресле управления. – Давайте еще раз, Дина.

Женщина щелкнула по клавишам, и на главном экране появилось изображение камеры Герцога.

–  Явные аномалии в поведении, – прокомментировала она ситуацию. Красный лакированный ноготь показал на монитор. – Обратите внимание: подопытный сидит на кровати, скрестив под собой ноги. Посмотрите, как ссутулены плечи, и глаза... особое внимание уделите глазам. Как они устремлены в концентрации.

–  Будто в мире есть места более прекрасные, чем мы выделили ему.

Баррис посмотрел некоторое время и, наконец, хмыкнул.

–  Значит, вы разбудили меня посреди ночи только ради этого зрелища? Хочу напомнить вам, доктор, и вашей ассистентке, что каждая минута моего времени стоит больших денег, и вы...

–  Минутку-минутку. Вы посмотрите, что он делает.

–  Что он дела... В самом деле, зачем это он так?

–  Похоже, он грызет запястье. Он что, хочет перегрызть себе вены?

–  Да не запястье, он жует рукав, – заметил Мелроуз, – если вы присмотритесь...

Герцог вытащил двумя пальцами что-то невидимое изо рта, как будто туда попал волос.

–  Вы что, не кормите его? – хмыкнул Баррис.

–  По-моему, он собирает нитки.

–  Зачем?

–  Не знаю. Может быть, собирается свить из них веревочную лестницу для побега, – предположила ассистентка по имени Дина, смущенно опуская ресницы.

–  Прекрасно. Тогда урежьте ему пайку. Пусть ест свой костюм. Черт возьми, Винсент, вы что, не можете принять решения без меня?

–  Мы вызвали вас совсем не поэтому, – сказал Мелроуз.

–  Нам представляется, что подобное поведение вовсе не свойственно личности сидящего в этой камере Вильяма Уэшли Арбора. – подала голос Дина. Это не типичный для него образ поведения – медитация. Как известно, подобные упражнения свойственны людям иных профессий: спецслужб, например, пилотов и прочее...

Баррис прищелкнул языком.

–  Ну, конечно, за эти несколько дней, что он у нас в гостях, мы его изучили со всех сторон...

–  Не со всех, – вмешалась Дина, не обращая внимания на сарказм Барриса. – Но мы уже составили детальную опись его движений, поз и поведенческих мотивов.

Хрупкие женские пальцы вновь пробежали по клавиатуре: главный экран озарился другой картиной. Здесь снова был Герцог: он расстегнул молнию и завязал куртку узлом на поясе. Узник стоял в камере голый по пояс, словно собирался заняться гимнастикой.

–  Мое время – это очень большие деньги, – напомнил Баррис.

–  Нет, вы только посмотрите, – воскликнул Мелроуз. – Право, это стоит того!

Пока они наблюдали за передачей «Арбор в действии», Герцог присел на колени перед унитазом, залез правой рукой и стал нащупывать что-то в сливном бачке.

Дина нажала на кнопку «пауза» – и изображение на экране замерло. «Арбор, захваченный врасплох».

–  Типичная манера концентрации Арбора. Блуждающий, устремленный вдаль взгляд, направленный на что-то исходящее из кончиков пальцев. Мы зафиксировали эту картинку множество раз, когда он обшаривал в разных углах камеры. Он ищет что-то. Может быть, это, опять же, средства для побега?

Баррис откровенно зевнул, не прикрывая рта.

–  Простите, но меня это не впечатляет.

–  Это ваша вечная проблема, – сказал Мелроуз. – Вы никогда не проявляли любопытства, как ваш папа.

–  У отца не было моих денег. Так что неплохой обмен, я считаю: любопытство на деньги.

–  В таком случае... Дина, покажи мистеру Баррису следующий фрагмент.

–  Даже не знаю, и не могу обещать, что он произведет на меня впечатление, Винсент.

–  Спокойно, – сказал Мелроуз. – Вы хотите убедиться в том, что наш препарат работает? Так вот: мы продемонстрируем вам его в действии. Вы воочию можете убедиться.

На экране снова возник Герцог, словно герой телевизионного сериала. В этот раз он покинул ряды нудистов – ибо был облачен с головы до ног в свой костюм. Медленными неторопливыми кругами он расхаживал по камере.

–  Ах вот оно как, – прокомментировал Баррис. – Вот он, значит, как скучает. Еще раз спасибо, что разбудили.

Дина щелкнула тумблером, и появился звук: приглушенный, перебиваемый каплями, бормотанием воды в бачке унитаза и постаныванием воды в трубах. Послышались шаги Герцога и затем его голос:

–  Эрик?

Он продолжал расхаживать по камере, пристально заглядывая в каждый угол. Как будто рассчитывал встретить там знакомое привидение.

–  Эрик, где же ты?

Затем он замер на секунду, руки бессильно свесились по бокам, взгляд сосредоточенно устремлен куда-то вдаль. Казалось, он замер перед камерой.

–  Да, черт тебя возьми, Эрик! – Герцог нахмурился.

В этот раз «паузу» включил доктор Мелроуз. Изображение на экране замерло.

–  Вот оно. Три раза. Он отчетливо повторил: «Эрик». Как будто звал Эрика Диксона.

Баррис покачал головой.

–  Когда вы начнете соображать, – Мелроуз сердито защелкал кнопками. Включенная в режим перемотки запись продемонстрировала Герцога, оживленно скакавшего по камере. Стало заметно, что руки его двигаются так, словно бы он отыскивает способ вырваться на свободу, рвет перед собой невидимые путы. – Мелроуз включил нормальную скорость в режиме воспроизведения. Теперь смотрите... – изрек доктор.

Герцог медленно повернулся на каблуках:

–  Значит, ты просто впал в маразм...

Голос Герцога звучал несколько странно, в более низкой тональности. При этом очень правдоподобно. Присутствующие испытали ощущение, схожее с тем, что называется «бегущие по спине мурашки».

–  ...Или потерял голову от выпивки. Неужели ты думаешь, что у него нечем на это ответить? Я не поверю ни на минуту, что он собирается ждать, пока я передумаю. Это лаборатория, Эрик, и мы – только лабораторные крысы.

Выражение лица Герцога также менялось на глазах у остолбеневшего директора корпорации.

После пары минут такого диалога с самим собой, Герцог задавал себе вопросы одним голосом и отвечал совершенно другим, Баррис сам нажал кнопку паузы и потер колючий подбородок, сложив руки на груди. Брился он всегда по утрам. Медленно, но верно озадаченное выражение на его лице сменилось улыбкой.

–  Я хочу вернуться к нормальной жизни, – продолжал разговаривать Герцог.

–  Конечно, – ответил он сам себе с усмешкой. – К двум феечкам, которых ты оставил на произвол судьбы.