Сущность зла

–  Тогда оставим этот вопрос в стороне, – поспешил Мелроуз. – Расскажите нам, как вы встретились.

Герцог зажмурился и почесал в затылке.

–  Странно. Первое, что помню о нем, я пытался показать ему, как сделать перегрузку реакторов корабля для того, чтобы получить хороший толчок.

–  Вы что – намеренно пытались уничтожить корабль?

–  Нет, – рассмеялся Герцог. – Я освоил этот трюк, когда мы уносили задницы из системы Беринговых Врат, после того как вошла вторая колонна. Арколианский штурмовик преследовал нас, одного за другим. Они блокировали троих из нашего звена, и постепенно добрались до меня. Эти ублюдки хотели заарканить меня, и так бы оно и случилось. Ну, а я сделал им подарок на прощанье. Я менял фазы одну за другой, пока реактор моего корабля не превратился в небольшую водородную бомбу, и тогда я отстрелил ее им навстречу. После чего, скажем так, не всем удалось уйти.

–  И вы, значит, пытались обучить его такому маневру?

Герцог кивнул и затем снова ушел в работу, приступив к вытягиванию из рукава очередной нитки.

–  Мистер Диксон, – Мелроуз решился на еще одну попытку разговорить собеседника. – Вы позволите нам с мистером Баррисом оставить вас на некоторое время. Нам надо кое-что обсудить.

Еще пять сантиметров нитки выползли из рукава и тут же оборвались.

–  Если вы хотите говорить обо мне, то можно и здесь, чего стесняться.

Баррис пожал плечами:

–  Да и мне, в общем-то, все равно.

–  Не думаю, – сказал Мелроуз, строя Баррису отчаянные рожи, – что уважаемый мистер Диксон сможет оценить медицинскую терминологию, которая понадобится нам для обсуждения предмета нашего разговора. Лечебные процедуры...

–  Это вы называете «лечебными процедурами»? – спросил Герцог.

–  Справедливое замечание, – согласился Баррис.

–  Не думаю, – произнес Мелроуз сквозь стиснутые зубы, – что мой уважаемый коллега понимает всю серьезность положения. Прежде чем я смогу вынести окончательный диагноз, мне нужно посовещаться с ним.

–  Мне эта мысль не нравится, – честно сообщил Герцог.

–  Винсент, – покровительственно произнес Баррис. – Ну как так можно? Вы расстраиваете нашего гостя.

–  Я не гость, а заключенный, – поправил Герцог. – И уже расстроен и сердит. Так что остальные закорючки мне просто побоку. – Он извлек еще одну нитку длиной в двадцать сантиметров и стал хлопать по кровати в поисках первой.

–  То, что мы видим перед собой – чрезвычайно важно, и я не хочу говорить об этом всуе. Это еще не исследованный постэффект дистилляций, почти торжественно объявил Мелроуз.

–  Очень жаль, что я не смогу оценить этого вашего... постфакта, сказал Герцог. – Жалкое подопытное животное.

–  Хорошо, доктор, я понял, – кивнул Баррис. – Мистер Диксон, прошу вашего прощения...

–  Нет, – сказал Герцог, вставая. – Его вам не видать как своих ушей.

–  Ну что ж, – взаимно оскалился Баррис, – выбор у вас не такой уж большой.

Мелроуз поспешил встать меж ними.

–  Ну, ну, полноте. Если вы послушаете старика доктора, уверяю, что все можно будет решить миром к общему удовлетворению.

–  Насколько я понимаю, – объявил Герцог, – это самое поганое слово на земле: «общее удовлетворение». Вы заперли нас в клетке и думаете, что имеете право экспериментировать на нас с Герцогом, сколько пожелаете. Что ж, в таком случае есть еще кое-что, чего вы не учли.

–  Это дело пособников Герцога, – спокойно ответил Баррис. – Вас это никак не касается.

–  Это вы так думаете. Я тут получил доступ к воспоминаниям о них, хотя черт меня раздери, если я понимаю, откуда они взялись.

–  Вот в этом-то и состоит ваша общая проблема, – поспешил с объяснениями Мелроуз, подталкивая тем временем Барриса к выходу. – Думаю, что мы продолжим нашу беседу чуть позже. В другое время.

–  Нет, – крикнул им вслед Герцог. – Вам предстоит вести переговоры с одним человеком. Со мной. Я – единственный действующий агент для нас обоих, защищающий наши интересы: мои и Вильяма Уэшли Арбора.

–  С Герцогом мы уже говорили, что... – начал Баррис.

Мелроуз тут же схватил его под локоть.

–  Надо немедленно стереть запись этого разговора! – яростно зашептал он шефу.

Баррис стряхнул руку ученого.

–  Проблема в процессах, происходящих в уме этого субъекта, успокаивающим тоном продолжал Мелроуз. – Когда мы вошли, у него не было никаких воспоминаний о нас, и он, казалось, знать не знал о наших намерениях. И за несколько минут он становится совсем другим... Думаю, здесь идет взаимный телепатический обмен информацией. Баррис посмотрел на Мелроуза:

–  Думаю, мы столкнулись с проявлениями сложного механизма памяти, который еще не открыл людям всех своих загадок.

–  Совершенно согласен. Либо процедура картографии мозга и извлечения памяти оказалась неэффективной, либо мы столкнулись с проявлением странной и непредвиденной синергетической реакции.

–  Память, обучающаяся от памяти?

–  Именно. И этот процесс еще предстоит изучить...

–  Вы так считаете? – громким голосом вмешался в эти дебаты Герцог. Кстати, вы обо мне еще не забыли? Разговариваете, как при лабораторной крысе...

Баррис прокашлялся.

–  Просто доктор Мелроуз боится, что я вас раздражаю.

–  Я был раздражен в момент, когда понял, что очутился в этой паршивой клетке. Как цыпленок в полиэтиленовом пакете. С Герцогом мы поговорили, он парень вполне ничего. Только не знает, что делать дальше и как выкручиваться. Он надеется, что друзья его наконец сообразят, куда его упрятали, и устроят здесь небольшой погром. Он считает, что это лишь дело времени, рано или поздно они придут на помощь.

С этими словами Герцог, мягко устранив Мелроуза со своего пути, подошел к Баррису вплотную.

–  Мы оба знаем это, не так ли?

–  Что вы хотите этим сказать? – холодно отвечал Баррис.

–  Мы оба в курсе, что они уже сообразили, куда вы упрятали Герцога. И это лишь вопрос времени – нескольких часов. И кое-кто может жизнью заплатить за свою беспечность.

–  Ну, это мы еще посмотрим, кто кому будет платить.

–  Ну что ж, лучше попытаться сбежать с куском мяса во рту, не так ли? Геройский вы парень, Баррис! Я уверен, вы что-то уже замыслили.

–  Вопрос не в глаз, а в бровь, – сказал Баррис, – Значит, хотите узнать мои планы?

–  Уверен, что мои планы здесь не имеют значения, – сказал Герцог. Наверное, я никогда не выйду из этого здания живым. Но и вы можете не выйти.

В этот момент оба они – Баррис и Мелроуз – ощутили холод камеры, в которой содержался подопытный.

–  Впрочем, это вас пока не беспокоит, пауки от науки. Для вас ведь главное – высосать из человека все, что вам надо, – расхохотался Герцог.

–  Интересно, – заметил Баррис. – Значит, эта ситуация кажется вам забавной.

–  Забавной – ни в коем случае! – Холодный взор был ответом на это замечание. Мелроуза потрясло, как выражение на лице одного и того лее человека может меняться с такой быстротой. Был это Диксон или слабые признаки борьбы Герцога за обладание своим телом?