Сущность
Шрифт:
– Мистер Гринспан, – тихо позвала женщина, постучав в дверь тяжелым европейским кольцом. – Мистер Гринспан!
Ей не ответили.
– Видимо, они ушли, – заключила Карлотта.
Она рассеянно вышла обратно на тротуар.
– Вот он! – вскрикнула Джули, указывая пальцем.
– Где?
– В начале улицы.
Под темными вязами, теперь черными от ночи, Билли шел вперед, его знакомая сутулость едва выделялась в тени. Он замедлил шаг, удивленно глядя на группу людей, спокойно ожидающих его. Его лицо было выбелено ярким светом уличного фонаря над головой. Черные губы искривились в
– Где ты был, Билл? – спросила Карлотта.
– На свалке. Искал запчасти. Для твоего «бьюика».
– Ты же знаешь, что меня нельзя оставлять одну! Я тебе говорила! Это указ врача!
– Прости…
– Прости? Что делать девочкам, если со мной что-то случится?
– Ничего.
– Вот именно, Билл. Ничего. А теперь послушай меня. Ты мужчина в доме. Начинай соответствовать. Ты больше не ребенок.
– Черт, мам. Я хотел починить «бьюик»! Не сам же я его расплющил о столб!
Карлотта взяла девочек под руки.
– Идем в дом, – сказала она. – Тут холодно.
Они зашли. Лампы не могли прогнать все тени. Карлотта все еще злилась и боялась, даже девочки это понимали.
– Нам нужно больше света, – сказала она.
Гостиная, в которой они неуверенно стояли, была завалена одеждой Карлотты. На столе лежали какие-то журналы и флакончики с косметикой. Она больше не заходила в спальню. Если ей что-то было нужно, это приносил Билл. Или Джули. Беспорядок как бы иллюстрировал то, что из-за ночных кошмаров повседневная жизнь Карлотты превращалась в хаос.
– Не смотри так, Джули, – сказала она. – У тебя, что, нет других дел?
Джули недоуменно уставилась на нее. Обе девочки ждали. Чего-то. Может, сигнала, что теперь все нормально. Раз Билли вернулся домой. Но сигнала не последовало.
– Ну? – напомнила Карлотта.
Джули ушла в спальню с ощущением, будто сделала что-то ужасное. Она понимала, что мама не виновата. И Ким не виновата. Тогда кто виноват?
Карлотта села в кресло, положила ноги на табурет и закурила. Билли бесцельно стоял в центре комнаты. Ким прошла по коридору в комнату. С Джули будет проще.
– Боже, – тихо прошептала Карлотта. – Я стала очень славным человеком, да?
– Нет, – ответил Билли.
Он сел на край дивана в плохо освещенной комнате и положил ногу на ногу.
– Я не просила отвечать, – сказала Карлотта.
Она курила. Дом затих. Билли не двигался, ждал надвигающегося удара, строил защиту.
– Это все тебя достало, так ведь? – сказала она. – Поэтому ты не вернулся?
Билли не ответил, играясь с пепельницей.
– Признай, – продолжила Карлотта. – Твоя мать спятила, и ты ее стыдишься.
– Я не стыжусь.
– Что? Я не слышу.
– Я сказал, что мне тебя просто жалко.
Он был молчалив и угрюм. Она не могла расшифровать, что творилось в его задумчивой голове. Мышцы предплечий напрягались и расслаблялись, пока он вертел пепельницу. Тени въелись в его глаза, темные впадины скрылись от ее взгляда.
– Ты и вчера пришел поздно, – сказала Карлотта.
– Я был в гараже.
– Нет, не был. Синди осталась до шести.
– Я был в гараже Джеда.
Карлотта отвернулась, затянулась и потушила сигарету. Ее взгляд непроизвольно задержался
на красном сиянии затухающего пепла.– Послушай, Билл, – мягко начала женщина. – Ты мне нужен. Мне все равно, если тебе это противно. Как думаешь, каково мне? Но я же не ради веселья этим занимаюсь. Ты понимаешь?
– Знаю.
– Придется нелегко, Билл. Не убегай от меня. Я первый раз за все время серьезно прошу тебя обо мне позаботиться. Потому что мне больше почти не к кому обратиться.
– Я знаю, мам. Я же извинился.
– Есть Джерри, Синди и ты. Может, доктор Шнайдерман. Вот и все. Я не могу рассчитывать на Гринспанов.
– Я искренне извинился.
– Ладно. Я не сержусь. Просто дай мне свое расписание и придерживайся его. Тебе не нужно сидеть тут постоянно. Мы справимся вместе.
Карлотта улыбнулась ему. В некотором роде он прошел испытание. Принял свою ответственность как мужчина. Билли сидел, скрестив ноги, задумчивый и тихий.
– Ты злишься на меня? – спросила женщина.
– Нет. Просто я работал над твоим «бьюиком». И только поэтому пришел поздно.
– Просто ты нужен был мне здесь, Билл. Я слегка перенервничала, прости.
Билли недолго сидел и смотрел телевизор, затем выключил его и тяжело поднялся. Он на мгновение рассеянно посмотрел на беспорядок в комнате, затем на Карлотту.
– Спокойной ночи, мама, – сказал он и поцеловал ее.
– Спокойной ночи.
Когда Билли лег спать, она подошла к двери спальни девочек. Джули раздела Ким. Теперь они обе лежали в одних трусах на разных кроватях. Карлотта печально посмотрела на них. Через что они проходят? Дети всегда чувствуют за все ответственность. Жизнь превратилась в туннель, который в конце концов поглотил их всех. Она укрыла их одеялами и нежно поцеловала в лоб. Джули улыбнулась во сне.
– Оставь дверь открытой, – попросила Карлотта темноту в комнате Билли. – Ты спишь как убитый.
– Хорошо, мам, – раздался ответ.
Карлотта выключила все лампы, кроме одной – той, что упала. Абажур был закреплен скотчем, проволока выпрямлена, а внутри сияла новая лампочка. Мягкий желтый свет придавал комнате менее мрачный вид. В доме было тихо. Она сняла юбку и блузку, надела ночную рубашку и завернулась в халат. Ждала, пока ее начнет клонить в сон.
«Это моя тюрьма», – подумала она. Одной никуда не пойти. Ночью не уснуть. Темные тени. Изоляция. Поездка на автобусе на курсы, в больницу и домой. Затем снова изоляция. Если бы не Джерри, она бы даже не видела конца. Ее мысли стали менее грустными, более рассеянными, и, наконец, она почувствовала, как ее руки и ноги отяжелели.
Карлотта сняла халат и скользнула под простыни на диване. На ней была голубая нейлоновая ночная рубашка, которую любил Джерри, она всегда надевала ее, когда он приезжал. Рубашка ощущалась на коже как теплое и защищающее воспоминание о нем. Сознание медленно уплывало в поисках пути к сокровищницам сна.
В голове проносились смутные мысли. Она видела Шнайдермана в крошечном белом кабинете. Видела автобус, медленно ползущий к школе секретарш. Были и другие картины. Яркие образы возникали и исчезали у нее перед глазами. Она поплыла вниз.