Свадьба по приказу

Эх, ей бы заметки в газетенках писать, сплетни обо мне распространять.

— Он к тебе безмерно участлив, дорогая.

— Вам же лучше, — пропела я, — Полину в свет вывели, а я с Его Высочеством дружу.

Я будто по шраму ее прошлась. Не выдержала она, ляпнула.

— Это не дружба, а позор какой-то. Мой сын, тебя, пустышку, принял. Еще неизвестно, от кого ты нагулянная. И ты будешь мою дочку женихам сватать. Не много ли чести?

Добилась того, чего хотела. Довела свекобру до белого каления.

— Достаточно. Я Бестужева, — обозначила ей. — И за моей спиной император и его сын. Будете козни строить, я всегда пожаловаться успею, Сергей все регалии потеряет. Хотите войны со мной? Я организую, но знайте, что вы ее начали, а не я.

Отрезала и отпила из кружки, довольная воспроизведенным эффектом. Случись крупный конфликт, будут разбирать, вспомню эту беседу, а артефакты и магия подтвердят, что не я нападала, а моя дражайшая родственница.

Кажется, моя угроза дошла до адресата. Кровь схлынула с лица княгини. Екатерина Степановна сжала руки в кулаки. Просчиталась со мной.

— Я хоть и пустышка, — о своем даре предпочитала не распространяться, — но и не идиотка малолетняя.

— Вижу, — обронила пожилая женщина, — ты интриганка и лгунья. Наивным олененком казалась.

— Олененком вы бы и не подавились. Я вам ничего лично не сделала. Злитесь на меня за древний конфликт и причин его не помните. Я лично вас обижала?

— Как же не помнить? Как же не помнить, когда Бестужевы всех подставили, — свекровь рассвирепела.

— О чем вы? — остановилась я и замолкла.

У Долгорукой последняя фраза будто с языка случайно соскочила, а то, что она ладонью прикрыла рот, добавляла причин для подозрений. Не хотела она ни в чем признаваться, ничего говорить. Или ей не велено было?

— Глупость сказала.

— Нет уж, продолжайте, продолжайте, — я настаивала и по-своему добавляла огня, распыляла ее. — Или меня попрекать древними распрями удобно?

Вряд ли Екатерине Степановне было что сказать по существу, какая-нибудь старая сплетня от предков, но все-таки в мифах, сказах, легендах зерно истины всегда присутствует. А мы, вообще, в волшебном мире находимся. Что же такого Долгорукие с Бестужевыми не поделили?

— Не удивлена, что тебе ничего не рассказали, — презрительно бросила женщина, — Бестужевы отлично свои грешки прикрывают: и кражи, и предательства, и измены.

Последней шпилькой она явно колола меня, и мое, ничем не подтвержденное, низкое происхождение.

Предпочла проглотить мерзкую ремарку, чтобы свекровь не замкнулась, не ушла к себе с гордо поднятой головой. Наоборот, изобразила, что слова достигли адресата. Чуть дрогнула губой, зрачки у меня расширились. Короче, строила расстроенную, задетую барышню с тонким душевным устройством.

— Какие кражи? Какие измены?

— Историю учить нужно, Ольга. — Надменным тоном поучала дворянка. — Когда демонов в нижнем мире закрывали, главы родов артефакт мощный создали, его фея благословляла. Камень был алый, большой, драгоценный. А ценился он не только за редкость, но и за волшебство сокрытое.

— И что? — Воланд мне рассказывал подобный факт, упоминал про артефакт, куда сильнейшие маги слили родовую магию, объединились и победили, наконец, страшную нежить.

— А то, — поморщилась мать Сергея. — Распался он на несколько кусков, столько же, сколько родов и было. Каждый себе по фрагменту забрал. А предок ваш, тоже Юрий, у Долгоруких часть артефакта похитил.

— Легко и просто украл? Вы его совсем не охраняли, что ли? — насмешливо спросила я.

В мыслях не укладывалось, что некий Бестужев беспрепятственно стащил родовую реликвию, и ему ничего за это не было.

— Охраняли. Он подлостью его заполучил, враньем. Тогда наши семьи дружны были необычайно, соседи же.

Дальше свекровь поведала, что расследование проводили, но доказательства предоставить не смогли. Обвиняли Бестужевых, и тогдашний глава семьи ответил неоспоримыми аргументами, умудрился заодно встречному иску ход дать, что Долгорукие поклепом занимаются. В итоге сей позорный факт скрывался, а добрые взаимоотношения между поместьями были утеряны безвозвратно.

Я поверила княгине. Она так разгорячилась, так страстно реагировала, что сложно не принять за истину ее повествование довольно печальных событий.

Другой вопрос, что, прожив в усадьбе без малого несколько месяцев, ни про какой алый камень и не слыхивала. Хорошо бы с Федором поговорить, но как-то аккуратно, не вызывая в нем подозрений.

— Мне грустно, что моя семья когда-то разочаровала вашу, — посмотрела на Екатерину Степановну. — Но срывать на мне злость не позволю. Я перед вами ни в чем не виновата, а про артефакт от вас узнала.

— Ты его прятать можешь, как и весь род твой проклятый, — фыркнула свекровь, не собираясь делать попытки к примирению, — а Сергей теперь за демоном охотится. Безоружный практически.

Вот в чем ее тревога скрывалась. Волновалась она за сына и слишком полагалась на магический предмет. А то, что фею кроме меня и цесаревича никто не видел, что демона серебром убить можно, вредная мегера в расчет не брала.

Что же...

Я поднялась и пожелала Екатерине Степановне хорошего дня. Полезную информацию выведала, отдохнула, обозначила, чтобы та меня не трогала. По-моему, план максимум выполнен.

Проходя мимо комнат Полины и Ярослава, остановилась, услышав тихий стон. Дверь младшего наследника была приоткрыта, и я, не совладав, с любопытством, заглянула и обомлела.

Мальчишка валялся на полу, бледный, словно не живой. Не двигался, едва дышал. Зачем-то я зашла, и тот все равно на меня никак не реагировал.

Рядом с ним находился учебник по боевой магии с открытыми страницами. Повертев книгу в руках, поняла, что не для первокурсников чтиво, а для тех, кто выпускается из кадетского училища. У брата, видимо, стащил. Стена обуглена, одежда на парне тлеет.

Под ложечкой засосало, моментально возникло мрачное предчувствие. Затворив дверь, чтобы меня никто не выставил, вновь опустилась к юноше на колени и цокнула недовольно языком.

Дурак малолетний.

Понятия не имею, чем он руководствовался, и какие проблемы с учебой в столь юном возрасте у богатых и капризных, но он, определенно, изучал волшебство, пока недоступное его уровню. Не обуздал его, за что и поплатился.

В каком-то необъяснимом порыве положила ладонь ему на грудь. Внутри отозвался собственный дар.