Свадьба по приказу

Смысла строить из себя умницу и тихоню не было, а постоять за себя стоило.

Дождавшись завтрака, почуяв аромат горячей пищи, с трудом удержалась от того, чтобы не проглотить слюну.

— Ань, — поймала девицу за запястье. — У меня еще одна просьба.

— Какая, барыня? — присела она в реверансе.

— Позови ко мне управляющего Карла Филипповича и экономку Жанну Васильевну.

— Как прикажете. — Залепетала она и вновь устремилась удалиться.

Я неторопливо пробовала каждое блюдо, отметила, что готовят у Сергея вкусно, сытно, без всяких новомодных блюд. Лично меня приятное открытие радовало. Терпеть не могу ковырять вилкой в салате, не понимая, из чего он сделал.

К концу трапезы подоспели и вызванные служащие.

Иностранец, но выросший в империи, Карл Филиппочив был необычайно худым, напоминал палку, зато имел красивые, длинные и закрученные усы. Жанна Васильевна ходила в чепце, раздалась немного вширь, но это не портило о ней впечатления. С виду она была приятной женщиной.

— Звали, барыня? — первой спросила экономка.

— Звала, звала, — «протанцевала» пальцами по столешнице. — Садитесь, в ногах правды нет, — кивнула на стулья, стоящие возле меня.

— Мы не можем, Ваше Сиятельство, — растерялся управляющий.

— Я разрешаю, садитесь, — настояла на своем.

Не люблю, когда надо мной возвышаются.

Они непонимающе переглянулись. Нехотя мужчина и женщина устроились, продолжая с опаской озираться. Гнева вдовствующей княгини боялись.

— Я хочу сегодня со всеми познакомиться, — объявила экономке, — узнать, чем живет усадьба. А вы, Карл Филиппович, — посмотрела на усача, — покажите мне книги счетные.

— Эм... — замялся он.

— Что? — выгнула брови.

— Да у нас принято, что барыня Екатерина Степановна всем ведает, — произнес настороженно. — Новых распоряжений от Его Сиятельства не поступало.

— Да? — спросила раздраженно и бросила салфетку. — Давайте вместе подумаем, кто теперь новая хозяйка поместья?

— Вы, барыня, — вяло ответил Карл Филиппович, явно не согласный со сменой власти.

— И кто будет заведовать счетными книгами? — скрыла в голосе усмешку.

Он, бедолага, словно скиснул, но подтвердил, что я имею право заглянуть в бухгалтерию Долгоруких. Я вернулась к Жанне Васильевне.

— Сегодня ко мне горничная не пришла. Камин ночью не топился, а кота моего не покормили. Объяснитесь, вы же глава всей прислуги.

— Простите, барыня, простите, — женщина напряглась и подалась вперед. — Женьку Екатерина Степановна поутру вызвала, задачу ей какую-то дала, а вас посоветовала не будить. Не гоните девку, она прилежная, умелая, старательная...

Дураку понятно, отчего они ее защищают. И идиотку из меня делают заодно. Это бесило еще больше.

— Хорошо, Женька была занята, почему другую не прислали? — сверлила взглядом экономку.

Она замямлила что-то нечленораздельное, но неожиданно выпрямилась, подскочила. На миг показалось, что ей пятки огнем обожгли. За ней с молниеносной скоростью встал и управляющий.

Глядели они не на меня, а вдаль, за мою спину.

Развернувшись, обнаружила Екатерину Степановну собственной персоной. Она сжимала веер с такой силой, что тот чуть на две половинки не разломался.

Определенно злилась.

— Чего это ты тут устроила, Олюшка? — вроде вежливо, но из уст сочился яд.

Правильный был расчет. Не сомневалась, что прислуга побежит докладывать бывшей хозяйке, что я нагло распоряжаюсь. И она поспешила ко мне.

Теоретически плевать мне было на хозяйство, на ведение дел в поместье, на ревизию. Я преследовала определенную цель — показать княгине, что сама не пальцем деланная, и что не дам себя обижать. И собиралась завоевать авторитет среди служащих. Жаль, что приходится действовать через скандал.

Пришлось встать, чтобы разговаривать с матерью Сергея на равных.

— Добрый день, Екатерина Степановна, — я поклонилась, уважая ее возраст. — Вот, знакомлюсь со всеми, замечания даю.

— Какие такие замечания? — темнело лицо женщины.

— Упущения у вас, — развела руками, — горничная ко мне не явилась, к завтраку не разбудила, приказ о животном мимо ушей пропустила. Разве это честная работа? Кто же так с хозяйкой обращается?

Чувствовала нутром, как слово «хозяйка» резануло слух Долгорукой. Морщинки углубились, взгляд заострился на мне.

Она обошла стол, силясь унять эмоции. Не пристало главе дома на глазах у прислуги ругаться. Села с противоположной стороны, сложила ладони в замок.

— Ты садись, Ольга, — разрешила она мне.

Хмыкнув, я снова заняла свое место, жалея, что не сделала этого раньше. Выглядело, будто я ее побаиваюсь, а на деле просто среагировать не успела.

— Еще вечером, — начала Екатерина Степановна, — ко мне Женька пришла и сообщила, что барыня ее прогнала. Раз уж ты ее освободила, я нашла ей новую задачу. В усадьбе никто не прохлаждается. Не разбудили тебя по моей просьбе, я о тебе забочусь, глупенькая. Заметила, в каком расстройстве ты была после прогулки с Его Высочеством. — Она говорила и улыбалась, изображая участливую мать всего семейства. — А что до кота... прости. Нечего дворовому зверью в спальнях хозяев делать. Сергей домом не занимается, не в курсе, а я подобного позволить не могу.

Стерва какая.

Буквально выставляла меня перед управляющим и экономкой неблагодарной, избалованной дурочкой. Намеренно.

Она быстро осознала, что я не скромница, зашла с другой стороны.

Закатить истерику или поступить мудрее?

Первоначальным желанием, естественно, было наброситься на свекровь с обвинениями. Приструнить, может, брата вызвать. Да вариантов много. За меня не только Бестужевы, император и цесаревич защищать будут, ежели попрошу.

Или...

— Простите, маменька, — глупо похлопала ресницами. — Мы хоть с Сергеем Владимировичем и поссорились крупно , но он ясно сказал, что вам отдыхать надобно. Что я ваши усилия должна ценить, вас глубоко уважать. И в связи с этим, я снимаю с вас эти тяжелые обязанности. Ведением хозяйства займусь я.

— Ты? — старшая Долгорукая не удержалась и фыркнула.

— Я. Вы не беспокойтесь, — торопливо ее заверила. — Считаю и пишу я хорошо, родная мать меня обучала домашним заботам. Рано или поздно вам же придется усадьбу покинуть, а я ничего не умею. Князь нас обоих не похвалит. Но я охотно любую помощь и науку от вас приму.

Не сказывала, соловьем наивным заливалась. А Екатерина Степановна заливалась краской, покрывалась алыми пятнами в районе декольте и на шее. Собиралась поспорить, но, посмотрев на Карла Филипповича и Жанну Васильевну, передумала.