Свадьбы

*

Молитва закончилась. Путь жениху в гарем был свободен. Он бросился через двор на половину жены. Друзья мчались за ним, колотя его по спине кулаками и старой подошвой - от сглаза и скуки. Не дай господи заскучать в гареме!

В дверях его встретил его собственный евнух. Молча повел господина в комнату жены. Здесь его ждала старуха, которая по обычаю должна была помочь сближению супругов.

Как и полагалось, Мехмед разодрал на заждавшейся Элиф розовую вуаль, но лица так и не увидел. Элиф закрылась остатками вуали, а старуха вцепилась в руки Мехмеда и увела его на ковер молитвы. Мехмед пролепетал молитву, и старуха наконец оставила жениха и невесту с глазу на глаз.

Теперь, блюдя обычай, Мехмед должен был самым вежливым голосом спросить:

– Сударыня, будьте милостивы, объявите мне ваше имя.

А потом, узнав имя, произнести еще более пышную фразу:

– Сударыня, осмелюсь ли я поднять вашу вуаль и восхититься прелестями вашего личика?

И все эти просьбы нужно было повторять трижды, а потом одарить жену колечком.

Но вуаль была уже разорвана, и суженые наконец-то обнялись. Уставшая от церемоний Элиф заплакала, Мехмед целовал ее лицо, облепленное лепестками цветов и сверкающими звездочками. Турок, впервые увидав лицо своей жены, должен быть ослеплен блеском этого лица. Ведь утром, когда они рука об руку выйдут к гостям, гости по лицам их постараются определить: сошлись ли их звезды? Или разлетелись?

Вошла служанка. Принесла ужин: цыпленка, сладости, вино.

Потом принесла свечи.

И удалилась.

– Элиф, - сказал Мехмед, - нас осчастливил подарком сам падишах.

– Я уже слыхала об этом!

– Элиф, султан приказал нам быть счастливыми,

– Мехмед, я для тебя готова стать морем, а когда море наскучит тебе, я стану ручейком. Мехмед, ты - мое солнце!

Их звезды, слава аллаху, сошлись, и не сегодня!

Глава шестая

Мурад IV пригласил всех своих высших военачальников на совет.

– Пока не забылся звук победной трубы, пока мышцы на ногах воинов не одрябли от сидения на коврах, готовьтесь в поход. Азов - бельмо на нашем глазу. Это наш позор.

– Великий падишах, наше ослепительно сияющее солнце!
– воскликнул Дели Гуссейн-паша - правитель Силистрии.
– Прикажи мне, и я один разгоню казачью шайку.

– А что, если я и впрямь последую твоему совету?
– спросил Мурад и брезгливо покривил губы.

– Я готов! Я счастлив!
– восклицал Гуссейн-паша, но Мурад ушел в себя и не слушал.

Наконец он медленно обвел глазами все свое воинство, поглядел на каждого.

– Если кто из вас думает, что Азовский поход - прогулка, тот не воин, а брехун. Место ему - среди меддахов.

– Великий государь!
– возразил новый визирь Мустафа- ага.
– Донские казаки одиноки, русский царь боится войны и не пошлет на помощь Азову ни одного воина.

– Было бы лучше, если бы он их послал. Это был бы предлог сразу же вслед за Азовом взять и Астрахань… Впрочем, речь сейчас идет не о наших устремлениях, а о том, чтобы вы, победители кызылбашей, знали: русские, как и мы, турки, не умеют воевать правильно. Казаки живут по притче: “День мой - век мой, хоть жизнь собачья, да слава казачья”.

– О великий из великих!
– выступил вперед Пиали-паша, командующий флотом.
– Я совсем недавно в устье Кубани ловил казаков и душил, как цыплят.

– Потому я и долблю вам: будьте осторожны!
– Мурад вскочил с трона, он орал: - Выкиньте из головы всех этих цыплят и щенят!.. Я иду под Азов со всей силой, со всем флотом, конницей, пушками и со всем пешим войском. Война с русскими - испытание испытанным! Повелеваю: во всех войсках провести учения. Выступаем весной.

К падишаху приблизился начальник черных евнухов, что- то пошептал и отшатнулся.

Лицо Мурада умирало на глазах. Закрытые глаза, белое- белое лицо, прикушенные губы и струйки крови из-под белого клычка, острого, торчащего, как у мертвеца.

– Умер наследник…

Ни шороха, ни шепота.

– Всех врачей и лекарей задушить!
– сказал падишах.

*

Мурад отошел от всех дел и затворился в покоях пьяницы Бекри.

Дни февраля истекали, пора было собираться в поход, но Мурад никого не подпускал к себе.

В отчаянии великий визирь Мустафа явился за советом к Кёзем-султан. Кёзем-султан слушала Мустафу из-за решетки. Так ей было удобней. Она разглядывала одутловатое, с бычьими глазами лицо визиря и не мешала ему выговориться до конца. “Пора бы падишаху заняться делами,- жаловался Мустафа, - вновь приобретенные земли в Месопотамии ждут хозяев. Как быть с Венецией? Мир заключен, но надо использовать передышку в войне на море для создания могущественного флота. Господарь Молдавии Василий Лупу сообщает: московский царь шлет в Азов оружие и хлеб, но, с другой стороны, Москва готова заплатить большие деньги и вернуть город, лишь бы султан не ходил под Азов войной”.

– Что делать?
– вопрошал великий визирь в отчаянии.
– Без воли султана многих дел решить невозможно! Уже весна, пора начинать поход, сегодня первое марта!

– Сегодня первое марта!
– двери разлетелись, словно бабочки крыльями взмахнули.
– Сегодня первое марта, и вы запомните этот день!

Перед испуганным Мустафой, покачиваясь, стоял Мурад IV.

– Где матушка?

– Султанша-валиде здесь!
– указал почтительно Мустафа-ага на решетку.

Мурад оттолкнул великого визиря, вцепился в витиеватое дерево решетки.

– Мама, мы пропали, Бекри не может больше выпить ни единой капельки!

Руки у Мурада разжались, и он рухнул на пол, мягко и тихо, словно у него не было костей.

– Ни полкапельки!

Он лежал на полу, и Мустафа думал, что лучше всего уйти, но уйти было нельзя: как на это посмотрит Кёзем-султан? Мурад встрепенулся, проворно поднялся, уставился на решетку.

– Ты слышишь меня, ведьма? Аллах отвернулся от меня! У меня нет больше Бекри! У меня нет сына! И я хочу… - Он засмеялся вдруг.
– Тебе никогда не угадать, чего я хочу…

Он опять подошел к решетке и в дырочку стал шептать, захлебываясь от счастливого, ласкового смеха:

– Я хочу, чтобы все поколение Оттоманское истребилось, ибо я, - он смеялся, смеялся, - не могу собою оное продлить…

Мурад вдруг оттолкнул брезгливо от себя решетку, сплюнул длинные пьяные слюни и пошел прочь, возле Мустафы он остановился, взял его руками за голову, притянул к себе и поцеловал в лоб.

– Так целуют покойников, - сказал он ему.
– Я вас всех убью.

И скрылся за дверьми.

Из-за решетки прозвучал властный спокойный голос:

– Великий визирь Мустафа-ага, поставь к подземной тюрьме, где сидит султан Ибрагим, сын мой, самую надежную и самую преданную тебе охрану. Турции грозит опасность - остаться без царя. Ступай!

*

Мурад добрался до покоев Бекри.

– Где ты, Бекри?
– звал он своего верного друга.
– Ах, ты от меня прятаться выдумал? Вылазь! Не то прикажу задушить!

Ползал на четвереньках по комнате, заглядывал под подушки и в кувшины.