Свадебный круг: Роман. Книга вторая.

— Ведь ты говорил два часа. Ты врал, что ли? — возмущенно крикнула она.

— Врал.

У Веры лицо побледнело.

— Ты поступаешь со мной, как с безгласным существом, — прошептала она возмущенно и кинулась вниз по тропе. Серебров догнал ее, преградил дорогу.

— Негодяй! — отбивая его руки, воскликнула она. — Опять?!

Он упал на колени, обхватил ее ноги руками.

— Ну, Верушка. Я прошу тебя, останемся. Ну, останемся. Я же тебя люблю, — бормотал он. Она вырывалась из его рук, отталкивала его от себя, но он не давал ей идти.

— Я закричу, — размазывая по лицу слезы, пригрозила она и, не доверяя своему голосу, позвала: — Помогите!

Серебров усадил Веру рядом с собой на поваленную грозой березу и, держа ее за руки, поощряюще сказал:

— Надо посильнее, ты кричишь для отвода глаз.

— Помогите! — уже громче повторила она и, вырвав руку, с досадой ударила Сереброва по спине. — Дурак какой! Ну, что ты со мной делаешь? Врун! Зачем сказал, что два часа…

— Ударь еще, — просил Серебров, не выпуская Веру. — И еще крикни. Это у тебя хорошо получается. Но кричи не громко, а то те, с кедами, которые устали, раз-раз прискачут сюда.

Вера взмахивала в отчаянии свободной рукой.

— Пусти, ну, пусти же. Что о нас подумают? Что? — и зажмурила глаза, представляя те ужас и позор, которые ожидают их.

А на теплоходе поднялся переполох. Гудела сирена. Какие-то сердобольные туристы скандировали: э-а, э-а! Наверное, очкастый массовик, просадивший весь запас своей энергии в первой половине пути, вновь воспрянул духом и, размахивая руками, призывал кричать: Вера! Вера! Сереброва они, конечно, не думали искать.

— Какой позор, какой позор! — повторяла Вера… Ей представилось, как на виду всего теплохода они выберутся вдвоем из леса. И ругань, и двусмысленные шуточки. Серебров тоже вообразил эту картину.

— Знаешь, как-то не по себе. Надо все-таки оберегать свой авторитет, давай не пойдем.

Крикуны успокоились. Очевидно, попутчики нашли послание Сереброва. В нем он благодарил организаторов экскурсии и команду теплохода, возносил существующие и несуществующие их добродетели и извещал, что остается со своей невестой в Синей Гриве. И «англичанка» Ирина Федоровна, наверное, уразумела, что Серебров не шутил, когда прочла его просьбу воспользоваться мощью грузинистого Гоши и сдать Верины и его вещи в камеру хранения на Бугрянском речном вокзале.

Теплоход еще раз длинно, с укоризной прогудел, давая знать, что складывает с себя все заботы о таких самоуправных путешественниках, и Вера с Серебровым увидели, что белая их посудина, наполняясь музыкой, выбирается на середину реки.

— Даже всплакнуть хочется, — проговорил он, выпуская Веру. Она вскочила и замахала руками. — Они думают, что ты им желаешь доброго пути, — расшифровал Серебров ее жесты. Вера с прежней досадой ударила его по спине.

— Противный!

Теплоходик, словно утюжок, вспарывая гладь воды, двигался к повороту и вот уже скрылся за гривой пихтача.

— Я тебя совсем не люблю, — объявила Вера.

— Теперь уж это не имеет значения, — подбирая авоську с грибами, откликнулся Серебров. — Будет брак по расчету. Я женюсь на тебе, потому что ты дочь банкира.

— Ох, Серебров! — простонала она. — Нахал из нахалов!

А он обнял ее и, не давая ей двинуться, проговорил:

— Милая моя страдалица, прости меня. Прости меня, Верушка.

Она вырвалась из его рук, вздохнула и практично сказала:

— Но у нас ведь ничего нет. Ну, что ты за авантюрист?

— Я твой муж, — откашлявшись, строго сказал Серебров. — И прошу с должным почтением… Авантюрист? Да что это такое?!

— Муж, объелся груш. Авантюрист, узурпатор, завоеватель, фараон, фанфарон, — старательно подбирала она прозвища, спускаясь по тропинке.

— Ты дело подменяешь болтовней, — усовещал ее Серебров. — Ты беззаботный человек. Ты пошла в одних босоножках и праздничном платье, а у меня есть спички, нож, авоська, деньги, документы. У Робинзона Крузо было гораздо меньше запасов, чем у меня. Сейчас купим сапоги, ватники, поставим шалаш, создадим рай.

Вера сняла босоножки и пошла босиком, оставляя отпечатки на влажной земле.

— Умница, бережешь обувь, — веселился Серебров. — Я буду целовать твои следочки, — и он действительно, став на колени, трижды чмокнул ее следы.

— Ой, коварный хитрюга, разбойник, тиран, — придерживаясь за ветки елей, говорила уже без злости Вера.

— Кровопиец, вампир, бандит с большой дороги, — помогал он ей пополнять запас прозвищ.

На тропинке лежали редкие желтые листья. Ветер вытрепал их из — еще зеленых березовых крон. Эта примета осени вызвала у Веры испуг.

— Мы же замерзнем, — вырвалось у нее.

— А спички? — тряс он коробком.

Сереброву было легко и весело оттого, что он осуществил задуманное, оттого, что Вера была с ним, остальное его не тревожило: ни мнение Ирины Федоровны, ни жалобы руководителей экскурсионной поездки. Когда они вышли к дебаркадеру, на берегу было безлюдно. Дом, магазинчик с дверью, перекрещенной железными накладками, красные и белые треугольники бакенов, ульи. На крыльце дома появилась некрасивая, мужского покроя женщина с короткими седеющими волосами, которые удерживала широкая гребенка. Женщина с хмурью в лице окинула их взглядом.

— Здравствуйте, — заискивающе поприветствовал ее Серебров, пряча за спиной авоську.

— Это вы, бродяги, опоздали на теплоход? — низким, сиплым голосом спросила женщина и достала из кармана жакетки пачку папирос.

— Мы, — подтвердил беспечно Серебров. — А у вас есть молочко четырехпроцентной жирности?

— Вы хоть кто такие? — прикуривая, спросила женщина. Глаза у нее, пожалуй, были добрые, понимающие, и это Сереброву понравилось.

— Мы муж и жена, — ответил он и, не сбиваясь, снова спросил, есть ли молоко.

— Не знаю, уж сколько процентов, но хвалят, — ответила женщина, вынеся им трехлитровую стеклянную банку молока и эмалированные кружки. Стенки банки запотели. Молоко было с ледника.

— А криночек нет? — посочувствовал Серебров, разливая молоко. — Вот видишь, как все хорошо! — сказал он Вере и добавил, нахально вербуя в союзницы женщину: — Я же говорил, что с добрыми людьми не пропадем.

А женщина, видимо, проникнувшись состраданием, сообщила, что сейчас приедет какой-то Василий Иванович, свяжется с теплоходом по рации и увезет их, а теплоход на очередной стоянке подождет.