Сваха для монаха

Подруги ощутили неприятное томление в груди.

— Зачем приходил?

— А я знаю? — пожала плечами девушка. — Сказал, что очень ему с вами поговорить нужно. Будто бы яд найден в бутылке.

Это была шокирующая новость. Практически она делала подруг самыми реальными подозреваемыми в убийстве художника. А всем известно, как в милиции поступают с такими подозреваемыми. Сажают за решетку и начинают давить, пока не выдавливают все, что было, да чего и не было.

— У меня даже весь сон прошел, — пожаловалась Катька подруге, когда они, забившись в свою комнату, обдумывали положение.

— Какой там сон! Спасаться нужно!

— Как? Бежать?

— Куда тут убежишь? Автобус раз в сутки приходит.

— Тогда пешком!

Но Мариша считала, что подаваться в бега рано. И потом, пуститься в бега означало признать свою вину. А подруги никакой вины за собой не знали.

— Мы еще поборемся за свою свободу! Пошли к идолопоклонникам.

Катька испугалась.

— К кому?

— Не знаю, живут тут на окраине какие-то странные люди. Кое-кто в монастыре считает, что это они могли убить Владимира.

— И мы пойдем к ним? — еще больше перепугалась Катька. — Одни? А если это правда, что они убили Владимира? Вдруг они и нас тоже захотят убить?

И словно в качестве живого щита она схватила на руки Маруську. Той это совсем не понравилось. Она начала шипеть и ругаться.

«Предупреждала я вас! — шипела кошка. — Нечего связываться с мужиками! От них одни проблемы!»

В общем, Маруська была в своем репертуаре. И, оцарапав Катьку до крови, сиганула к окошку. А оттуда на растущий под окнами клен, чьи листья уже начали окрашиваться в желтый с багрянцем цвета. С клена кошка спрыгнула на землю и была такова.

— Ты это видела? — возмутилась до слез Катя и, высунувшись в окно, завопила вслед кошке: — Предательница!

Несколько обитателей гостиницы задрали головы и с интересом уставились на Катьку. Не встретив понимания у окружающих, Катька была вынуждена вернуться обратно к Марише и ее планам.

— Что там за идолопоклонники? — облизывая оцарапанную руку, хмуро спросила она у подруги.

— Не знаю. Но сейчас пойдем и выясним.

— А к капитану?

— Сначала выясним насчет идолопоклонников. А то потом можем не суметь.

Катька только тоскливо вздохнула. Призывать на помощь было некого. Такое с ней случилось впервые. Обычно всегда оказывался какой-то кавалер, которого (несмотря на все его недостатки) Катька активно использовала. И вдруг такой облом.

— Подумать только, мы в мужском монастыре, а мужчины все равно подходящего нет, — ворчала Катька. — Прямо хоть иди и сдавайся.

Должно быть, в ее словах была какая-то магия. Потому что, уже выходя из гостиницы, она наткнулась на Евгения. Не подозревая дурного, он шел навстречу подругам. И, разумеется, Катька тут же сделала стойку и вцепилась в добычу.

— Евгений! — радостно воскликнула она. — Ты-то нам и нужен!

Евгений вздрогнул. Но, увидев, что это всего лишь Катя, заулыбался. Правда, бдительности не терял.

— А зачем я вам понадобился?

— Хотим с подругой прогуляться по окрестностям, — неопределенно ответила Катя. — Ты пойдешь с нами.

И напрасно Евгений пытался объяснить, что он устал после целого рабочего дня. Что он хотел бы прежде принять душ (пусть даже и холодный). И что вообще скоро начнет темнеть, а ему еще нужно наведаться в отделение милиции, потому что об этом его просил участковый.

Ничего ему не помогло. Катька схватила свою жертву под руку. И поволокла за собой.

— Вот ты, Евгений, не понимаешь кризиса ситуации, — внушала она ему по дороге.

— Какого кризиса?

— Владимира убили. Яд был в бутылке. А бутылку держали только мы четверо.

Евгений еще не знал этих подробностей. И теперь тоже изрядно побледнел. И Мариша побледнела. До нее наконец дошло: раз их в комнате было трое (Владимира можно было не считать, вряд ли он стал бы подсыпать яд самому себе), то кто-то из них троих и есть убийца. Мариша могла поручиться за себя и Катьку, но не за Евгения. Господи, неужели рядом с ними, так что можно почувствовать тепло его тела, находится убийца?

Но Евгений сам был явно в шоке. И причитал, пытаясь вырваться из цепких Катькиных ручек:

— Не может быть! Я не убивал Владимира! Это сделал кто-то другой!

Однако Мариша уже смекнула, куда ветер дует. И, сопоставив рассказ Вениамина о том, что Владимира могли убить его бывшие подельники, которых он снабжал фальшивыми картинами, тоже вцепилась в Евгения.

— Мы все знаем! — внушительно произнесла она.

— О чем?

— Про то, чем занимался Владимир.

Евгений побледнел еще больше. И неожиданно заплакал. Это было до того странно, что подруги замерли на месте, глядя на рыдающего мужчину.

— Я не хотел, — плакал Евгений. — Он меня заставил! Сказал, что можно будет хорошо заработать! А мне так нужны деньги!

— У тебя же душевная травма! — возмутилась Катька. — И жена ушла. Зачем тебе деньги?

— А квартира? — воскликнул Евгений тоже с возмущением и даже рыдать перестал. — После развода с этой акулой — моей бывшей женой — у меня в лучшем случае останется комната в коммуналке. А я хочу квартиру! Я не могу в коммуналке! Всю жизнь в ней прожил, теперь хочу по-человечески!

— И ты убил друга? За тридцать сребреников?

— Нет! — отшатнулся Евгений.

— Сколько же тебе заплатили?

— Я никого не убивал! — завопил Евгений. — В чем это вы меня обвиняете? Я просто помогал Владимиру.

Видя, что мужик находится в шоковом состоянии, подруги решили ковать железо, пока горячо. Местечко для этого было достаточно безлюдное. И усадив Евгения на нагретый солнышком валун, Мариша встала напротив и приказала:

— Рассказывай!

Дальнейший рассказ Евгения поразил подруг до крайности. Конечно, они знали, что человеку не свойственно меняться, но все же в глубине души надеялись, что перерождение возможно. Но оказалось, что даже в святом месте мерзавец все равно останется мерзавцем, а слабак будет продолжать праздновать труса.

Одним словом, приехав ранней весной, в монастыре Владимир обжился. И, беспрепятственно гуляя по округе, наткнулся на старое монастырское кладбище.

Раньше тут стояла старинная деревянная церковь. Но дерево, как известно, непрочный материал. И старинная церковь повторила судьбу многих деревянных строений. Она сгорела. Восстанавливать ее на прежнем месте не стали. Новую каменную церковь поставили на том месте, где нынче располагался монастырь. И хоронить стали возле нее. А старое кладбище захирело.