Свечи

– Да, я как-то не подумала об этом, – ответила Маша.

– О чём не подумала? – спросила девушка.

– Да, я это не вам.

– Так ведь кроме нас никого нет, – почему-то шёпотом сказала девушка.

– У меня крыша поехала, – засмеялась Маша. – Книг много перечитала, вот крыша и поехала.

– Господи, мало того, что косая, так она ещё и чокнутая, – сказала сама себе девушка и вышла из зала.

Маша повернулась к книгам. Она клюнула пару раз носом, лоб её коснулся книжных страниц, и она сладко засопела. Читальный зал снова окутала тишина.

– Ну вот и прекрасно, – обрадовался Ричард, – теперь мы можем поговорить без свидетелей.

– А свидетелей итак нет, девушка ушла, – ответила Маша.

– А вы посмотрите сюда, – засмеялся Джон. – Сидит, как в дозоре.

Джон подошёл к пожилому человеку, который прятался за книгами, его друзья последовали за ним.

– Батюшки, – воскликнул Александр, – так ведь это наш философ!

– Интересно, что он тут делает? – спросила Маша.

– Следит за вами, – уверенно ответил Ричард.

Будто бы в подтверждение слов Ричарда, философ осторожно вышел со своего места и крадучись подошёл к Маше. Он некоторое время смотрел на неё, потом указательным пальцем дотронулся до плеча и слегка потряс его.

– Что это он делает? – испугалась Маша.

– Проверяет, крепко ли ты спишь, – подсказал профессор.

Убедившись, что Маша спит крепко, философ сел за её стол и стал переписывать названия и авторов всех книг, которые лежали на её столе. С последней книгой пришлось повозиться: дело в том, что на ней лежала голова Маши, и чтобы прочитать её название, пришлось аккуратно снять машину голову, переписать название книги и опять вернуть голову на место.

– Смотри, как у него руки дрожат, – сказал Маше Александр.

– Ещё бы! Он вообще ко мне прикасаться боится. Один раз прикоснулся, теперь его обвиняют в попытке изнасилования.

– А почему он с таким обвинением не в тюрьме? – спросил профессор.

– Наверное, выпустили под подписку, – предположил Александр. – Было бы изнасилование, а не попытка, сидел бы в тюрьме и до суда.

Философ тем временем, переписал всю литературу, ещё раз торкнул пальцем спящую Машу и, с чувством выполненного долга, покинул читальный зал.

– Итак, чем обязана вашему визиту? – спросила Маша профессора с явной неприязнью.

– Я открыл формулу, которую ищет Александр.

От этих слов все, кроме профессора, потеряли дар речи. Первым пришёл в себя Джон.

– Не открыл, а вытащил из головы Александра, – сказал он.

– Как он мог вытащить из моей головы то, чего там нет? – возразил Александр. – Сам же я не могу её вспомнить!

– Я всю жизнь занимаюсь проблемами мозга, – начал объяснять профессор. – Мозг человека устроен так, что утратить то, что туда попало, совершенно невозможно. Возможно забыть куда вы дели ту или иную информацию, но потерять – никогда. Изучая мозговые процессы Александра, я обнаружил формулу, которую он ищет.

– Не может быть! – воскликнул Ричард.

– Хорошо, тогда покажите нам её, – попросила Маша.

Профессор взял в руку мел и на доске, которая непонятно каким образом появилась в читальном зале, начертал формулу.

– Ну, что ты молчишь!? – хором спросили Ричард и Джон. – Это она?

Александр подошёл к доске и внимательно стал изучать формулу.

– В принципе, – сказал он, – очень похоже, но буквенные обозначения не мои. Если заменить эти обозначения на мои, то…

Александр взял мел и стал переписывать формулу, меняя в ней обозначения.

– Да, это моя формула! – наконец твёрдо сказал он. – Только непонятно, что это за множитель?

– Я в этом совершенно ничего не понимаю, – ответил профессор. – Я только извлёк из вашей памяти то, что там находилось.

Неожиданно лицо профессора исказилось.

– Мне что-то мешает, – сказал он.

– Его кто-то будит, – догадался Ричард.

– Мне надо уходить! – вдруг крикнул профессор. – До скорой встречи!

У доски с начертанной формулой стояли Ричард, Джон, Александр и Маша. Профессора вместе с ними не было.

– Посмотри, – обратился к Маше Ричард, – уборщица пришла. Значит, читальный зал закрывается. Тебя сейчас тоже начнут будить.

От громкого лязга ведра влюблённая парочка вздрогнула. Молодые люди отшатнулись друг от друга так, будто только что они целовали не любимого человека, а змею, или, в крайнем случае, жабу. Собрав быстренько свои вещи, они покинули читальный зал, а уборщица, грохоча ведром, как ледокол продолжила свой путь, не столько убирая мусор, сколько разметая его своей шваброй по углам. Поравнявшись с Машей, она грубо толкнула её в бок.

– Эй, интеллигенция, хватит спать, библиотека закрывается!

* * *

Пётр осторожно потряс профессора за плечо.

– Егор Степанович, пора просыпаться!

Однако Егор Степанович, видимо, не желал просыпаться. Он повернулся на другой бок, проворчав во сне: «Я в этом совершенно ничего не понимаю. Я только извлёк из вашей памяти, то, что там находилось».

– Он даже во сне роется в чужих мозгах! – усмехнулся Геннадий.

Он взял профессора за плечо и потряс сильнее. Тот открыл глаза и удивлённо посмотрел на докторов.

– Где это я?

– Вы в ординаторской, немного поспали, – объяснил Геннадий, – как вы себя чувствуете?

Моментально в голове профессора восстановилась картина, когда два его помощника вводили ему в руку препарат.

– Что вам от меня надо!? – закричал профессор. – Не подходите ко мне!

– Странная реакция, – шепнул Геннадию Пётр.

– Главное, что реакция есть, – ответил ему приятель.

– Может быть, вы недостаточно отдохнули? – спросил Геннадий.

– Вам дай волю, так вы меня быстро со света сживёте!

В это время в ординаторскую вошёл главный врач.

– Что здесь происходит?

– Ничего страшного, – тут же нашёлся Геннадий. – Профессору что-то приснилось, наверное.

– Оставьте его, пускай поспит ещё.

Геннадий и Пётр тот час же покинули ординаторскую.

* * *

От запаха табака, которым было пропитано в кафе всё, першило в горле. Музыка, если конечно это можно назвать музыкой, давила на уши с такой силой, что хотелось закрыть их руками и скорее бежать из этого кабака куда глаза глядят, но надо было сидеть и мило улыбаться пьяной офицерской роже, которая уже еле-еле ворочала языком, что не мешало, однако при каждом удобном случае пустить в ход свои лапы.