Сверхдержава

– Что со мной происходит? – спросил он Бессонова. – Почему я молодею, Люк? Ты знаешь это? Ты должен знать все.

– Не знаю, но догадываюсь. – Люк взмахнул спиннингом и ловко закинул в воду длинную лесу, увенчанную сияющей блесной.

– Что это? Объясни мне.

– Не буду. – Люк закрутил катушку, блесна начала свое движение, разрезая чистую темную воду острым треугольником волн.

– Может быть, это любовь?

– Может быть… Хотелось бы на это надеяться.

– Что со мной? – Краев оперся на спиннинг, которым так пока и не научился как следует пользоваться. – Почему ты не хочешь говорить со мной на эту тему? Неужели все настолько плохо?

– Ты счастлив сейчас? Ты доволен своим физическим состоянием?

– Да. Да.

– Тогда не задавай себе глупых вопросов. Цени свое здоровье. Быть безнадежно больным намного хуже. Можешь мне поверить.

– Что с тобой, Люк? Тебя трясет намного больше, чем раньше. Болезнь Паркинсона?

– Нет. Это побочное действие противораковых лекарств, мне приходится принимать их в огромных количествах. Я хочу дотянуть, увидеть результаты своей работы.

– Глаз?

– Да. Рак сетчатки.

– Когда это началось?

– Год назад. Я продержался уже год – не так уж и плохо. Глаз мне удалили, конечно. Но у меня полно метастазов. Те, кто меня лечит, не говорят мне об этом. Но я чувствую, что они есть, они пожирают меня изнутри – маленькие незаконные ублюдки, отпрыски злокачественной опухоли. Я хочу успеть, Николай…

– Все будет хорошо, Люк. – Краев положил руку Бессонову на плечо и сквозь ткань куртки ощутил, как тот исхудал. – Все хорошо…

– Куда уж лучше? – Бессонов подсек рыбу, клюнувшую на блесну. Катушка его с треском потянула леску из воды, и здоровенный окунь плюхнулся в садок. Бессонов положил спиннинг на траву, вытер пот со лба рукой. – Жарко сегодня…

– Слушай, Люк… – Краев воспользовался передышкой, спешил сменить неприятную тему. – Как тебе удалось этого добиться? Почему ты живешь здесь, в центре России, контролируемой насквозь, и тебя не могут найти? Почему твои люди работают в органах контроля и власти и их не могут вычислить?

– Потому что Россия контролируется далеко не насквозь. А мои люди? Я научил их, как избегать ловушек. В этом и состоит основное искусство быть нераспознанным.

– Кто твои люди? Чумники или бараны?

– Они притворяются баранами. На самом деле они вообще не вакцинированы. Они – обычные люди. И их довольно много. Вирус не живет в них, так же, как и во мне.

– Не представляю, как можно мимикрировать под "правильных". – Краев почесал затылок, начинающий обрастать колючей щетиной. – У них настолько своеобразное поведение…

– Это совсем не трудно. Для того, кто живет среди правильных все восемь лет, кто видел их эволюцию с самого начала, это очень просто. К тому же, "правильные" все разные. Ты вбил себе в голову стереотип о том, что все они одинаковые. На самом деле разброс их поведения очень большой – от полной неспособности обидеть кого-либо до готовности вцепиться зубами в руку обидчика. Пример тому – Татьяна, которую ты притащил сюда. Не существует в чистом виде ни чумников, ни баранов. Есть огромное количество переходных степеней неагрессивности. И по поведению никак нельзя сориентироваться, является ли человек действительно неагрессивным или только притворяется таковым, чтобы его оставили в покое и не отправили в чумную зону. Для того, чтобы выявить, что человек представляет из себя на самом деле, существует объективная система тестов. Я знаю ее очень хорошо.

– Эти тесты разработал ты?

– Я. Во всяком случае, создал базис.

– Я так и думал. Когда ты сделал это?

– Когда ты уже сбежал в Германию. Тебя, любимчика Давилы, отпустили на свободу, а я остался заложником. Большую часть страны заразили вирусом, но еще неясно было, что делать с теми, кто остался агрессивным, как выявить тех, кто мог скрывать агрессию, и как лучше заставить баранов выполнять то, что им приказывают. Давила хотел контролировать ситуацию в стране полностью. Неопределенность его не устраивала.

– Тебя не вакцинировали?

– Нет. Я нужен был им в нормальном виде, с неизмененными мозгами. К тому же они не думали, что у меня хватит умения сбежать от них.

– Ты не пытался саботировать?

– Пытался… Меня наказали. – Бессонов болезненно сморщился, потер белый рубец на шее. – С тех пор мое здоровье и пошло вразнос. Мне некуда было деваться, Коля. Я подчинился и начал разрабатывать тесты. Сперва я предполагал, что нужно выявить только потенциальную агрессивность, но дело оказалось куда сложнее. К этому времени заканчивалась разработка системы "Телерос", я ознакомился с ее действием, и понял, в чем суть дела. Вирус "СЭМ", встроенный в гены, снижал агрессивность ненамного, он только делал человека более внушаемым. А вот для того, чтобы внушение было действительно эффективным, требовалось излучение с особыми волновыми характеристиками. Телевизоры системы "Телерос" и есть источники такого излучения. Они натыканы на каждом шагу, и все время работают. Внушение идет постоянно. Но носители вируса "СЭМ" имеют разные степени внушаемости. Тесты, которые я разработал, определяли эту степень.

– Так и были выявлены чумники?

– Да. Чумники – те, кто носит в себе вирус, но на кого излучение не действует вообще. Чумников пришлось отправить в зоны и объяснить это сказкой об опасности якутской лихорадки. В то же время выявился факт, не очень-то приятный для Давилы: кроме "чистых" чумников, у значительного количества людей выявилась низкая воспринимаемость волнового специзлучения. Этих людей можно назвать "получумниками". Если их не обрабатывать излучением постоянно, они становятся практически нормальными людьми: они миролюбивы, не нападают на друга, но при угрозе у них срабатывает защитный рефлекс. Они способны постоять за себя.

– И каков процент таких "получумников"?

– Около половины населения страны.

– Ого! – Краев присвистнул. – Не хило! Значит, если заставить заткнуться "Телерос", большую часть баранов можно снова превратить в обычных людей?

– Да. Теоретически так.

– Это и есть твой план действий?

– Не угадал! – Люк ехидно хихикнул. – Совсем не угадал! И никогда не угадаешь. Пытаться повредить "Телерос" без толку – его восстановят через двадцать минут. Да хотя бы и через неделю. Все равно останется вирус. Это ничего не даст.

– Ладно. Рассказывай дальше.

– Давила был встревожен. Он снова почувствовал, что теряет полный контроль над всем и вся, и заторопился – в стране начали широкую продажу телеросовских приемников, налаживание сети нового телевещания. А у меня появилась идея, как заложить под всю эту кучу дерьма большую бомбу замедленного действия. К этому времени я уже больше не бунтовал. Наоборот, я всячески изображал, что стал самым преданным Давиле человеком. Это было не так уж и трудно – с моим опытом втирания очков. Меня даже стали выпускать на волю – конечно, под неусыпным присмотром надежных людей. Им пришлось пойти на это, потому что внедрение системы тестов не могло обойтись без моего участия. И мне удалось найти одного очень интересного человека. Я знал его раньше – в дочумной жизни он был контрразведчиком в отставке. Я был уверен, что он, по психологическому своему строю, не мог не быть чумником. Однако он успешно существовал среди баранов и прекрасно адаптировался в их среде. Я протестировал его лично – он оказался абсолютно невнушаемым! Мне удалось уединиться с ним на несколько минут и я без лишних условностей выложил ему, что раскусил его, и ему предстоит отправка в чумной карантин. Взамен на сохранение его секрета я предложил ему сотрудничество со мной. Он согласился – причем с немалой охотой. Он уже отчаялся найти выход из ситуации, в которую сам себя загнал. Более того скажу тебе, Николай, – он оказался невакцинированным! Он, как и ты, боялся прививок, и в свое время сумел подделать документы о том, что ему была сделана вакцинация. Я взял его на работу, и он стал начальником одного из отделов по тестированию. Теперь мне уже не нужно было рисковать и подставлять себя. Этот человек ездил по всей стране и выявлял таких же как он. Учил их, как правильно отвечать на тесты, чтобы числиться абсолютно "правильным". Этот человек создал агентурную сеть по всей стране – он умел это делать. Через полгода по всей стране "моими людьми" были три тысячи человек. Три тысячи людей, не прошедших прививку, не зараженных вирусом, умело притворяющихся баранами и знающих, как обойти тесты. Совсем немало, согласись!

– Да… Ты меня удивляешь, Люк. – Краев похлопал старого друга по плечу. – Кто мог подумать, что в тебе дремлют такие конспирационные и организаторские способности?

– Нужда заставила. Итак, я готовился. В один прекрасный день я исчез из бункера Давилы – меня вывезли и надежно спрятали мои люди. Тогда еще не было Лесной Дыры. Но со временем появилась и она. Жуков искал меня, но не мог найти. Я знаю о нем все, получаю свежую информацию обо всех его действиях. Он не знает обо мне ничего. По поступившим к нему абсолютно достоверным сведениям, я умер от рака год назад. Более того – ему удалось выяснить, где меня похоронили. Этот дотошный тип не погнушался дать указание раскопать мою могилу и произвести эксгумацию.