Сверхновая американская фантастика, 1995 № 3

Игра продолжалась, но ни у кого дела не ладились. Достали новую колоду, ее осмотрели и признали годной. Но и это не произвело никакого эффекта. Сара Джейн перестала обращать внимание на что-либо, кроме карт на руках у каждого, механически передавая информацию Майклу. Иногда это помогало, иногда — нет. Гнев грузного мужчины утих, но тлел, не угасая. Мысли остальных были нечеткими, мысли бесцветных существ, которые не выигрывали и не проигрывали большие суммы, мысли игроков, которых Майкл называл «грелками для кресел», предназначенных для того, чтобы делать ставки.

Время ползло, Сара Джейн чувствовала, как тяжелеет от усталости. Застоявшийся в воздухе табачный дым разъедал глаза и вызывал тошноту. Куча денег, лежащая перед Майклом то увеличивалась, то уменьшалась, но он продолжал играть без оглядки, консультируясь с ней, как будто она была всего лишь еще одной частью его сознания. Похоже, что она действительно включилась в его существо. Своим внутренним зрением она видела карты, которые он держит, чувствовала солодовый вкус пива, ощущала, как воздух проникает в его легкие и покидает их. Она скользнула еще глубже и вздрогнула от боли у него в пояснице от долгого сидения на жестком стуле. Взгляд Майкла коснулся ее, и Сара Джейн увидела себя, сидящую на ящиках со склоненной головой, свисающие волосы заслоняли лицо. Затем она полностью погрузилась в него и увидела, как ее собственное тело обмякло. В ушах ее и Майкла раздался гул, пришло ощущение расступающегося пред ней пространства. Она начала падать.

— Сара Джейн!

Лица всех игроков вспыхнули перед ней хороводом, потом пол стремительно ринулся к ней навстречу.

Мгновение спустя, щурясь, она увидела перед собой лицо Майкла, побелевшее от ярости.

— Я бы сказал, твоему маленькому талисману давно пора в постельку, — произнес желтоволосый. — Иначе она шлепнется в обморок. Ну, так что же?

— Вставай, — прорычал ей Майкл, — и не устраивай это дерьмо снова, Сара Джейн.

— Ты немного суров с ней, не так ли? — насмешливо проговорил грузный игрок.

Майкл посмотрел на него.

— Какое тебе дело? Она всего лишь недоразвитый ребенок.

— Ах, да. Конечно. Вроде, ребенок твоей сестры, так?

Сара Джейн села прислонившись спиной к ящикам.

«Майкл, давай уберемся отсюда.»

— Именно это я сказал, — Майкл медленно выпрямился, — ну и что?

«Майкл, пожалуйста! Что-то должно случиться!»

— Она всегда падает в обморок когда ты на грани большого проигрыша?

— Что ты хочешь сказать? — спросил Майкл.

— Тут явно что-то нечисто. Может быть, вы как-то сигналите друг другу?

— Эй, ну-ка… — произнес желтоволосый, но громила отпихнул его.

«Майкл, мы должны бежать. Немедленно.»

— Я попал в точку, верно? Твой талисманчик сигналит тебе, а ты передаешь ей, какие у тебя карты, да?

— Что за дерьмо, она всю ночь сидит тут на ящиках, читает этот чертов журнал, ест свои орехи.

— Ест мои орехи, приятель, глядит мне через плечо и говорит тебе, какие у меня карты.

Сара Джейн начала потихоньку отползать от них в угол.

— Она не могла видеть твоих карт со своего места, — сказал Майкл, — и, черт возьми, конечно же не могла видеть, что было на руках у остальных. Ты просто псих.

— Не смей называть меня так, парень.

— О, прошу прощения, Клеммер, — насмешливо ухмыльнулся Майкл.

«Майкл, нет! Я же говорила тебе, его имени ты не должен был знать!», — в отчаянии подумала Сара Джейн, а он повернулся к ней и завопил:

— Да заткнись, ты, сучка!

Мужчины посмотрели на Сару Джейн, затем на Майкла.

— Нет, это ты псих, — вмешался желтоволосый, — ребенок не сказал ни слова.

— Вот, это их сигнальная система! — яростно сказал Клеммер. — Именно так они и общаются, не говоря ни слова. Верно, девчонка?

Он бросился к ней, но двое других схватили его и оттащили назад.

— Эй, полегче, — сказал тот, кто собирался позвонить дочке. — Ты же не хочешь ударить ее.

— Да я хочу убить ее, — сказал толстяк. — Я просадил три сотни из-за нее.

— Забудь об этом, она всего лишь ребенок, — сказал желтоволосый. — Кто знает, где он подобрал ее? Бьюсь об заклад, если мы отпустим ее прямо сейчас, то, возможно, никогда ее больше не увидим. Не так ли, детка?

Майкл обвел глазами всех троих, когда желтоволосый взял его за предплечье.

«Сара Джейн? Что происходит? Они ведь не могли всерьез поверить во всю эту чушь? Сара Джейн? Черт побери, ответь мне!»

Сара Джейн поднялась на ноги и стояла теперь лицом ко всем, судорожно обхватив себя руками. «Слишком поздно, Майкл. Я старалась предупредить тебя. Они уверены — что-то происходит, только не могут понять — что именно. Ты им не совсем нравишься, ты выиграл все их деньги, и теперь…»

Желтоволосый мотнул головой в сторону двери.

— Убирайся сию минуту. И не останавливайся.

Она открыла было рот, чтобы возразить.

— Я сказал «сию минуту», детка! — сказал желтоволосый. — Живо. И забудь сюда дорогу.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Майкл, пока она пятилась от стола к двери. — Эй, что вы, мы же не жульничали…

— Ах, вы не жульничали, да? — сказал громила. — Ну, конечно, приятель.

«О, Майкл…»

«Зови полицию, Сара Джейн. Немедленно!»

— Вон! — рявкнул желтоволосый, и она выскочила со склада в коридор.

— Эй, Клеммер, Харви, вы что… — донесся голос Майкла из-за двери.

— И откуда, черт возьми, ты знаешь наши имена? — спросил громила. — Мы тебе их не сообщали!

— Эй, ну что вы, — отчаянно воззвал Майкл, — вы же не собираетесь…

— Мы всего лишь собираемся немного проверить твою честность, — сказал желтоволосый. — Убедимся, на месте ли она еще.

В ее голове мысли игроков слились в неразличимый рев, сквозь который пробивался крик Майкла о помощи. Потом пришла боль, раскаленная добела, такая сильная, что Сара Джейн уже не слышала ударов.

Она пришла в себя в каком-то закоулке за мусорным баком, сжавшись в комочек, и прижавшись лбом к коленкам. Ужасный рев в ее сознании утих уже давно, образовавшуюся пустоту заполнил смутный фоновый шум. Она напоминала себе микрофон, который бросили включенным и забыли. В ее сознании невнятно смешивались чьи-то далекие мысли.

Медленно она подняла голову, отстраняя от себя шум чужих мыслей. Похоже, как если бы Сара Джейн пыталась закрыть огромную тяжелую стальную дверь, которую заело. Она сосредоточилась, вытесняя чужие мысли своими собственными, наполняя сознание своим мироощущением до тех пор, пока там не осталось места ни для чего постороннего.