Свет Илай

— Вот только, окунуться в омут можно, а вот выбраться из омута нельзя, — он старался придать своему голосу устрашающие эмоции, словно хотел меня напугать. И это, скорее всего, ему бы удалось, если бы мы сидели у костра, да ещё, в ночной тиши, когда неожиданно вскрикивает потревоженная птица, но сейчас, при ярком свете солнечного дня… Но я сделала вид, что мне жутко страшно и округлила глаза.

— А если, кто случайно в него попадет, — так же тихонько, шепотом, спросила я, — то так навеки в нем и останется?

— Да, — так же шепотом, полным трагизма, произнес Эдрин, — и его косточки опустятся на дно омута, и растворятся в нем, как и вся его магия.

— А как же тогда… та, принцесса…

— Да все очень просто, — совсем буднично произнес Эдрин. — Надо идти к Янтане, это королева эйтанов, и договариваться с ней. Если она даст разрешение, то можно искупаться в омуте, и потом тебе помогут из него выбраться. Вот только, никто не знает наперед, что Янтана потребует за это в оплату.

— А почему? — я задала вопрос Эдрину, а сама тем временем вспоминала, что там об этом говорила Дилай?

«…плата оказалась непомерно высока».

В голове промелькнула шальная мысль — а может это Янтана выкрала маленькую принцессу, рассерженная на нее за то, что она без спроса искупала мать в омуте? В том, что Илай не спрашивала разрешения у Янтаны, я не сомневалась. Иначе она не убежала бы от омута, едва заслыша шаги и голоса, спускающихся к омуту людей.

— Просто Янтана никогда не говорит наперед, какая плата… Вообще, про Янтану ходят разные слухи. Говорят, она может предсказать будущее. Кстати, и наша вдовствующая королева тоже к ней ходила, когда пропала принцесса. Но об этом — ч-ш-ш, — сказал он, прижав палец в губам.

— О чем это вы тут шепчетесь? — неожиданно возник перед нами Яр, хотя, буквально пару мгновений назад, он еще разговаривал с паромщиком на другом конце парома.

— Да, так, просто болтаем, — небрежно ответил Эдрин. — Ты лучше скажи, почему паром так медленно идет?

— Мага у него нет. Только два работника, что колеса крутят, да он сам на кормовом весле, вот и идем медленно, — его губы тронула мимолетная улыбка, а меня, с головы до ног окатила горячая волна. Мне казалось, что я никогда из нее не выберусь. В душе цвели цветы, и мне стоило неимоверных усилий, чтобы вернуть себя к действительности.

— А, кто вон те, двое, что у правого борта стоят? — Эдрин слегка кивнул головой в сторону заинтересовавших его пассажиров.

— Маги, — как-то небрежно ответил Яр. — Того, что постарше, видел пару раз, а вот младшего ни разу не встречал.

И Яр посмотрел на магов открыто, даже, как мне показалось, с каким-то вызовом. А те, увидав взгляд Старика, отошли от перил, и неспешно направились к нам.

— Старик, у тебя есть то, что надо нам, — подходя, обратился к нему тот, что постарше.

— И что же это? — Яр слегка усмехнулся, при этом его глаза настороженно прищурились.

— Отдай по-хорошему, — шагнул вперёд молодой. Слова его звучали зло и хлестко. — Старик, ты понял, что я тебе сказал.

А я с ужасом смотрела на его лицо, и не могла оторвать взгляд. Три глубокие борозды, оставленные, вероятно, острыми когтями какого-то зверя, еще не зажили, и сочились сукровицей. По счастью глаза были целы, но все лицо было изувечено.

Оба мага напряглись.

— Андер, успокой своего спутника, — обратился Старик к тому, что постарше. — И поясни, в чем дело?

— Откуда ты знаешь моё имя? — Андер взялся за эфес меча. — Я тебя не знаю старик, ты кто?

— Эй, эй, господа, маги! — раздался громкий возглас паромщика, — магические битвы на мостах и паромах запрещены.

Он бросил свое весло, и поспешил к нам.

— А ежели, какой спор у вас, — посоветовал он спорщикам, подойдя поближе и понизив голос, — то, как к берегу пристанем, там, на горочке, Велис. Вот к нему и ступайте, коли, что порешать надо.

— Что, неужели живой Велис? — спросил Эдрин, с недоверием к словам паромщика. Оно прямо-таки сквозило в его словах. — Давненько мы «живых» Велисов не видали.

— Живой, живой наш Велес. Вот только учтите, с ним по утрам дело иметь надо, да и очередь к нему бывает. Сюда, почитай, со всей округи люди стекаются.

— Яр, а мы здесь надолго задержимся? — Я, как всегда, не вовремя влезла со своими вопросами, и, совершенно случайно, назвала Старика по имени.

— Яр? — Андер удивлённо поднял брови, но быстро справился с охватившим его волнением. Странно, но, именно имя Яра остудило его воинственный пыл.

— Хорошо, поговорим на берегу, — словно согласившись с доводами паромщика, Андер отошел от нашей повозки и увел с собой своего молодого спутника.

Я провожала взглядом молодого мага, и мне было его жаль, очень. Я уже знала, что найти хорошего лекаря для лечения шрамов, да еще и на лице, непросто, к тому же, очень дорого. И я не выдержала. Там, в нашей повозке, среди припасов есть котомка, а в ней несколько горшочков с мазями. Только котомочка эта принадлежала Эдрину, и я знала, как он трясется над каждой капелькой своих бальзамов и мазей.

— Эдрин, я руку поранила, а ты говорил, у тебя есть мазь заживляющая.

— Где поранила?

Такого вопроса я не ожидала.

— Эдрин, ну, дай мазь. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

И Эдрин со вздохом забрался в фургон, достал котомку с мазями, и, вот ведь, зараза, напрямик спросил.

— Так, что там с этими магами?

— Шрамы у молодого, как от когтей, через все лицо. Даже смотреть страшно.

Эдрин качнул головой.

— Старые шрамы может только маг заговорить, мои мази тут бессильны.

— Не, эти совсем свежие, кровянят ещё, и выглядят плохо.

Эдрин раскрыл котомку, повозился в ней и выдал мне маленькую глиняную баночку и полотняный мешочек.

— Вот из этого отвар сделать. Две щепотки на кружку воды. Смочить чистую тряпицу, чистую, слышишь, Вета, чистую, протереть им раны, а потом уже нанести мазь. А еще лучше к лекарю пойти, чтобы швы наложил.

Я быстренько схватила и мешочек, и баночку, и смело пошла к незнакомым магам.

— Вот, это тебе для лица, но Эдрин сказал, что швы наложить надо.

Маги переглянулись.