Свет на краю земли

Ноги прочертили по чему-то гладкому, и Светка тут же попыталась подняться над водой. Она сама не заметила, как морщинистое прикосновение исчезло с её запястья, будто спаситель и вовсе не желал открывать своего лица, предлагая девочке выбираться из воды самостоятельно. Светка неуклюже встала на бесчувственные ноги, однако ощутив стрельнувшую в сторону поясницы боль, снова повалилась в ледяную стихию. Она понимала, что необходимо как можно скорее выбраться из этого первобытного ужаса, но сил практически не осталось. К тому же перед глазами всплывала наполненная мелкими жучками пелена, а ресницы сами собой пытались захлопнуться, словно желая непременно поймать этот странный выводок, вьющийся вокруг носа. Девочка то и дело дёргала головой, стараясь привести себя в чувство, однако делать это было с каждой секундой всё тяжелее... и лень.

Светка всё же выползла на животе на равнодушные скалы и, не в силах подняться, так и осталась лежать, подтянув под себя непослушные ноги, и тяжело дыша на обжигаемые капельками слюны пальцы. Вместо вдохов из её горла вырывался протяжный хрип, больше походивший на судороги, и от этих страшных звуков девочке становилось ещё больше не по себе. Она попыталась отжать спутанную паклю волос, но пальцы совершенно не слушались. Вернее они слушались, но в них не было сил даже для того, чтобы элементарно сжать пучок волос. Светка в отчаянии расхныкалась и со всего размаху стукнула лбом о скалы.

– Ну зачем же так сильно? – раздалось совсем рядом недовольное ворчание. – Ещё навредишь себе.

Девочка замерла и медленно, словно не веря в происходящее, повернула голову на звук. Шея уже успела занеметь, словно вместо позвоночника внутри неё был металлический кол, который покрылся ржавой коркой и теперь жалобно скрипел, умоляя оставить всё как есть, и больше никогда не шевелиться.

– Кто здесь? – прошептала испуганная Светка и быстро зашарила глазами по темноте. – Дядя Дима, это ты?

Поблизости громко плюхнуло, будто в воду шлёпнулось что-то тяжёлое и спустя пару секунд в скалу, на которой продолжала лежать девочка ударила неспешная волна. Потом ещё одна, ещё и ещё... Светке казалось, что от каждого нового всплеска её разум ускользает всё дальше от окружающей замороженной реальности, стараясь вновь и вновь поднырнуть под набегающие волны и навсегда залечь на приветливое дно, где его ничто, и никто не сможет ни ущипнуть, ни дёрнуть за волосы, ни испугать злобным шипение...

Послышался надрывный кашель, звук которого вернул сознание девочки к суровой реальности. Она поджала съехавшую в воду ногу и, подсунув под бок негнущийся кулак, посмотрела в ту сторону, откуда доносились звуки.

– Чего, замёрзла так сильно? – снова раздалось из темноты. – Тут тебе не курорт. Лес мигом таких как ты оприходует.

Светка сглотнула, и чуть было не захлебнулась собственными слюнями, так как мышцы горла похоже тоже объявили забастовку, и импульс по ним пробегал отчего-то совершенно в противоположную сторону.

– Кто ты? – прохрипела девочка, стараясь унять противное першение в груди, из-за которого лёгкие стремились вывернуться наружу. – Это ты меня спас?

– Спас? – послышался безразличный плевок, от которого казалось, болезненно зашипела вода, словно в неё капнули чем-то раскалённым. – Хе-хе. Ну это как ещё сказать... – зазвучали неспешные шаги, которые явно приближались.

Светка прислушалась, и этот шуршащий звук ей явно не понравился. Девочка понимала, что её организм работает на пределе и что в подобных ситуациях померещиться может и таракан на мотоцикле, однако, всё равно, медленные шаги звучали не по-человечески. Обычные люди так не ходят, если конечно они не научились ходить на руках...

Светка вздрогнула и подтянула коленки к дрожащему подбородку. Шлёп, шлёп, шлёп – девочка ясно представляла, как расслабляется запястье, обвисают пальцы, затем конечность осторожно погружается в холодную воду, утягивая с собой часть воздуха, потом опирается о дно и, в момент отрыва ладони, жидкость стремительно заполняет свободное пространство под фалангами, а газовый пузырь невольно всплывает на поверхность, издавая тот самый ШЛЁП...

Девочка поёжилась и обхватила ледяными пальцами собственные запястья. Она уже понимала, что к ней приближался не человек, а очередное существо из ночного кошмара, в объятиях которого она пребывает до сих пор. Наяву такого просто не может быть. В реальном мире она просто бы нахлебалась холодной воды и давно уже, тихо и мирно лежала на самом дне, даже не думая о кровожадных монстрах! Совершенно ни о чём не думая и ничего не слыша... даже этих ужасающих шлепков, несущих из темноты страшно подумать что...

«Наяву я была бы сейчас далеко отсюда. Дома, с мамой. А она бы никогда не допустила подобного...» Светка шмыгнула носом и почувствовала в горле недоброе першение. Так обычно бывает пред тем, как основательно заболеть, что, несомненно, произойдет, учитывая ледяную ванну и неприятные метаморфозы внутри всего тела. Девочка почувствовала, как снова отходит в сторону от всего происходящего и что было сил, ущипнула себя за ладонь, стараясь сохранить здравый рассудок. Боль пришла только раза с пятого и особо не помогла.

Шлепки замерли у самого берега, и Светка, подняв глаза, увидела нечто, совершенно не вяжущееся с тем здравым смыслом, что она пыталась возродить в стремительно уносящемся прочь сознании. В девочку упёрлись два синих глаза, за которыми она поначалу не замечала всего остального. А посмотреть действительно было на что.

Светка почувствовала, как к горлу подкатил вязкий комок и нагло попросился выйти. Она попыталась опустить его на место, но у организма на сей счёт были свои планы, и тело ребёнка исказила очередная судорога. Из носа хлынуло, из глаз хлынуло, из приоткрытого рта тоже хлынуло, а дыхание и вовсе спёрло.

– Что такое? – глаза качнулись и окончательно вышли из сумрака. – Я так плохо выгляжу? Ну прости, прислал, как говориться, самое дорогое.

Девочка вытерла рукавом лицо и болезненно скривила губы, невольно прочертив по шрамам на щеках. Она медленно перевернулась на спину и попыталась отползти дальше от берега, опасаясь, что дядька Йэне снова прикоснётся к её запястьям своими длинными рука-ногами.

– Мамочка, пожалуйста, разбуди меня, - шептала ополоумевшая Светка, не отрывая широко раскрытых глаз от скособочившегося старика, медленно, но верно шлёпающего к берегу. – Я хочу в школу. Я сделала все уроки. У Маринки новая заколка. Она обещала дать поносить. А у меня контрольная. Точка, точка, запятая...

Существо замерло и жутко улыбнулось, обнажив беззубые дёсны.

– Вот и рожица кривая, - раздалось из его глотки и девочку буквально обдало запахом гнили, дыхнувшим такое ощущение прямиком из братской могилы.

– Откуда ты знаешь как надо? – прошептала Светка, совершенно не понимая, что делает и только ещё шире распахнула ресницы. – Опять подслушивал?

Дядька Йэне ухмыльнулся и неловко ступил на берег. На нём совершенно не было одежды, а синюшная кожа еле заметно вздрагивала, мелкими такими волнами, совсем как на спине у коровы, пытающейся отделаться от назойливых слепней. Ниже пояса свешивались уродливые культи, стянутые серебристой бечёвкой, которыми старик еле заметно шевелил, наподобие домашнего бульдога с обрубленным хвостом: одновременно вкрадчиво и надменно. Опирался дядька Йэне на необычайно длинные руки, отходящие от раздутых плечевых суставов уродливыми сплетениями подрагивающих мышц, напрочь лишённых кожи. Сильно увеличенные в размерах кисти были обёрнуты в некое подобие целлофана, словно руки хирурга в перчатки, и нетерпеливо переступали по холодной скальной поверхности, выбивая изогнутыми когтями жуткую дробь.