Свет на краю земли

– Ничего себе! – прошептал мальчишка, оглядывая картину смерти и одновременно здоровой рукой перекидывая негнущиеся ноги через край колодца. – И поделом им всем! Будут знать, как кусаться!

Паренёк тяжело вздохнул и уставился на Светку. Девочка с омерзением вытирала влажные ладони о камень и косилась на гнилую тварь со смятыми в лепёшку боками.

В колодце снова что-то зашелестело, и Селета резко подался вперёд, стараясь как можно быстрее отползти от зияющего за спиной провала. Светка замерла и сразу же позабыла про то, во что вляпалась.

– Чего это? – прошептала она, целиком превратившись в слух.

Мальчишка пожал плечами и нехотя обернулся.

– Вроде как ещё кто-то лезет? – с ужасом произнёс он и бросил быстрый взгляд на девочку.

– И кто же это?

– А я откуда знаю!

Светка вздрогнула и нерешительно шагнула вперёд.

– Папа? – прошептала она, двинувшись на ватных ногах к колодцу.

– Ты чего, с ума сошла! – воскликнул парнишка и стремительно схватил девочку за руку. – А если это очередная зверюга!

Светка ничего не ответила и только посмотрела на друга широко раскрытыми глазами, в которых угадывался одновременно целый ворох бушующих эмоций.

– Хочешь, чтобы тебя опять вниз утянули? – Селета тяжело сглотнул и попятился от греха подальше, увлекая несопротивляющуюся девочку за собой.

И словно подтверждая его опасения, верёвка дёрнулась и натянулась пуще прежнего. Она жалобно трещала в том месте, где были видны следы от зубов волка, что свидетельствовало лишь об одном – снизу поднималось что-то очень тяжёлое.

Светка прекрасно понимала, что нужно бежать и чем быстрее, тем лучше. Однако ноги снова вросли в каменный пол, отказываясь выполнять свои обязанности. Мальчишка тоже оставался на месте: он только изредка дёргал девочку за острый локоток, но делал это настолько нерешительно, что и сам, похоже, не знал ради какой цели. А канат извивался всё сильнее, наподобие гигантской змеи, осёдланной кем-то ещё более ужасным и свирепым.

Откуда-то издалека прилетел странный звук, похожий на треск сбившегося с волны радиоприёмника. Он постепенно нарастал и заглушал остальные шумы, которые и без того делались сопутствующими и совершенно неважными. Светка то и дело трясла спутавшимися волосами, словно пытаясь отмахнуться от назойливого роя ос, кружащего над головой, однако это не помогало, и страх делался всё ощутимее.

– Ты слышишь? – неуверенно спросила девочка, не в силах оторвать напряжённого взора от распластавшейся над колодцем темени.

Селета осторожно кивнул и склонил голову на бок, силясь определить, что это такое.

– Я по телевизору такое слышала, - продолжила Светка, которой просто хотелось заглушить неугодный звук. – Показывали Чернобыль и там именно так трещало...

– И что же это было?

– Точно не помню, - пожала плечами девочка и посмотрела на друга. – Кажется радиация.

Мальчишка помотал головой.

– Ради... чего?

– Не ради чего, а радиация, - монотонно повторила Светка. – Её больше никак нельзя определить – только по треску.

– А откуда ей тут взяться? – паренёк почесал затылок и огляделся по сторонам, словно незнакомое ему слово висело под потолком или проецировалось на одну из невидимых стен.

– Так ведь внизу был корабль этого существа, - нерешительно пролепетала Светка, страшась собственной догадки. – Ты разве не видел?

– Видел, - кивнул Селета. – Так это из-за него?

– Наверное. Больше-то не из-за чего.

– И что это значит?

– Не знаю. Может быть, он испугался, что мы помощь приведем, и хочет убежать... – Светка понимала, что всё было очень притянуто, но от подобных мыслей явно делалось легче, и поэтому она не хотела отгонять их.

– Ага, держи карман шире! – не поверил мальчишка. – Столько лет не боялся, а теперь вдруг затрясся?

– Не хочешь, не верь! – огрызнулась Светка. – Только если это действительно так, тогда нам нужно уходить. И как можно скорее.

– За помощью?

– Нет. Эта радиация убивает! – и Светка обвела руками пещеру, усеянную голубыми трупами.

Треск в голове был уже нестерпим, словно в сознание вгрызались стальные зубы бесплотного убийцы, разрывая мысли в клочья. Светка уже целиком осознавала грозящую им опасность, однако двигаться по-прежнему не решалась.

Канат дёрнулся в последний раз, и над основанием колодца показалась голова Сергея. Он натужно отдувался и по всему очень сильно спешил. Глаза человека попутно оглядывали светящееся голубым светом пространство пещеры, а ноги в это время сами собой перебрасывались через края ямы. Казалось, учёный не замечал окружающей картины, а если и замечал, то попросту не обращал на неё внимания. Он в отчаянии глянул на детей, и быстро поднявшись на колени, принялся с остервенением тянуть верёвку вверх.

В первоначальный момент Светка не поняла, для чего папа это делает, но через несколько секунд догадка всё же догнала тормозящий мозг. Канат оставался натянутым, свидетельствуя о том, что к нижнему его концу было привязано что-то тяжёлое.

Мальчишка первым сообразил, что к чему и бросился к склонившемуся у колодца человеку. Девочка глупо посмотрела на его перекошенную спину и сама не заметила, как тоже двинулась вперёд.

– Папа, что происходит? – осторожно спросила Светка, стараясь не угодить под стремительно мелькающие перед носом локотки.

Сергей вздрогнул и быстро глянул на дочь. Какие-то секунды он ничего не говорил, только тщательно изучая лицо девочки, словно видя её впервые в жизни и продолжая тянуть верёвку.

– Папа, всё в порядке? – снова спросила Светка, чувствуя, как к самому горлу подкатывает вязкий комок страха и противно щекочет язык.

Сергей странно дёрнулся всем телом, словно внутри него не осталось целых костей, и быстро протараторил:

– Света, быстро уходи отсюда, - он с трудом сфокусировал метающийся взгляд на мальчишке. – Парень, а ну-ка помоги мне. Живее!

Девочка ничего не поняла, но тот тон, каким отец разговаривал, совершенно ей не понравился.

– Папа, что происходит? – взвизгнул ребёнок и топнул ножкой. – Почему ты такой!?

Сергей снова глянул на дочь и серьёзно проговорил:

– Света, прошу, делай так, как я говорю. Беги отсюда, как можно скорее! Там... – он боязливо посмотрел на чёрный провал в скалах, в котором терялся мечущийся канат, и больше ничего не сказал, словно вообще забыл о начатом, было предложении.