Свет проклятых звёзд

— Прольются все слова как дождь, — звучала песня, — и там, где ты меня не ждёшь,

Ночные ветры принесут тебе прохладу.

На наших лицах без ответа

Лишь только отблески рассвета —

Того, где ты меня не ждёшь.

Морифинвэ внимательно посмотрел на дикарку. Злится. Интересно, почему?

— Доброе утро, леди, — оскалился четвёртый Феанарион, сверкнув бесцветными глазами.

— Тебе и всем того же, — Халет очень постаралась быть вежливой. — Когда поедем?

Дав знак верным, король приказал собираться, а сам, не дожидаясь никого, посадил гостью в карету, вальяжно расположился рядом с ней и распорядился ехать вперёд.

— А дальше — это главное — похоже на тебя.

В долгом пути я заплету волосы лентой, — донеслась затихающая песня. — И, не способный на покой,

Я знак подам тебе рукой,

Прощаясь с тобой, как будто с легендой.

Халет очень хотелось запомнить услышанное, понять не половину слов, а все, однако просить повторить почему-то показалось ниже достоинства.

«Прольются все слова, как дождь…»

— Смотри в окно, — сказал вроде бы спокойно Морифинвэ, однако человеческая женщина почему-то испугалась, словно ощутив себя беспомощным ребёнком, окружённым злыми взрослыми, — сейчас ты увидишь, как живут мои друзья и узнаешь, что необходимо делать.

Находиться настолько близко к эльфийскому королю было очень неприятно. Впервые за всё тесное общение с нолодранцами Халет почувствовала, что на самом деле выбора у неё и её народа нет, все амбициозные планы — глупость, а надежда на сохранение власти пуста. С другой стороны, вкусная сытная еда, от которой не тошнит и прибавляются силы, красивая одежда, омолаживающие масла и тёплая вода в достатке — разве это не благо для практически уничтоженного нападением орков племени?

Не успев сформулировать мысль о вероятной пользе и будущей возможности перестать быть зависимыми от нолодранцев, Халет увидела в окне кареты уютно выглядевшие домики, по размеру уступавшие обгорелым руинам, однако всё равно казавшиеся богатыми. Из сверкавших серебром ворот вышла бочкообразная бородатая фигура, сиявшая чем-то красивым — женщина не смогла рассмотреть детали, однако в памяти неожиданно возник образ висящего трупа.

Да! Мертвец не был эльфом! Как же она сразу не поняла?

«Внимательнее надо быть, дура!» — отругала себя леди-вождь.

— Кто это? — спросила Халет, указывая на целую группу бородачей разного роста и комплекции. С ними вместе находились совсем коротышки с гладкими лицами без волос. — И те крохи тоже.

— Кхазад из Ногрода, — отрешённо ответил Морифинвэ, явно не планируя говорить об особенностях расы гномов. — У Таргелиона, глава племени, есть интересы, и их нужно защищать. Порой это не так просто, как кажется, но ты и твой героический народ справитесь.

— А сами что, не справляетесь?

Взгляд короля пронзил бессчётными ледяными копьями, женщина внутренне сжалась.

— Ха, без нас, значит, не можете? — попыталась она храбриться.

— В войне с орками, — Морифинвэ стиснул зубы, — погибло немало моих воинов. Защищая твоё племя. Служба в моей армии выгодна твоим соплеменникам. Вы будете богатыми, а королевство — безопасным. Те же, кто не смогут держать оружие в руках, применят свои умения иначе, обучатся необходимым навыкам. Но ты, — король снова парализовал гостью взглядом, — должна сказать своим соплеменникам, что это необходимый и правильный путь. Постепенно мои верные перевезут вас всех на новые места.

Чувствуя, что не понимает чего-то крайне важного, но должна дать ответ сейчас, причём отказ не принимается, Халет хотела только одного — двинуть с размаху кулаком прямо в идеально ровный нос нолодранца, чтоб расплющить, чтоб как ягоду перезрелую шмякнуть! Ну почему нельзя, а? Почему?!

Морифинвэ хмыкнул и молча указал на домики за окном.

Уютно, мило, тепло. Но кулаки так и чешутся!

***

— Вот эту телегу почини, приятель, — эльф в простой тёплой одежде взял из кладовки внушительный ящик инструментов и поставил перед седеющим, но ещё крепким человеком. — А я пока сани проверю.

— Как ска-ажешь, — протянул тот, — как ска-ажешь.

Нолдо подозвал брата, вместе с ним вытащил во двор заготовленные доски и новый, звенящий металлом, ящик. Мимо прошла беременная эльфийка, ласково подмигнула хозяину дома.

— Моя тоже скоро родит, — сообщил человек, — у меня раньше другая жена была, но померла.

— Мне жаль, — покачал головой эльф, доставая мотки верёвок.

— Да чё уж терь горевать, давно было, — отмахнулся мужчина, завозившись с осью.

— Я слышал, — Нолдо снова за чем-то полез в кладовку, — твои собратья с юга на службу к королю пошли. А вы почему не идёте?

Бывший раб Моргота застыл, отложил стальной прут и поднялся.

— На службу? К королю? Я не знал. Кто с юга?

— Не вдавался в подробности, — пожав плечами, хозяин дома вытащил лопату для снега, лом и заготовленную бочку с песком. Морозы ещё не ударили, однако несколько раз принималась метель, и живущие на опушке леса эльфы начали готовиться к сугробам и гололёду. — Говорят, ваши племена сильно от орков пострадали, вот владыка и решил помочь. Не думаете в города из леса перебраться?

— Да я даж не знаю, — растерялся соратник Бора, — надо с ребятами, ну, перетереть.

— Перетрите, — Нолдо заулыбался. — Нам, конечно, удобно, что вы помогаете по хозяйству, но раз король решил, что атани ему нужны в рядах воинов, я обязан был тебе передать. Торговцы ещё говорят, будто женщинам вашим тоже работа есть. С хорошей оплатой.

— Ну эт лишнее уже, думается мне, — хохотнул беглец из Дор-Даэделот, — баба пусть мне карапузов вынашивает. Дома дел полно. А оплата бабе ни к чему. Но с ребятами перетрём. А, телега ж, чтоб её!

Не услышав смешок хозяина дома, человек снова занялся осью, раздумывая, стоит ли рисковать и соваться к королю, или лучше не ловить орлов, когда есть домашние куры?

Примечание к части Песня гр. «БИ-2» «Мой рок-н-ролл»

Ответить тем же

Легенда уехал, и началась страшная метель. Город полностью скрылся в серо-белой мечущейся пелене, не стало видно ни башен, ни флагов, ни светящихся окон. Все голоса и звуки жизни смолкли, уничтоженные чудовищным воем ураганного ветра.

Постаравшись отвлечься, Туивьель села за книгу, только прочитанное забывалось сразу же, стоило отвести взгляд от строчек. Химрингская леди боялась, что одиночество станет вечным, что даже стены крепости не простоят столько, сколько ей суждено влачить никому не нужное существование. Выпитая по капле душа постепенно оживёт и нальётся целительным соком, но лечить будет некого.

Хуже этого Туивьель не могла представить ничего, на глаза наворачивались слёзы, руки начинали дрожать.

Нет! Легенда вернётся! И Тэльмо.