Свет проклятых звёзд

— Красивые стихи.

— Да! А что особенно примечательно — почти всё здесь написано во тьме, когда Древа погибли, а новых светил не подняли.

Арафион стал смотреть с ещё большим интересом.

— Не отдавай их Румилу, — сказал он уверенно, — зачем ему стихи про любовь?

— Не отдам, — Финвиэль загадочно улыбнулась. — Как думаешь, кто сочинил то первое?

Внук валимарского короля задумался.

— Где лучшее из времён? — начала зачитывать по памяти эльфийка. — Кажется, что оно только не здесь, не рядом.

Мне лучшее из имён

Трудно произнести. Трудно, но очень надо.

— Это похоже на тэлерийскую песню, — отозвался Арафион. — Плач о невозвратном.

— И я не могу принять

Эту свою судьбу, если она с твоей не схожа,

И я не хочу отнять

Сердце твоё у тех, кто без тебя уже не сможет.

— А здесь звучат ноты звёздного сумрака Куивиэнэн.

— Пусть

Сотни случайных глаз

Ищут случайных драм, тянут к себе магнитом.

Грусть

Первым кого из нас

Переберёт по швам?

Мы ведь так крепко сшиты.

— Мириэль? Может, кто-то записал её стихи? — Ванья ахнул. — Говорят, она часто выражалась загадками, намекавшими на смерть.

— Знай,

Нам не дано с тобой

Время остановить или сойти за поворотом.

Май

Каждому будет свой,

Но пусть звучат весной

Нежные наши дни и ноты.

— Или кто-то слишком проникся пророчествами Айнур об изменении Арды.

— Я знаю только лучшее в тебе,

Мне от любви не страшно задохнуться.

Мы наяву живём, а не во сне,

А я всё не могу никак проснуться.

Скажу «Люблю», и это навсегда.

Пускай смешно, пусть надо мной смеются.

Рассыпаны созвездия-города,

И наши две дороги снова разминутся.

— Знаешь, — Арафион опустил взгляд, — мне кажется, это я написал. Только не помню, когда. И как.

— Нет, это я написала! — подмигнула Финвиэль. — Когда Лаурэфиндэ уходил во льды.

— Правда?

— Не скажу. И да, я не пойду к Румилу — он опять начнёт меня уговаривать стать его ученицей.

— Хорошо, я спасу тебя. Дай мне любую книгу, какую не жалко, и я его отвлеку.

— Мне любую жалко. Ты знаешь, что Румил только сейчас хорошо говорит про Куруфинвэ, а раньше не уважал его, и до сих пор за глаза осуждает.

— Не думаю, — покачал головой внук Ингвэ. — Румил уже осознал, что Нукумнаквэнди не способны творить. Однако я тебя понял и готов отстаивать интересы последнего оплота творцов и защитников нашей светлой земли. Пожелай мне удачи.

— Удачи, — Финвиэль вдруг нехорошо прищурилась. — Но знай: ты мне дорог только как друг семьи. Если захочешь большего…

— Ни в коем случае!

Поклонившись, эльф покинул библиотеку дочери любимой женщины. Он помнил, что говорила о причинах приезда Индис, и не мог отделаться от навязчивой мысли: пришедшая в семью беда может остаться надолго.

Что, если…

Примечание к части Песня "Лучшее в тебе" гр. "Гости из будущего"

Первозданная истина

Её чёрные волосы совершенными кольцами рассыпались по белому шёлку простыни. Глаза эльфа жадно любовались каждым завитком, губы неустанно прикасались к лоснящимся кудрям.

— Я ненадолго уеду, обещаю, — Тинданаро выдохнул слова и принялся целовать шею и плечо возлюбленной.

— Возьми меня с собой, — улыбнулась, нежась, эльфийка, устало отвечая на бесконечные ласки.

— Нет, Элендис. Если ты отправишься со мной, — прикосновения стали жарче, руки снова спустились к низу живота и забрались между широко разведённых бёдер, — это будет означать, что я готов остаться в Валимаре. Но этого не произойдёт никогда!

Громко ахнув, Нолдиэ изогнула спину, закусила губу.

— Я… — простонала она. — Я буду ждать тебя.

— Не успеешь соскучиться, — хмыкнул эльф, думая уже только о продолжении любовных игр.

В третий раз за недолгое свидание проникая в разгорячённое влажное лоно и соединяя с любимой тела, сын Лауранаро начал ритмично двигаться, то ускоряя, то замедляя темп, захватывая губами чёрные кудри Элендис, зарываясь в них носом и вдыхая головокружительный аромат. Быстрее, жарче, томительнее, невыносимо прекрасно!

А после — прохлада, сначала ласковая, но грозящая стать неприятной.

Хотелось продолжать ласки вечно, однако мысль о поездке всё же не покидала: юный потомок мятежных Домов Нолдор хотел отыграться, и сейчас появился шанс. Да, бессмысленно, но ведь так сладко! И сестра обязательно поддержит — она обещала.

***

— Что такого ужасного пел папа, из-за чего ему пришлось исцелять душу?

До этого момента молчаливые дети Лауранаро и Тинденис вдруг задали вопрос. Всего один, но Индис опешила.

Карета ехала неторопливо, однако расстояние от Северной Крепости до Таникветиль сокращалось стремительно, словно эльфы летели на орлах. За окошком только что благоухали яблоневые сады, а через мгновение вокруг поднялись высокие стройные пальмы с огромными сочными орехами. Одного такого плода достаточно, чтобы неделю не вспоминать про голод.

— Ты же королева, бабушка, — Лаурэнис милейше улыбнулась. — Ты должна была знать, что папа пришёл к Валар. Тебе точно рассказывали о его ужасной искажённой музыке.

Индис сдержанно рассмеялась. Да, подобных вопросов стоило ожидать, хотя, говорят, в Форменоссэ строго запрещено осуждать и обсуждать Владык. Дети бунтаря вырвались на волю и решили воспользоваться случаем?

— Мне понравилась музыка Лауранаро Элеммириона, — хитро подмигнула сестра ваньярского короля, решив, что лучше подыграть и втереться в доверие.

— Ты её сама слышала?! — серо-голубые глаза Лаурэнис расширились.

— Да, я даже отправила слуг спросить, не нужна ли помощь.

— И о чём пел папа? — зло поинтересовался Тинданаро.

— О власти, — Индис многозначительно взглянула на потомков. — О власти искажённой. Мне кажется, это исчерпывающее описание.

***

— Я думала, вы понимаете, что об отце лучше не вспоминать, а просить спеть его песни — наивысшая точка глупости! — Финдиэль испепеляюще посмотрела на внуков, голос сорвался. — Зачем вы приехали, если не собираетесь остаться?!