Свет проклятых звёзд
Шрифт:
— Не старайся, серый брат, — рассмеялся Карнистир, прикидывая возможности, которые никогда бы не пришли в голову Каленовэ. — Я соглашусь увести в мои будущие земли всех троих дев, и, поверь, назад они не попросятся. Одна станет женой мне, две другие выберут женихов из моих лордов или военачальников.
— Я подумаю над этим, — усмехнулся сын Новэ Корабела, просияв от неожиданного успеха.
— Думай, а пока расскажи, действительно ли эти горы к востоку от равнины Таргелион принадлежат гномам?
Лорд кивнул.
— Тогда, — самодовольно улыбнулся Феаноринг, — я готов отметить границы своего королевства.
***
— Конечно, нет, разве что… Совсем немного! — рассмеялась Пилинэль, встряхнув потрясающими локонами рыжеватого оттенка. — Я никому не раскрываю секрет красоты моих волос. Но за вознаграждение сделаю и тебе такие волосы, леди.
Линдиэль, поначалу испытавшая негативные эмоции по отношению к спутницам короля Карантира, оказавшись с ними около костра в компании музыканта, поняла, что зря думала о незнакомках плохо. Почему-то очень понравилось, что ни одна из троих эльфиек не бросилась на шею вернувшемуся владыке, когда тот в сопровождении Каленовэ и верных присоединился, наконец, к празднующим в шатре.
Убрав локоны под капюшон, Пилинэль взяла запечённого кролика.
— М-м-м-м, — блаженно закатила глаза рыжеволосая дева, — вкуснейшее мясо! — хитро переглянувшись с подругами, эльфийка проницательно посмотрела на дочь лорда Каленовэ. — У меня в последнее время на удивление прекрасный аппетит!
Оэруиль побледнела и, наскоро попрощавшись с Линдиэль, поспешила к матери и сёстрам.
***
— У меня тоже есть мечта, — отрешённо улыбаясь, с кубком ароматного вина в руке, нараспев говорил Морифинвэ, когда Оэруиль вошла в шатёр и добежала до родни. — Однажды мне она приснилась. Это была высокая белая башня на берегу дивного озера. Из самого высокого окна выглянула прекрасная сребровласая дева. Она встала на подоконник, а потом прыгнула и взлетела к ночному светилу, обняв его хранителя Тилиона. Дева и Майя стали целоваться и танцевать на фоне звёздного неба, а потом красавица вернулась в башню. Так повторялось несколько раз, я смотрел на прекрасную эльфийку и влюблялся в неё всё сильнее.
Оэруиль видела, как её мать и сёстры пытались понравиться черноволосому королю с безумными серыми глазами, в которых горел чудовищный огонь, как во взгляде монстра, заискивающе смотрели на него, томно вздыхали.
— Я захотел догнать прекрасную деву, — продолжал нолдорский король, — захотел, чтобы она целовала меня, а не этого небесного дурака! Я поднялся на башню, побежал к окну, в котором снова стояла моя любовь, бросился к ней, попытался обнять, схватить, но мои руки сомкнулись на пустоте — прекрасная эльфийка уже взлетела. И тогда я тоже прыгнул в небо. За ней. И упал.
Элиан и две дочери едва не рыдали от наигранного умиления.
— Король Карантир, — вздохнула супруга лорда Каленовэ, — ты будешь прекрасным мужем одной из моих дочерей. Кого из них желаешь сделать счастливой?
Оэруиль посмотрела на своих сестёр. Понимая, что мать не отступится, а сёстры слишком юны и глупы, чтобы видеть, кто перед ними, дева почувствовала, как задрожали губы.
«Я люблю сестричек, — вспомнив Гаэруиль и Каленуиль крохами, которым пела колыбельные, дева поняла,
что сделает всё, лишь бы защитить их. — И не дам в обиду!»— Я старшая дочь владыки Оссирианда, — стерев с лица скатившиеся слёзы, громко произнесла Оэруиль, — я и стану королевой!
«Я стану королевой, — подумала эльфийка, поймав на себе многие взгляды, среди которых не было ни одного искреннего, — я выживу! Взлечу до небес, кто бы ни пытался помешать!»
По взгляду Карантира было понятно, что ему всё равно, кто станет его женой. Элиан тоже было неважно.
«Мама…»
— Да процветают ваши земли, король Карантир и королева Оэруиль! — поднял тост лорд Каленовэ.
«Папа!»
Присоединиться к чествованию будущих молодожёнов поспешили все гости праздника, и единственной искренней эмоцией во взглядах и голосах было желание выпить прекрасного вина. Неважно, по какому поводу.
Повод для гордости
Взгляд снова и снова устремлялся на недостроенный дворец.
Сколько раз были предприняты попытки закончить работу, но руки каждый раз опускались, словно сама судьба не позволяла довести дело до конца, ведь… В этом не было смысла.
— Тебе всё же стоит отправляться в путь, Амбарусса, — обернувшись на младшего брата, вздохнул Питьяфинвэ. — Бери наших подданных, мою Галенлиндэ и уезжай в земли, указанные Нельо.
— Мы уедем только вместе, Амбарусса, — мрачно отозвался Тэлуфинвэ и пошёл на сторожевую башню, не дожидаясь резких возражений.
Оставшись последними из братьев на принадлежащей новому нолдорану земле, близнецы понимали: встреча с разведчиками Нолофинвэ неизбежна. Питьяфинвэ всерьёз готовился к бою: его жена вскоре должна была родить, поэтому Феаноринг не трогался с места, считая, что дальний путь сквозь снег и мороз может навредить будущей маме и малышу, а в верных дяди видел врагов, едва ли не более злобных, чем орки.
«Нолдор умнее тварей Моргота, понимаешь? — говорил младшему близнецу старший. — Поэтому более изобретательны! Вражда окончена лишь на словах и бумаге, а как на самом деле всё обстоит, никто из нас не знает!»
Тэлуфинвэ молча соглашался с братом, с горечью думая о самоотверженности, с которой Малявка готов защищать жену и будущее дитя, и чувствовал, как сдавливает грудь: он сам тоже обязан был поступать так же! И не поступил…
«Обещай мне, Последыш, — чертя схему расположения ловушек в лесу, дрожащим от злого напряжения голосом произносил Питьяфинвэ, — если ситуация станет безнадёжной, помоги Галенлиндэ спастись. Беги вместе с ней! Нет, не говори, что я должен быть с женой. Нет, я не смогу жить, зная, что не сделал всего ради её безопасности. Не смогу защитить — лучше погибну! Но задержу врагов, дам вам шанс! Да, я послал за помощью к братьям. Но, Амбарусса, мы слишком поздно заметили врагов».
Тряхнув головой, чтобы прогнать воспоминания, Тэлуфинвэ посмотрел на север. Синие знамёна. Они уже близко.
— Где она?! — послышался снизу ужасающий крик старшего Амбарусса. — Где Галенлиндэ?!
***
— И что нам делать, командир? — с неуверенностью в голосе спросил воин с сине-звёздной нашивкой на груди. — Отвечаю, обездоленных там в лагере немного, и больше половины — женщины и дети, но воины готовы к бою. Что, если на нас нападут из засады? Мы ведь не планировали сражения! Мы лишь разведка!