Свет проклятых звёзд

Дочь Нолофинвэ расхохоталась.

Ветер усилился, девушки ушли от берега, скрывшись за скалами.

— Только представь, — кутаясь в тёплую накидку, снова заговорила Ириссэ об охоте, — прекрасная гордая птица, парящая в бледно-голубом зимнем небе, среди заснеженных вершин и крон, искрящихся в золотых лучах дневного светила! А потом, выследив добычу, хищник стремительно бросается вниз и наносит смертельный удар, побеждая даже того, кто несоизмеримо сильнее.

Иттариэль мечтательно улыбнулась.

— Может быть, — предложила дочь Турукано, — нам отправиться на поиски белых деревьев?

— Зимой в Оссирианде все деревья белые, — подмигнула Ириссэ. — И они действительно существуют. Так что? Поедешь со мной?

Ветер поменял направление, снег повалил сильнее, тая на земле и камнях.

— Когда начнётся зима, выезжать будет поздно, — подтолкнула племянницу дочь нолдорана.

Подумав немного, Иттариэль покачала головой:

— Нет, я лучше буду совершенствовать искусство танца.

— В тепле, — смеясь, добавила Ириссэ, и дочь Турукано изобразила обиду и несогласие, ведь как может бояться холода прошедшая Хэлкараксэ эльфийка из рода Нолдор?!

Снег превратился в дождь, находиться на улице стало совсем некомфортно. Иттариэль ничего не говорила ни отцу, ни кому-либо другому о том, как сильно порой скучает по тёплому аманскому лету, которое не сменялось иными сезонами с холодными дождями, морозом, слякотью и хмурым небом. Наверное, и теперь там не бывает плохой погоды. Жаль, нельзя вернуться в Тирион хотя бы… хотя бы… хотя бы на день.

О жертвах битвы в пещерах на берегу реки Нарог

Короткий тонкий меч, только что выкованный искусным подгорным мастером, лёг в руки высокого крепкого юноши. Тронув пальцем лезвие, уже вполне взрослый черноволосый эльф обернулся к гному, преподнёсшему дар, и уставился на кузнеца холодными и безжалостными глазами не знающего запретов ребёнка.

— Кровь или волос? — задал вопрос Нолдо. — Я должен проверить остроту клинка.

— Нельзя унижать друзей, — поучительно произнёс сидящий у камина, выложенного чёрным мрамором, Морифинвэ. Сполохи огня окрасили лицо Феаноринга алым.

— Я про себя, — по-прежнему гордо, но гораздо менее высокомерно произнёс юноша, небрежно отбросив прядь со лба, ловко заправив её под алую тесьму, стянувшую волосы в хвост.

— Кровь — лучший учитель, — с почти незаметной грустью в голосе сказал король Таргелиона, смотря в огонь камина.

— Да я бороды не пожалею, чтобы доказать, что моя сталь самая острая! — вырвал волос наугрим и подбросил. — Руби, юный лорд!

Эльф размахнулся, сталь сверкнула серебряной молнией, и под ноги Нолдо упали два коротких волоска, вместо одного длинного.

— Ну? — самодовольно скрестил руки на груди мастер. — Что я говорил?

Морифинвэ перевёл взгляд от огня на кузнеца.

— Как так вышло, — с нажимом задал вопрос Феаноринг, — что трое моих верных пали в вашей войне? Как были ранены другие шестнадцать?

— Господин Карантир, — развёл руками наугрим, не понимая, что не так, но на всякий случай сменив тон на извиняющийся, — господин Карантир, это же… ну, война была. Мы напали, они оборонялись. Мы же… это… знали, на что шли.

— Я хочу знать обстоятельства, — нолдоран опёрся подбородком на вытянутые пальцы. — Я слушаю, Глаин.

— Я знаю не всё, — начал оправдываться наугрим. — Но расскажу, что видел сам.

— Я слушаю, — выражение лица таргелионского короля не предвещало ничего хорошего в случае неповиновения.

— Сначала всё шло гладко, — начал рассказ подгорный кузнец, краем глаза посматривая в сторону юного вооружённого новым мечом эльфа, — а потом мы спустились уровнем ниже…

***

— На нас напали! — в ужасе кричал завёрнутый в грубо обработанную кожу с некрасиво торчащим мехом низкорослый гном, летя выпущенным из катапульты снарядом по коридору, ведущему к жилым пещерам. — Напали! Переростки! Спасайтесь!

— Не сей панику, тупая башка! — заорал на собрата вышедший вперёд охотник на ящеров, то и дело оборачиваясь на завизжавших женщин, хватающих детей и пожитки, толкающих друг друга с пути, рванувших спасаться хоть где-нибудь. — Что им от нас надо?

— Они сожрут наших детей! — отчаянный выкрик матери с младенцем на руках едва не обрушил свод пещеры. — Они жрут детей! Поэтому такие огромные вырастают! Не отдам моего Мима!

— Да кому он нужен?! — рявкнул рядом мужчина и потащил оглушительно рыдающую женщину в сторону реки.

— Спасайтесь! — продолжал орать увидевший врагов гном-карлик. — Прячьтесь!

— Переростки не встретили сопротивления? На их пути были пещеры рыбаков и каменщиков! — попытался выяснить обстановку охотник, однако не был услышан.

— Нас убьют! — вопили со всех сторон. — Ограбят! Съедят наших детей! Заберут богатства! И съедят детей!

— Моего Мима!!!

Охотник на ящеров, видя всеобщую панику, начал осматриваться. Неужели все эти гномы не понимают, что убежать не успеют? Единственный шанс для женщин и детей спастись могут дать мужчины, если возьмутся за оружие и задержат врагов, сколько смогут.

— Ну?! — крикнул охотник. — Кто смелый? Кто защитит наше племя? Кто не забыл от страха, как держать копьё и топор?

— Дубину! — подхватил, отталкивая от себя жену и ребёнка, крепкий бородач с кожаной повязкой на бёдрах, увешанной металлическими бляхами. — Моя дубина размозжит черепа этих тварей!

— И моя кирка тоже! — взревел заросший чёрными волосами карлик, вылезая из своей землянки, а за ним выбралась слегка седая женщина с двумя огромными тесаками.

Один за другим жители пещер взялись за оружие.

Молодая мать, уверенная, что враги пришли съесть её младенца Мима, вдруг остановилась, посмотрела на сына, поцеловала в лоб и сунула ребёнка в руки юной девушке, подтолкнув бежать быстрее, а сама вернулась в жилище из шкур, взяла кочергу.

И в этот момент из тьмы полетели стрелы.

***

Осторожно поднявшись на вершину холма у реки, где располагались входы в пещеры, Нолдо из Таргелиона с четырьмя собратьями и дюжиной ногродских наугрим огляделись. Смотря из-под капюшона маскировочного плаща на выбирающихся из щелей между камнями карликов, Ньярвэ скосил глаза на подгорного соратника.