Свет проклятых звёзд

— А что вы на меня смотрите? — скакун Эонвэ сложил крылья, и Майя оказался на земле. — Я разумнее и осторожнее, чем кажусь. Я не полез бы на Светильники! Ваш покорный глашатай даже поддерживает общее настроение и поёт правильные песни, как менестрели Владык:

Видел во сне, что яркий свет

Залил мрак дней, и мир обрёл цвет,

Ткань Арды стала, как пёстрый сатин,

Выставкой загадочных картин.

Курумо пустил коня в галоп, в одно мгновение практически исчезнув из вида, скрывшись среди залитых лучами Анар пальм. Несмотря на разгар дня, Арафион не чувствовал обжигающего кожу жара, но понимал: это снова демонстрация благосклонности Айнур.

— Чудилось мне, что нет вражды, — самозабвенно напевал Эонвэ, — Эльдар возводят над Бездной мосты,

И ни один брат другому не волк,

Не страшно зайти за порог.

Мы всё могли изменить, сберечь, спасти,

Но для истории нет обратного пути.

Грезилось мне, что каждый день

Лучше вчера, отошедшего в тень,

А где-то выше ведётся отсчёт,

Каждой потери и взлёта.

Видел я сон, и в этом сне

Счастье былое вернулось ко мне —

Парить во тьме, новый мир создавать…

Жаль, что проснуться придётся опять.

Ведь мы могли сохранить

Всё то, что есть,

Но кто-то сверху смеётся,

Глядя на нас с небес.

Арафион задумался.

— Знаешь, Эонвэ, — сказал он, наконец, — вы, Айнур, порой слишком стараетесь быть похожими на нас, до абсурда! Учти, это выглядит недостоверно.

— Видишь, — пожал плечами Майя, — я точно такой же плохой актёр, как и ты.

Внук короля Ваньяр хотел так же, как и Курумо, ускакать вперёд, но почему-то не получилось. Да, дружба с владыками имеет не только положительные стороны.

— Хочешь привезти в Форменоссэ какие-нибудь необычные ростки? — спросил очень по-доброму Эонвэ. — Вдруг получится вырастить, например, манго? Заодно подкините подмастерью Курумо работы — пусть думает, как обеспечить ваши сады необходимым теплом и удобрением. Сам он, скорее всего, этим заниматься не станет, позовёт к вам кого-нибудь из свиты Валиэ Йаванны. Ты не думай, я не шучу и не издеваюсь, я же не кое-кто с неприличным именем. Сам поразмысли, если вам будут помогать Айнур, если их станет вокруг вас много, другие аманэльдар перестанут считать жителей Северной крепости отступниками и сообщниками проклятых изгнанников.

Арафион остановил коня.

— Какие, говоришь, взять ростки?

Небесно-синие глаза Майя стали озорными:

— Бери всё, что сможешь унести.

Взглянув на глашатая Манвэ, эльф искренне улыбнулся, на этот раз действительно поверив, что рядом с ним друг, а не слуга господина, исполняющий приказ.

— Спасибо, — тихо произнёс Арафион, спрыгивая на искрящийся алмазной пылью песок, сложившийся причудливыми узорами разных оттенков золота.

— Если нельзя создать новый мир, — громко произнёс Майя, снова взлетая в небо, — необходимо сохранить имеющийся, даже если его уже необратимо испортили. Учитывай это, эльф, тебя тоже касается.

— Да, конечно, — отмахнулся внук короля Ингвэ, полностью погрузившись в мечты о том, как Нарнис будет рада помощи и благодарна за неё.

Может быть, сердце прекрасной Нолдиэ ответит на любовь теплом?

Примечание к части Песни:

"Река" гр. Мельница

"Мы всё могли изменить" Анатолия Щедрова

Об умении летать

Со смотровой площадки на самой северной башне крепости открывался вид на залитое звёздным и лунным светом море.

В раскидистых кронах дубов и ясеней на скалистом берегу звучали голоса ночных птиц, ветер подпевал пернатым, играл прибойными волнами и лодками у причала. Огонь маяка сиял, словно ещё одно светило, и, смотря на него, Нарнис со вздохом то и дело переводила взгляд на горизонт — чёрный и пустынный.

— Под небом голубым

Есть город золотой, — тихо запела дочь Нельяфинвэ Феанариона, вспоминая, как супруг играл для неё свои баллады, сидя в саду, залитом дивным светом Древ, — с прозрачными воротами

И яркою звездой.

А в городе том сад —

Всё травы да цветы,

Гуляют там животные

Неведомой красы.

Глаза цвета стали взглянули на звёздное небо и снова застыли, смотря в бесконечную морскую даль. Набросив капюшон, чтобы ночная прохлада не прогоняла с башни, Нарнис достала недавно прилетевшие письма и заставила себя посмотреть на бумагу. Вид на север всё равно неизменен, сколько ни жди.

— А в небе голубом

Горит одна звезда,

Она твоя, о милый мой,

Она твоя всегда! — продолжила мамину песню Финвиэль, тоже поднявшись на смотровую площадку. — Кто любит — тот любим,

Кто светел — тот и свят.

Пускай ведёт звезда тебя

Дорогой в дивный сад.

Нарнис сдержанно улыбнулась дочери, снова посмотрела на горизонт.

— Лауранаро решил жениться, — смеясь, сообщила девушка, — говорит, что познакомит невесту с тобой, потому что ему важно только твоё благословение. Лауранаро утверждает, что у них с любимой абсолютное взаимопонимание и согласие, он хочет стать основателем нового великого Дома Нолдор, учтя ошибки прошлых лидеров и взяв всё лучшее из накопленного наследия.

— Он будет творить непонятно что, — грустно улыбнулась Нарнис, — а я окажусь виноватой, что позволила.

— Нет же!

— Да, Финвиэль. Знаешь, что мне написала матушка? Она утверждает, что не может устроить свою жизнь из-за меня. Говорит, Валар могли бы пойти на уступки для жён изгнанников, позволить им выходить замуж снова, однако вся семья должна отречься от рода преступника, а я так никогда не поступлю.

— Я не слышала про такое решение Валар, — удивилась девушка.

— И я не слышала, — пожала плечами Нарнис, — поэтому считаю, матушка хочет упростить себе жизнь, вернув меня под своё крыло.

— Конечно! — с жаром согласилась Финвиэль. — Бабушка не могла встретить кого-то лучше, чем твой папа, это невозможно!

— Ты просто не знаешь, что такое свадьба по договорённости, — ласково сказала дочь Нельяфинвэ Феанариона, — родители не всегда оказываются безоговорочно правы в выборе судьбы детей.

— Ты не любишь папу?! — шутливо-угрожающе спросила Финвиэль, и Нарнис рассмеялась.

Ветер сменился на северный, стал холодным и влажным.

— Я видела странный сон, — задумчиво сказала Нарнис, поправляя волосы, в сумраке ночи кажущиеся цвета запёкшейся крови, — там был темноволосый мальчик, который называл меня сестрёнкой и жаловался, что папа его обижает и не любит. И, знаешь, что самое странное? — хозяйка Форменоссэ посмотрела на море. — Я сказала, что это нормально, потому что он никого не любит. Услышав это, малыш обрадовался, пообещал мне сделать что-нибудь хорошее и убежал. Удивительно было и то, что ребёнок не был похож ни на кого из моих знакомых.