Свет проклятых звёзд

Снегири и драконы

Усиливавшийся ветер качал верхушки деревьев, швырял в путников ветви и шишки. То и дело принимался накрапывать дождь, однако недостаточно сильный, чтобы прятаться в палатке. Продолжая путь в неизвестном направлении, эльфы почти не разговаривали друг с другом, лишь Эктелион время от времени играл на флейте, подавая сигналы собратьям и передразнивая птиц.

Галдор, вернувшись из Виньямара, стал удивительно молчаливым, грустным и безынициативным, в каждом разговоре вспоминая несчастное белое деревце, которому необходима забота, иначе зачахнет, зато Глорфиндел на удивление взбодрился, начал смеяться и шутить, хотя синие глаза Нолдо словно плакали.

Ветер изменил направление, деревья качнулись, издалека донеслись голоса, которые не могли принадлежать птицам и животным.

— Похоже, нам повезло, — сказал друзьям неунывающий Нолдо, как заведённый составлявший карты, несмотря на переменчивую погоду, бессмысленное хождение по лесу и безрезультатные поиски, — здесь какое-то поселение. Если они не видели белые деревья, то, может быть, хотя бы поделятся какой-нибудь полезной информацией. Или же мы просто весело проведём время с новыми знакомыми.

Послышался приближающийся собачий лай, потом оклик, и псы замолкли. Из-за деревьев показался очень молодой эльф в простой одежде. Кудрявый черноволосый юноша с пронзительными серыми глазами улыбнулся путникам и заговорил на совершенно незнакомом наречии, однако быстро сообразил, что его не понимают, и перешёл на довольно странный, однако переводимый Синдарин.

— Прекрасный день, друзья, — сделав немного похожий на танцевальный жест рукой, поздоровался парень. — Это ваши земли?

— Нет, — сказал Эктелион.

— Да! — с нажимом произнёс одновременно с приятелем Глорфиндел.

— Не знаю, — в один голос с Нолдор отозвался Галдор.

Юный эльф удивился, а потом рассмеялся.

— Не прогоняйте нас, друзья, — очень искренне попросил незнакомец.

— Почему мы должны прогонять вас? — удивился менестрель, крутя в руках флейту.

— Почему ты называешь нас друзьями? — раздражённо спросил золотоволосый воин, наконец, поняв, чем его так настораживает юноша: эльф говорил не на Квэнья, разумеется, но произношение слишком напоминало говор Феанаро Куруфинвэ и его ближайших сторонников, которые не давали нормально жить и работать языковедам всего Валинора, если те пытались произносить слова «неправильно». И ладно бы только языковедам…

— Скажи «друг» и войди, — развёл руками эльф, посматривая куда-то вверх — видимо, в кронах прятались его собратья, — это наша поговорка. У вас так не говорят, когда приходят куда-то, где ранее не бывали?

— Нет, — не желая больше слышать режущую ухо речь, Глорфиндел отошёл к составителям карт.

— И куда ты собираешься войти? — впервые за долгое время миролюбиво улыбнулся Галдор.

— Вероятно, в ваши владения, — пояснил юноша. — Прошу меня правильно понять. Мы идём с востока. Наша земля, которую предки с огромным трудом отвоёвывали у чудовищ многие века, отравлена. — Эльф задумался. — Нет, это неправильное слово. Она не отравлена, она… осквернена? На ней стали гибнуть растения, от воды заболели все, кто её пил. В лесах появились пауки… — Снова напряжённо замолчав, Авар поднёс к губам палец. — Мы не смогли отвоевать землю снова, пришлось уйти. Наш народ пошёл по пути предков, потому что вперёд всегда лучше, чем назад. Нет, не поэтому. Это была дорога мечты для наших предков, они пели о том, как будет хорошо там, за морем.

— А почему вы не пошли? Ты знаешь? — заинтересовался Эктелион, услышав про песни.

— Мать матери моей матери, — эльф снова задумался, потом махнул рукой, — поссорилась с сестрой. Говорят, Мир была очень ревнивая, боялась, что её любимый кудрявый красавец выберет другую жену, прогоняла от него всех девушек, даже собственную сестру Хириэль — мою прабабушку, даже когда та вышла замуж! Мне рассказывали, будто Валар, пришедшие за эльфами, вели себя, словно… словно… ловцы! Охотники это сразу почувствовали, но некоторые не захотели довериться интуиции. К тому же три избранника вернулись красивые, сияющие и счастливые. Мириэль ушла, Хириэль осталась.

— Я сразу понял, дело нечистое! — неожиданно вернулся Глорфиндел. — Говоришь, у вас земля отравлена? А скажи, друг, ты ведь много странствовал, видел где-нибудь белые деревья?

Юноша удивился так искренне, что ответ больше не требовался.

— Вы не знали? — всё-таки продолжил тему незнакомец. — Это ещё одна причина, по которой не все пошли за Валар: белые деревья специально вырастили, чтобы срубить и построить корабли! Что, если владыки так же относились ко всему живому — создавали, чтобы использовать?

Нолдор переглянулись, Синда понимающе кивнул.

— Но так нельзя думать, — серьёзно сказал Авар. — Нельзя никому не доверять. Порой даже тот, кто казался врагом, на самом деле друг и помощник. Но я не имею в виду нашего общего врага с севера, разумеется. Он один против всех в нашем мире.

— Мы не нашли рощу, — неожиданно подытожил Глорфиндел, очень стараясь не смотреть на юношу, как на дурачка, — зато отыскали лорду Турукано народ, независимый от Кирдана. Мне кажется, это гораздо важнее, чем порубленные на дрова деревья.

— Как твоё имя, друг? — спросил Эктелион, полностью согласный с соратником.

— Келебрех, — поклонился Авар, — возможно, я потом расскажу, почему меня так называют, но пока — тайна!

Решив, что сопроводить небольшое племя Мориквэнди к лорду Турукано важнее, нежели продолжать бессмысленные поиски, подданные сына верховного нолдорана отправились в поселение, чтобы помочь собраться в дорогу.

— Танцуй, — стал напевать на почти забытом древнем наречии Келебрех, жестами давая понять кому-то в ветвях, что всё хорошо, — впусти в себя огонь!

Познай желаний зной,

Сомнений тлен и слабость!

Из кроны ближайшего бука выглянула девушка:

— Приветствую, друзья!

Эктелион помахал ей рукой и начал подыгрывать новому другу на флейте.

— Оставь оковы на земле, — продолжал напевать юноша с чёрными кудрями, — и воспари над этим миром ввысь!

Мечте, своей мечте открой

Свой мир земной,

Зажги в груди своей Огонь!

Оставь сомненья и иди,

Мир в ожидании таких затих.

Танцуй,

Пусти в себя огонь,

Познай желаний боль,

Сомнений плен и слабость.

Танцуй,

Лети к своей мечте,

Она твоей судьбы

Одна откроет тайну!

***

Иттариэль впорхнула в кабинет отца разноцветной бабочкой, кружась в танце под одной ей слышимую музыку, серебряные туфельки мелькали, искрясь, среди парящих складок воздушного платья. Улыбка и румянец на лице девы однозначно давали понять, что ещё одно мужское сердце в Виньямаре разбито.

— Всё веселишься? — усмехнулась Ириссэ, отходя от окна и облокачиваясь на спинку стула брата. — Даже жаль тебя расстраивать.