Свет проклятых звёзд

Линдиэль промолчала, не желая снова вступать в спор и объяснять, что намёки бессмысленны. Может быть, стоило бы посмотреть на Арастура, как на потенциального супруга, однако дочь Кирдана не могла представить его в своей постели.

— Оссирианду не нужны Фирьяр, — заявила Линдиэль, отведя взгляд от нежеланного ухажёра, — зато они очень пригодятся в осадном лагере. Я посмотрю на них и решу, как поступить. Заодно награжу Долиона за помощь.

Из-за приблизившегося поворота реки долетела песня, которую орали смертные, перекрикивая подпевавших эльфов:

— Я по жизни загулял, словно в тёмный лес попал!

Я по жизни заблудился, я, наверное, пропал!

То в болота, то в леса манят чудищ голоса.

Слева блуд, а справа скука, кто-то тянет волоса.

Я рванулся, но упал, зацепился за любовь.

Понимаю — всё, пропал, разодрал всю душу в кровь.

Линдиэль прошла сквозь деревья, и глазам эльфийки открылась большая расчищенная поляна, на которой выстроились большим кругом Фирьяр, рядом горели костры, и некоторые гуляющие, разбегаясь, прыгали через огонь, однако большая часть была занята зрелищем внутри живого кольца.

— Моя дорогая! — послышался голос Каленуиль, из стоявшей отдельно от толпы Солнечных небольшой группы эльфов выбежала дочь лорда Каленовэ, раскрасневшаяся от мороза и, наверное, вина.

Подбежав к Линдиэль, леди крепко обняла её, потом отошла на шаг, подмигнула и учтиво поклонилась.

— Видишь? — указала Каленуиль на палатки и шатры среди деревьев в отдалении. — Теперь я живу здесь. А муж сейчас пытается договориться с… моим отцом, чтобы тот взялся за ум. Отец пытается уповать на то, что он избран самим Улмо править в Оссирианде, но как обстоят дела в итоге? Вала Улмо благословил нашу семью развивать судоходство, и по этой логике мы должны свободно плавать по всему Гелиону, но мы не можем продвигаться дальше реки Аскар, — эльфийка указала на крутой заледенелый берег. — Понимаешь, в глазах всех лорд Каленовэ больше не выглядит избранником Вала. Его открыто называют ставленником Тингола, а значит, он захватчик, действующий в пользу Дориата.

— Где Долион? — спросила Линдиэль.

— С нами, — губы Каленуиль дрогнули. — Вожди не позволили судить его, как предателя. Теперь, если наказывать Долиона, то придётся нарекать преступниками нас всех. Я вижу: дело идёт к тому, что либо отец уедет в Невраст, либо начнётся братоубийство, только уже в самом Оссирианде.

— Нельзя вмешивать Фирьяр в распри между эльфами, — задумчиво произнесла дочь Новэ Корабела. — Я заберу Младших на границу, а с Каленовэ пусть разбирается наш отец. Письмо я уже отправила.

— Полагаешь, если лорд Кирдан призовёт сына в Невраст, тот немедленно всё бросит и уйдёт?

— Посмотрим. Расскажи про этих Солнечных.

Каленуиль повлекла родственницу к толпе.

— Они очень жизнерадостные, — снова заулыбалась дочь лорда Каленовэ, — всё время, пока мы здесь стоим, люди поют песни, устраивают бои для развлечения, купаются в проруби. Уже сыграли две свадьбы.

— Часто болеют?

Каленуиль удивлённо посмотрела на Линдиэль.

— Бывает, покалечат друг друга, или мёртвого родят. Простужаются иногда, но кашель и текущий нос быстро проходят — сосновые настои помогают. Да, пару раз приходилось зубы выдёргивать. Не знаю, моя дорогая королева, часто это, много ли. Для меня — удивительно и непривычно.

— Это хорошее, здоровое племя, — констатировала Линдиэль, подходя к толпе, которая, услышав приказ пропустить владычицу, тут же расступилась, радостно приветствуя эльфийку.

Стуча в барабаны и размахивая трещотками, четверо бородачей с песочного цвета волосами создавали весёлую атмосферу праздника, к ним присоединился седой горбатый мужичок с деревянной дудкой, гудевшей очень задорно на одной ноте.

— Волки воют за спиной, стаей гонятся за мной!

Скачет конная дружина, я им вслед кричу: «Постой!»

Чуть не сбил! Умчался вдаль, что ему моя печаль?

Он в своём лесу плутает, никого ему не жаль! — распевало множество голосов.

В центре круга, намотав кожаные ремни на огромные, словно булыжники, кулаки, дрались два невысоких, но очень мускулистых бойца, голых по пояс, несмотря на мороз. То и дело издавая бравые кличи и натирая голую волосатую грудь снегом, соперники кидались друг на друга, молотя безжалостно, однако во взглядах небесно-голубых глаз не было вражды — только азарт.

— Нечисть рядом — вот она! Капает с клыков слюна,

Да и сам я обозлился, я теперь, как их родня.

И пошёл я напролом, покидал их бурелом.

Стало мне легко и вольно, ночью мне в лесу, как днём!

На притоптанный снег брызгула кровь, кроме тяжёлого дыхания и короткого мычания сквозь зубы, послышалась неразборчивая ругань, однако бой продолжался, как и раньше.

— Мне кажется, — тихо спросила Линдиэль племянницу, — эта песня про лес звучит не просто так. Неужели Солнечные настолько умны?

— Долион им помог переписать народную плясовую на более актуальную тему, — улыбнулась Каленуиль, — вроде бы люди поняли, в чём смысл.

Бой продолжался. Один из соперников, более молодой, начал двигаться заметно медленнее.

— Видишь, — сказала дочь лорда Каленовэ, — он сейчас проиграет. По правилам можно сдаться заранее, не дожидаясь серьёзных травм или падения от усталости, но, знаешь, я почти не видела, чтобы кто-то признавал поражение добровольно.

Линдиэль кивнула. Хорошее племя. Гордое, здоровое, сильное.

— Я теперь в своём лесу

Гордо голову несу,

Знаю, если заплутаю — сам тогда себя спасу! — прокричали хором слишком многие, и эльфийки еле сдержались, чтобы не заткнуть уши.

Избитый и обессилевший менее опытный боец упал на снег, попытался подняться, но не смог. Издав победный клич, выигравший сражение мужчина указал пальцем в толпу, и к нему выбежали две закутанные в шерстяные платки женщины: одна дала пахнущее грибами пойло, а вторая принялась обнимать и целовать. Потом появилась третья с шубой из беличьего меха. Мужчина снова издал победный клич, сбросил обувь, снял штаны, голышом побежал к берегу, съехал со склона и нырнул в прорубь.

Так как никто не испугался и даже не впечатлился, Линдиэль тоже осталась равнодушной. Тем временем мужчина вынырнул, ловко вылез на лёд, на ходу обледеневая и испуская пар, словно кипящий котёл, выбрался на берег, влез в обувку, накинул шубу и, попивая грибной отвар в компании трёх женщин, одна из которых забрала его штаны, отправился в сторону палаток.

Под дружные возгласы и развесёлую кошмарную музыку барабанов, трещоток и дудки в круг вышли два новых соперника.

— Проводи меня к Долиону, — полушёпотом сказала дочь Новэ Корабела племяннице. — Я должна увидеться с ним.