Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Свет проклятых звёзд
Шрифт:

От нечего делать рисуя ножом на остове стены женские щели, орк вспомнил слухи о скорой войне. Говорят, будто огненные командиры начали набирать войска для похода на юг. Если это действительно так, стоит присоединиться к походу и привезти настоящих эльфохренов. Конкуренты ведь точно не упустят шанса заработать!

— Ага! — вдруг над головой орка раздался торжествующий вопль. — Я тя видел! Всем расскажу, чем ты по правде от висяка лечишь! Ты труп!

Выскочив из укрытия, Эльфий Хрен замахнулся ножом на раскрывшего обман незнакомца и понял, что это тоже один из торговцев «эльфохренами».

— А ты чего припёрся?! Сам дуришь висяков? — заорал орк на человека.

— Тебя выслеживал! — выкрутился тот, тоже хватаясь

за нож, однако было видно — драться в его планы не входило. — Я всем расскажу, какой ты честный!

— Стоять! — раздалось из темноты, и вокруг конкурентов за рынок целительных эльфохренов заблестели мечи и наконечники стрел.

Человек огляделся, выругался и вдруг так быстро побежал, что обогнал бы, наверное, Валиэ Нессу. Выпущенные вслед стрелы ударили в пустоту.

Окружённый орк поднял руки, бросил под ноги нож.

— С нами пойдёшь, — приказал воин Мараха, натягивая тетиву.

Эльфий Хрен осмотрелся, взглянул на окруживших врагов и горько заплакал.

***

— Ты помнишь времена, когда мы иногда беседовали, брат? — спросил Мелькор искажённую пустоту зеркал, сидя на троне, который для не-Айнур выглядел чёрной дырой в разбитом стекле. — Я знаю, что ты меня слышишь, Манвенуз. Помнишь, как я говорил, что ты зря стараешься казаться совершенством? Ты ещё не понял, что слабые должны бояться? До сих пор не готов признать, что слабые не способны на любовь, верность, благородство, благодарность, честность и милосердие? Ты всё ещё хочешь казаться идеалом для тех, кто этого никогда не оценит? Зачем, Манвэ? Пойми одну простую вещь: слабые не способны на то, чего ты от них ждёшь, а сильные… А сильные почувствуют фальшь и будут презирать тебя, брат. Знаешь за что? За то, что ты не совершенство, а требуешь считать себя таковым. Ты удивишься, Манвенуз, но меня будут уважать больше, чем вас, потому что мне не нужно фальшивое поклонение — мне достаточно честного страха. Ушедшие от тебя придут ко мне, волей или неволей, и станут моим народом. А те, что остались с тобой, будут тайно вспоминать меня и думать, что я лучше вас, засевших в сияющем дворце. Я знаю, не только ты меня слушаешь, и все вы делаете вид, что не слышите. Мне всё равно. Я знаю, что прав, и вы это знаете тоже. Более того, вы уже встали на путь страха, сея его в сердцах других и своих собственных. Только вам это не поможет.

Дарованная Творцом благодать и пропитанная Тьмой плоть

Приказ верховного нолдорана стал настоящим испытанием твёрдости духа и верности данному слову.

Аклариквет привык к ощущению стыда за то, как приходится применять талант, однако теперь в жизни происходила настоящая катастрофа, и менестрель чувствовал, как ступает по всё более тонкому льду.

«Сделаю это сейчас — придётся так поступать постоянно! Я превращусь в палача! Но если не сделаю, где же моя верность? Я ведь… Я — менестрель верховного нолдорана! Я обязан выполнять его приказы, независимо от того, что и как придётся петь!»

Нолофинвэ ждал исполнения воли. Наконец-то выпал шанс доказать всем, что армия Хитлума — лучшая в Белерианде. Впервые за долгие годы осады земель врага именно воины верховного нолдорана добились успеха за Железными Горами. Нельзя было упустить такую возможность стать на голову выше всех прославленных героев, но…

Доставленный смертными пленник ничего не знал или не мог рассказать в силу неумения говорить нужные слова. Допрашивавшим орка воинам удалось узнать многое про целительные свойства некоторых частей своих тел, про то, что эльфы в Чёрной Стране давно кончились, и что этот проныра просто хотел отрезать кое-что от трупов из угольной шахты, но при этом совершенно не мог объяснить или нарисовать, где эта шахта находится, кто в ней работает, сколько там рабов и какой расы.

— Поэтому никто и не брал в плен орков, — резюмировал один из воинов короля после

очередной попытки допроса. — Абсолютно бессмысленно. Надо всё узнавать самостоятельно.

«Нет, — говорил взгляд Нолофинвэ, — нет, мы добьёмся полного разгрома тех, кто лишь на словах наши союзники».

Аклариквет закрыл глаза, задержал дыхание. Лезть в душу орку? Заставлять вспоминать забытое? Выворачивать наизнанку сознание? Эру! Как это отвратительно! Это хуже, чем оклеветать Первый Дом и героя Астальдо! Они могут ответить, отомстить, доказать обратное. А что сделает обречённый пленник, не способный защититься от вероломного вторжения в свою личность?

«За что мне это?! — взмолился менестрель. — Я ведь даже не братоубийца!»

— Иди! — приказал верховный нолдоран, и мир эльфа-Нолдо по имени Вильварин рухнул окончательно.

***

— Айя Голфин! — поприветствовал Аклариквета соплеменник Мараха, доставивший пленного орка в Хитлум.

Менестрель покачал головой: что сложного в правильном произношении имени короля? Или это дело принципа?

— Почему сами не допросили? — холодно проговорил певец, всё ещё лелея надежду на то, что не придётся ничего делать.

— Да мы пытались! — развёл непропорционально мощными руками мужчина. — Чесслово пытались! Голфином клянусь!

«Эру! За что?» — Аклариквета не покидало ощущение, что над ним издеваются.

Но как это возможно? Смертные не могут знать правду! Им никто не мог рассказать, а сами бы они не догадались! Или чутьё воинов говорит им, что верховный нолдоран не такой, каким его пытаются представить? Да даже если и так! Какое они имеют право?..

И вдруг пришло осознание, что имеют. Да, это всего лишь маложивущие Младшие, которые не способны обучиться и малой толике эльфийских умений, однако они свободный народ, который делает, что хочет, и если что-то не понравится, просто уйдёт с чужих территорий. Что им какой-то там король, который ни разу в их присутствии в проруби не искупался?

«Похоже, — ещё одно озарение окончательно выбило почву из-под ног, — то, что мы не превосходим Фирьяр в их делах, вроде драк полуголыми в снегу или соревнований, кто больше выпьет грибной настойки, делает нас слабаками в их глазах. Как это приятно! Видеть сильных, красивых и талантливых Эльдар Калаквенди и, игнорируя достоинства, упиваться надуманными слабостями! А теперь ещё и успех в разведке! Но ничего, сейчас они увидят настоящую эльфийскую силу, которую не то что превозмочь, даже попробовать использовать не смогут!»

Чувствуя, как захлестнули неправильные эмоции, Аклариквет подумал, что мог бы их подавить, однако не захотел, наслаждаясь собственной злобой.

— Голфином клянусь! — дальше высказывался соплеменник Мараха, лупя себя кулачищем в грудь. — Но этому гаду бесполезно задавать вопросы! Он от страха дристал в три струи, выл, причитал и просился домой!

— Подожди, воин, — спокойно и как-то слишком по-королевски произнёс менестрель, чувствуя власть над слабым смертным, о которой тот даже не догадывается, — расскажи подробно, что это за… существо. Что оно говорило, что делало, как просило о помощи, к кому взывало?

— Существо! — загоготал разведчик, косясь на стражу около входа в подземную тюрьму, куда пришлось идти вместе с Акларикветом. — Это существо не могло есть нашу еду! Знаешь, как бывает? Жрёшь ты всю жизнь испражнения соседа, и шикарно тебе. А тут вдруг тебя пытаются молоком поить, мёдом с яблоками кормить, пряным мясцом угощать. На вкус-то шикарно всё, а живот так скрутит — сдохнуть можно! И всё обратно изо всех щелей. Непривычная у нас еда для него. Для существа этого.

— Наша еда, — сам не зная, зачем, начал издеваться певец, — благословенная самим Творцом пища! А Моргот создал искажённую жизнь, которая не может прикасаться к благословенному! Пропитавшее плоть таких существ зло корчится в муках при одном виде добра и света.

Поделиться с друзьями: