Свет среди хаоса

***

Большие колесницы мчались по пустыне. Солнце скрылось за сероватыми тучами, что сбавило жару, но никак не духоту. Люди, не потерявшие веру, и думавшие, что объявление из уст самих богов «Мы не боги!» — проверка на религиозность, объясняли спрятавшееся светило уходом бога солнца.

Вторая половина объясняла это тем, что просто пришли долгожданные тучи, пойдёт дождь, польёт посевы, на время все передохнут от жары. Потом светило опять выйдет, всё будет, как и обычно. Только без бессмысленных поклонений лживым богам.

В одной из колесниц сидела Нофрет и смотрела, не переводя взгляд, на пролетающий мимо пустынный пейзаж. Вдалеке виднелся Большой Сфинкс в окружении пирамид. Казалось, что он провожал бывших властителей Египта. Бронзовокожая, наконец, посмотрела на рядом сидящую мать.

— Так куда мы держим путь? — опомнилась Нофрет.

— Только что поинтересовалась! И где ты была всё время? Портал будет открыт в Риме.

Бастет улыбнулась и обняла свою дочь.

— Милая, всё будет хорошо. На Анхдрасии ты непременно найдёшь друзей. Не думаю, что у тебя будет много врагов. Почему ты плачешь? Зачем тебе дались эти одарки?

— Меня тут чтили и любили, чем на Анхдрасии. — девушка смахнула со своих густых длинных ресниц слезу.

— Чтили, считая богом! А сейчас? Никто тебя там больше не любит. Почему ты считаешь анхдрасцев хуже, чем одарков? Большинство одарков жестоки и бесчувственны.

— А всё-таки есть один человек. — прошептала Нофрет.

***

В окружении белых гладких колонн, создающих круг, стояли Врата. Выглядели они как отколотый передний фасад какого-либо здания, только вот двери не было, вместо неё была большая арка. На розовом фоне были высечены разные странные замысловатые знаки. Это были символы миров.

Справа стояли люди, называемые Апостолами.

Впереди шли хакимы расы олимпцев. Когда все из них построились перед вратами, один из апостолов нажал на закорючковатый символ, похожий на ветку дерева. Колонны и здания, которых было видно за аркой, пропали. Их закрыл фиолетовый слой на поверхности арки, который появился через пару секунд после нажатия на знак Олимпии.

Олимпцы по очереди заходили в фиолетовый портал, и исчезали, поглощённые им. За ними стояли асгарды, за которыми находились хакимы других рас. Анхдрас замыкали колонну очереди по просьбе Нофрет, хотевшей подольше побыть на Земле. Сехмет это бесило, и не только потому, что ей не нравилась привязанность племянницы к людям, но и потому что очередь дойдёт до них через часа два или полтора.

Так и случилось. Когда каждого из зэксов — расы, притворяющихся богами в Сирии, поглотил междумирный тунель, апостол нажал на символ в виде птицы на вратах. Наступила очередь анхдрас.

Портал закрылся и снова открылся. Первым вошёл Ра, а за ним — остальные. Каждый хотел перейти Врата Междумирья, что создавало толпу, из -за чего некоторым приходилось подождать и пропустить других.

Но была одна девушка, которая не хотела переходить в родной мир. Она остановилась расстоянием двадцати сантиметров от портала, не в силах пойти вперёд.

Вперёд. Только вперёд. Пути назад нет и не будет. Судьба предопределенна. Вперёд же…

Мысленно Нофрет уговаривала себя пойти за другими. Но что-то мешало.

Всего пару шагов, и дело сделано.

Но двигаться хотелось только назад. Убежать, забыв о родных… об Усере, который наверняка её уже ненавидит. Родине… мире, где в глазах хакимов — изгой. Мире, где простые анхдрас лишь в лицо улыбаются из-за родословной, а за спиной называют обделённой. Или же одарком — представителем «рабской» — по всеобщему мнению — расы. Но почему человек, а не просто анхдрас, коим являются они сами? Потому что если родился простым анхдрасцем, родня не может быть знатной. Там не должно быть ни одного хакима. Если исключение — ты уже не представитель той расы. А слабый одарец. Ничтожество.

Но почему одарки в глазах других — грязь? Они такие же.

Но пути назад нет. Только вперёд, к тонннелю. Или всё-таки есть?..

Нофрет оглянулась, решив в последний рад посмотреть на людской мир. И увидела того, кого вовсе не ожидала. В толпе римлян стоял человек, с грустью смотревший на Нофрет. По лицу можно было сказать, что по происхождению он египтянин.

— Усер?.. — шёпотом слетело имя возлюбленного с губ анхдраски.

— Девушка, побыстрее, пожалуйста! — нетерпеливо сказал ей апостол.

Рыжеволосая оглянулась. Оказалось, все уже ушли через портал. Осталась она одна, в нерешительности переводившая взгляд с портала на возлюбленного и наоборот.

— Да что же такое! — у мужчины кончилось терпение, и он уже пытался толкнуть Нофрет к вратам, но та побежала в противоположную сторону от них, вывернувшись из рук апостола.

— Я поймаю её! — крикнул египтянин из толпы и помчался к девушке. Апостолы — к нему. Оба они скрылись за поворотом.

Нофрет бежала по узкому переулку. За ней гнались Апостолы и Усер.

Добежав до тупика, девушка резко остановилась в замешательстве. Один из апостолов схватил её за локоть. В ответ на это бронзовокожая ударила пяткой по его животу и вывернулась из цепких рук. Схватив лежащую на земле деревяшку, она попыталась ею отмахнуться от второго, но тот выхватил «оружие» из рук разъяренной девушки и хотел сам им воспользоватся, но Нофрет резко припала к земле, и деревяшка рассекла воздух. побежал первый, но остановился из-за того, что Усер, появившийся за его спиной, схватил его шею. Нофрет дала подсечку второму, и пока тот вставал, побежала мимо дерущихся мужчин. Усер отпустил апостола и побежал за ней.

В это время врата закрылись.

— Где Ноф?! — спрашивала Бастет, ища её среди только что пришедших хакимов. — Ноф! Нофре-е-е-ет! — имя её дочери эхом растянулось по пещере, куда все только что прибыли.

— Её тут нет. — ответил ей кто-то.

— А где она?! — истерила брюнетка. — она должна была быть здесь! Где она?! Где?!

— Не додумалась ещё, дура? На Земле осталась. Замедлилась и не успела, или, как и предполагалось, убежала, решив жить там. Додуматься нелегко было? — огрызнулся Сетиш.

— Назад! За ней… надо пойти за ней… — Баст присела на пол, не отрывая глаз от Врат, которых никогда не удастся открыть.

— Бастет.

— Что?.. — она повернулась в сторону отца.

— Нофрет уже не вернётся.

— Не говори так! Этого не может быть… — она легла наземь. — Моя Ноф…

— С ума сошла, походу, сестрёнка. — имела неосторожность быть прямолинейной Сехмет. За эти слова на неё набросилась Бастет, вцепившись в её волосы.

— А если бы твоя дочь осталась там навсегда, там, где уже знают, что она лживый бог, за что наверняка убьют, ты бы так же, как и сейчас, спокойно стояла?! Отвечай!