Свет среди хаоса

— Ты? — вздрогнула хаким счастья, напугавшись. Ангел же была подобна удаву или каменному изваянию, на которое ругается человек и в такие моменты словно усиливает свое хладнокровие.

— Это, короче, ты молодец типа.

— Типа?!

— Ой, не ори! Мои бедные уши… — он скорчил гримасу и с ней кивнул. — Ну типа да. Убила Эфем, спасла мир… Но все же большую часть работы и самую сложную сделал тот чувак, — он ехидно подмигнул.

— Ты в курсе событий, как я поняла. — Баст это почему-то раздражало.

— Да-а, я ну очень внимательный. Хотя ладно, убить собственную внучку это тоже очень сложно. Вот же ты жестокая сво…

Не дав ему договорить, чтобы не врезать, она поймала тему и задала вопрос, который дался ей очень трудно и за который пожалела.

— А как ты узнал, что пока Изза не Эфем, ее нельзя убить?

— Потому что я пытался.

Бастет думала, что ослышалась и переспросила.

— Тогда убил Нофрет и попытался убить ее дочь не их папаша, а я, который взял его обличье. Я его уговаривал, пытался доказать, что Изза должна быть убита и это будет лучше для него, ибо Апоп ничего не даст ему, когда его любовь восстанет, но он не слушал и я убил его. — Он скорчил снова гримасу в такой неподходящий момент, когда Бастет, до этого опешенно оглядывающая его одним из самых шокированных взглядов за свою жизнь, с ревом бросилась на него с камнем в руке и с ним же упала на пол, на котором секунду назад стоял Алехаарон. Истинный убийца её дочери, который все это время был рядом…

========== Эпилог ==========

Солнце создавало блики, соприкасаясь с металлом гильотины. Оно больно било в глаза, но народу все равно доставляло удовольствие смотреть на нее, готовую обезглавить Апописа, сидящего под ней в темной одежде казненного. Когда лезвие пойдет вниз, на его одежде не будет видна кровь. А еще черное идеально подходило для правителя тьмы.

Баст это тоже доставляло удовольствие. Солнечные блики отображались и от ее короны Света, и это тоже заставляло людей улыбаться.

Царица, окруженная стражей, прошествовала к приговоренному и повернулась к народу.

— К сожалению, свое первое дело, что я осуществлю, взойдя на трон, это смерть. Но это смерть нашего врага, правителя тьмы, собирающегося взять Одаркию себе в руки и заодно и всю Анхдрасию! Его казнь — это светлое будущее для нас!

Ее слова поддержал радостный крик народа, и она повернулась к палачу.

— Приступай.

Он подошел к гильотине и уже потянул руку к рычажному механизму, как в руке отозвалась боль, пронесшаяся по всему телу, и палач свалился, когда оставалось всего мгновение до того, как он бы схватил рычаг и надавил своим весом. Он понял, что в него выстрелили зейном.

Нахлынула волна людских криков, Бастет даже не успела ничего осознать, как ее телохранители уже накрыли щитом и вместе с ней повалились на землю.

— Что случилось? — Царица пыталась перекричать шум.

— Судя по всему, сюда каким-то образом прорвалась армия Апопа…

Но в ответе уже не было смысла: она высунулась из щита под возмущение телохранителя и увидела их черные одеяния. Анхдарсийцы из Царства Апописа вперемешку с дратхами вереницей двигались к эшафоту, на ходу раскидывая и убивая анхдрасийцев Бастет и давая бой ее армии. Можно было быть и дураком, чтобы догадаться о их цели.

Хаким счастья выхватила меч телохранителя и рванула вперед, к эшафоту. Вокруг были выстрелы зейна, и каждую секунду ей казалось, что сейчас ее пристрелят, и ей главное — выиграть всего несколько секунд и сделать дело.

Когда Баст добежала до гильотины, рядом появился дратх. Одним движением она проткнула его грудь и увидела, что к ней прыгнул другой, когда ее рука уже потянулась вперед.

Гильотина с приятным звуком упала вниз. Голова темного царя полетела к ногам дратха, затормозив его и вызвав эмоции такие как ужас, горе и отчаяние. Это позволило Бастет отрубить и ему голову.

Став свидетелями смерти своего господина, ради спасения которого они и пришли, хвост вереницы рванул назад и с успехом. Начальным же пришлось худо…

— О чем вы только думали? — Было видно, что телохранитель хотел наорать на нее, но отделался одним замечанием. — Вы же понимаете, что после спасения Апопа ваше убийство могло служить им еще одной целью, а то, что вы им помешали. могло стоит вам жизни, неужели этот Апоп так стоил того, чтобы рисковать вашей жизнью?!

Баст села на землю, но собралась встать, чтобы пойти к погибшим и горюющим людям.

— Да. Стоил. Ради всех погибших в той войне… и если бы он меня убил, не велика была бы беда. В конце концов, мы все заплатили в войне за Одаркию.

Заплатили. Как заплатили Хатор и Ра, попавшие в Царство Мертвых, как Антонио, что «проживает» в своем личном Раю, в который иногда заглядывает в качестве гостя Элеонора; Изза, погибшая ни за что; Сехмет, чья душа гнила в тюрьме особого режима от гордыни и страданий тамошней жизни; Сет, в этот момент сидящий на суде Мертвых, радующийся тому, что Осирис, несмотря на всю к нему ненависть, решил согласиться и пустить брата в Царство Мертвых; возможно, ничем не заплатил Алехаарон, который уже живет в Германии под именем Альберта Крузе и подрабатывающего в каком-то кафе, но можно ли его назвать настоящим участником войны?

Ветер одиноко гулял по разрушенным улицам Каира, от скуки играя с уцелевшим звенящим мусором, таким как бутылка от кока-колы, пока на улице не появился Аваддон, и тогда ветер стал играть с его волосами. Аваддон уныло посмотрел на трещину, в которую недавно угодил Люцифер и закрыл за собой Врата, оставив преданного слугу одного. Демон сжал пальцы в кулак, хмыкнул и хотел уже уйти, когда увидел под ногами полуобожженную тетрадь, спрятавшуюся под камнем. Как она смогла уцелеть хоть немного при взрыве, приводило демона в тупик.

Аваддон аккуратно взял ее, слегка встряхнул и пролистал то, что смогло уцелеть. Хмыкнув еще раз, уже не так разочарованно, он вместе с ней растворился в игривом ветру, который вновь остался один.