Свет зажегся

Она не хотела видеть его в этот момент, подняла руку с сигаретой и скрылась за дымом.

— И ты что?

— Помог, чего еще сделаешь-то.

Полина подумала, ну это история из фильма, из книжки из серии альтернативной литературы. Она не обвиняла его во лжи, верила ему, но не могла прочувствовать эту историю, как настоящую. У нее не было контекста для этого, все знания о наркотиках она получила из кино, поэтому в голове замелькали образы алюминиевых ложек с пузырьками на дне, желтоватые шприцы, голые стены притона с неприличными граффити и следами от огня, тощие руки в пятнах со следами от сигарет, сужающиеся зрачки на небесно-голубой радужке. Она подумала об ампутациях и синеющих пальцах, и представила, как две культи неприятно ворочаются, трутся друг об друга, а пальцы обламываются, как сломанный грифель карандаша, стоит к ним прикоснуться. Ее затошнило, как от неприятного фильма. Она знала, что некоторые вещи в кино или в чужих рассказах внешне трогают сильнее, чем при столкновении в реальной жизни.

Она представила здесь Антоху Герыча, привалившегося к стене в темноте, которому крысиный король обкусывал руки. Полине даже показалось, что она слышит шорох. А все это ведь не просто страшная картинка, а загубленная человеческая жизнь.

Ей хотелось ругаться и задавать ему все эти глупые вопросы, зачем он помог ему оба раза, почему не вызвал скорую, не сдал в наркологическую клинику. Но она примерно представляла ответы, которые ее, наивную, непременно бы поразили.

Вместо них она спросила:

— Ты такой же?

— Я?

Он покрутил руками, пощупал свои ноги, будто проверял, все ли на месте. Ему было смешно устраивать клоунаду, а для нее это был серьезный вопрос.

— Я к такому дерьму не приближаюсь. Пока есть деньги и мозги, никто так низко не опускается.

А мозги долго есть? Она не стала спрашивать этот вопрос, ей не хотелось слушать еще какие-то оправдания его зависимости. Ей нужно было увидеть все по-настоящему.

— Покажи руки.

— А?

— Покажи свои руки.

Она нагнулась к нему и стала пытаться задрать рукава его пальто и рубашки. И какого черта в такой духоте он еще не снял верхнюю одежду? Она возилась с ним, щипала его руки и мяла одежду, пока Толик ее не оттолкнул.

— Да успокойся, поехавшая!

Злость кипела в ней, и ни то, как она накинулась на его рукава, ни то, как он довольно грубо оттолкнул ее от себя, не помогло найти ей выхода. Полине хотелось взять рюмку со стола и кинуть в него или разбить очередную бутылку об пол. Но ей казалось, что ее голова еще была в порядке, она не стала бы опускаться до этого, поэтому Полина просто замерла рядом с ним в одной позе, сжимая и разжимая напряженные пальцы.

— Во, хорошо, — сказал Толик более мирно, видимо решив, что она успокоилась.

Он снял пальто и положил его на свободный стул. Затем расстегнул рукава рубашки и задрал их по очереди. Полина схватила его за руки и развернула их к себе внутренней стороной. Она наткнулась на небольшой синяк, какой-то старый неровный шрам на ребре предплечья, несколько едва заметных точек, которые, может быть, были просто дефектом кожи. Ничего такого, что указывало бы точно по ее представлениям, но наталкивало на мысли все равно.

— Ну что?

— Вены не щупаются, — сказала она неуверенно, обижено даже.

Толик улыбнулся и сам потянулся рукой к ней. Но вместо того, чтобы дотронуться до нее, он скинул ее стакан со стола, на который. Он разбился об пол с неприятным треском, пробуждающим головную боль.

— Что ты делаешь?

— Может, официантка опять придет собирать осколки, мы схватим ее и все-таки допросим.

— Это идея.

Неплохой идеей ей показалось, скорее разбить стакан, чем призвать официантку. Полина схватила вторую рюмку со стола и зашвырнулась ее подальше в стену туда, где в ее воображение должен был сидеть Антоха Герыч. От дребезга ее передернуло, будто бы она не ожидала его, но этот импульс встряхнул ее. Она все равно была зла на Толика-наркомана, как и на Толика-бандита, но в целом, если ему снова удастся стать парнем из бара, с которым она тут застряла, он ей понравится.

— Не вышло.

— Тогда хер с ней.

— Теперь никаких чаевых. Да и с тобой хер, Толик, сейчас расскажу историю.

Они снова уселись. Теперь Полина была печальной, немного раздраженной, и Толик уже отчасти жалел, что полез со своими историями к женщине-не-того-круга. Не потому, что он противился тому, чтобы она знала и помнила о том, как он на самом деле живет, наоборот, ему хотелось сложить честную картину своей жизни перед ней, а потому, что он не хотел, чтобы Полина беспокоилась без настоящего повода.

— История про клинику, то есть больницу, у меня есть, но неохота про это. История про спасение тоже наверняка должна заваляться, но пока не вспоминается. Что там еще, наркотики, ампутации…

— Крокодил!

— Крокодил! Отлично, такая у меня точно есть. Значит, слушай, есть у меня знакомый мальчик, Витей зовут, он тоже физик, мы с ним с одного факультета. Мы начали встречаться с ним уже на последних курсах, и я все время старалась затащить его куда-нибудь вместе отдохнуть. Он параллельно подрабатывал фрилансом, кое-какие деньги у него были, но комплексов у него было больше, и я все время ездила без него. В общем, прошлым летом он, наконец, созрел, стал такой активный, сам все подбирал, искал, и мы поехали с ним во Вьетнам, в Хошимин. А там — крокодилы. Целые крокодильи фермы есть, где можно и покормить их, и поесть, и даже поохотиться. Они там даже продают крокодильчиков, вполне без особых проблем, какие представляются при покупке экзотического животного за границей. Прямо в Москву можно привести. Мясо я уже где-то пробовала, желтая шкура, как кукуруза, а вот кормить крокодильчиков оказалось круто. На палку с веревкой привязываешь рыбу и болтаешь ею с лодки. Крокодилы собираются вокруг, в мутной воде видны только их головы, и выпрыгивают мордами вверх, прямо как настоящие монстры. Такое ощущение, что ты в этот момент приручил динозавра! Хотя, конечно, как представишь, что будет, если к ним свалиться, даже жутковато становится. Витя даже будто бы толкал меня туда, говорил, ничего, оближут тебя просто, так смешно было. Но самое крутое другое. У меня есть фото, где я сижу на здоровенном крокодиле! Если телефон работает в баре, я тебе сейчас покажу!

Полина стала рыться в сумке в поисках телефона.

— А Витя твой?

— Чего? Он фотографироваться не захотел.

Она быстро нашла в телефоне нужную фотографию, и протянула ему. Действительно, Полина сидела на огромном крокодиле, радостная, удивленная, загорелая.

Связь на телефоне не работала

— Как тебе нравится крокодил, как круто.

— Ты не представляешь, как стремно было на него садиться! Видишь, у него даже рот не завязан! Он, правда, сидел и вообще не шевелился. Витя говорит, что, наверное, их чем-то обкалывают, это жалко, конечно, но я надеюсь, что я просто повелитель зубастых рептилий!

Фонтан жизни, даже дети бывают циничнее в своей радости. Ему самому захотелось забраться на этого крокодила или фотографировать ее, чтобы Полина радовалась. Или, может, засунуть голову в его пасть, чтобы она с таким же воодушевлением говорила о его безрассудстве и смелости. Ему казалось, что если он будет поддерживать ее настроение, она бесконечно сможет рассказывать о крокодиле.

— И глаза у него были открыты?

— Да, смотри на фотографию! Просто как у дьявола взгляд. Видишь, у них зрачки еще такие интересные, будто резанная ранка или порванная ткань.

— А пасть у него сложена так, будто улыбается.

— Ага, пошлая такая ухмылочка! Типа смотрите, меня оседлала телочка.

Толик думал, много ли мужчин хотели затащить ее в постель, и у скольких вышло. Имея деньги, ему было легко раскрутить средненьких девочек, а как же приходилось вертеться богатеньким дяденькам с богатыми дочками?

— Ну точно. Так, а Витя твой где сейчас?

— Да на работе, наверное. А, или ты спрашиваешь, встречаюсь ли я до сих пор с Витей? Около месяца назад поссорились, не разговариваем друг с другом до сих пор.