Светлейший князь 4

— Ну, а теперь давайте докладывайте о ваших успехах.

Лаврентий довольно заулыбался, а Настя хитро прищурившись спросила:

— С чего прикажите начать, ваша светлость?

Но тут её ожидало большое разочарование. Иван оказался шустрее и перехватил инициативу.

— Они, Григорий Иванович, пусть пока на пару решат, чем хвастаться будут. А вы лучше к нам проследуйте и сначала на наши успехи полюбуйтесь.

Глава 9

А хвалится наши кузнецы решили куском блестящего, почти белого цвета металла, увидев который я почувствовал, что у меня в буквальном смысле перехватывает дух и останавливается сердце. Передо мной была маленькая чушка алюминия!

Года три назад я в разговоре с купцом Томилиным как-то рассказал о Кия-Шалтырском месторождении нефелина. В 20-ом веке это основная сырьевая база алюминиевых заводов Красноярского края. На успех я особо не рассчитывал, так как лишь приблизительно мог описать где его искать. Зацепкой было лишь то, что до открытия месторождения нефелина здесь были золотые прииски. Но я очень сильно ошибся.

Никанор Поликарпович уже был твердо убежден, что всё к чему дотрагивается светлейший князь достаточно быстро превращается в золото. И раз он сказал что оно там есть, значит сомнений быть не должно и вперед на скалы.

Моих достаточно скудных подсказок оказалось более чем достаточно и золото на притоке реки Кия было найдено, а затем и нужный мне нефелин. Золота там было не так уж и много, но для нынешней России, у которой век золотых находок еще впереди, даже такие прииски были очень значимы. Поэтому там сразу же началась золотодобыча, а попутные находки отошли купцу Томилину.

К началу 1783-его года у нас уже было достаточно нефелиновой руды и наши металлурги начали эксперименты по получению алюминия. В конце года Яков предъявил мне первые граммы полученного чистого нового металла, который я не мудрствуя назвал алюминием, а вот теперь Иван Подкова демонстрирует мне пятикилограммовую чушку.

Иван больше других увлекся задачей получения алюминия и последние полтора года занимался исключительно этим.

— Что тебе, Иван, сказать, молодец. Я тебе ничего не говорил, но сейчас скажу честно, на успех особо не надеялся, — это на самом деле было именно так.

Я ничего никому не говорил, но глядя на «успехи» Ивана никаких надежд не питал. Хотя если у нас появится алюминий это будет очень даже неплохо. Но это было не всё. Меня ждал еще один сюрприз. Его демонстрация тоже была поручена Ивану, хотя он в этом деле участия особо и не принимал.

Излишки мяса и рыбы мы уже лет пять консервировали в стеклянных банках с многоразовыми крышками с металлическими замками. Возможности для массового производства консерв у нас были, но я считал, что для этого необходимо наладить производство жестяных банок из стали и научиться их правильно запаивать боковым швом, так чтобы избегать контакта припоя и содержимого банки. Я хорошо знал трагические истории нескольких полярных экспедиций погибших от отравления свинцом.

Пока Иван демонстрировал достижения нашей металлургии подтянулись другие виновники торжества во главе с господином Махановым.

— Братцы, слов нет, молодцы. Теперь мы сможем наладить массовое производство консерв и через какое-то время создать их запас и не опасаться голода. Молодцы, — еще раз повторил я.

Сюрприз конечно приятный, особенно консервная банка. У нас уже однажды был кризис перепроизводства мяса и пришлось приложить героические усилия чтобы всё произведенное закоптить и посолить. Тогда-то мне и пришла в голову идея с консервами. Первые экспериментальные образцы в стекле очень всем понравились, но я лично был против стеклянной тары, у нас просто стекла еще не завались и предложил поработать над жестяными банками.

Алюминий это вообще сто баллов. Теперь надо научиться производить его достаточно много и дёшево. Одно его применение в будущих дирижаблях например будет ого-го. А там глядишь и самолеты подойдут.

Повосторгавшись своими успехами, все потихоньку разошлись по рабочим местам и мы остались втроем Игнат, Петр Сергеевич и я.

— Ну, что господа, это конечно хорошо, алюминий и консервная банка, годная для производства. Но меня интересует сейчас другое, — я вопросительно посмотрел на господина инженера, понимает ли он меня.

— Думаю, нам надо пройти в контору и там продолжить нашу беседу, — Петр Сергеевич меня отлично понял и сделал приглашающий жест.

В конторе он без лишних слов протянул мне тетрадь, раскрыв которую я увидел, что это конкретный план деятельности вытекающий из моих поручений, дополненный графой выполнено.

Быстро пролистав пять страниц исписанных плотным убористым почерком, я развел руками.

— Нет слов, господа. Делаю вывод, что мы можем прямо сейчас, без какой-либо раскачки, начать воплощать в жизнь мои планы.

— Кроме одного, — внес небольшую поправку Игнат. — Пока из Турана не приедет господин Чернов, мы не можем приступить с созданию двигателя внутреннего сгорания.

— Я думаю, — улыбнулся Петр Сергеевич, — у нас фронт работ более чем достаточный и если мы двигателем займемся немного позднее, беды в этом не будет.

Уже проделанная подготовительная работа меня откровенно порадовала. Были в основном готовы все необходимые механизмы, устройства и приспособления, без которых я никак не смогу обойтись. Мой огромный учительский опыт сработал на все сто, составленные инструкции были столь хороши, что наши мастеровые под руководством Петра Сергеевича без труда всё сделали.

Я закрыл тетрадь и отложил её в сторону.

— Отлично, господа. Завтра без раскачки начинаем работу.

Потянулись дни напряженной работы на заводе. Машенька с тестем освободили меня практически от всего, что не имело отношение к выполнению моих планов. Каждый субботний вечер супруга посвящала меня в положение дел у нас, достаточно подробно рассказывая обо всем. Иногда я бегло просматривал отчеты, которые как всегда регулярно поступали в канцелярию.

Степан Гордеевич деятельно участвовал в воплощении в жизнь моих планов и умудрялся оставаться руководителем нашей канцелярии. Как это у него получалось мне было не ведомо. Я частенько вспоминал как дедушка Фома рекомендовал своего внучка.

Незаметно наступила зима, прошло Рождество, а начался затем новый, 1786-ой год. В первых числах января пришло известие из Улясутая, что наше посольство скоро отправится в обратный путь. Лонгин из этого сделал вывод, что скорее всего результат положительный. Он однажды сказал мне, что если в Пекине скажут «нет», то наших мы скорее всего уже не увидим и придет известие о подготовке нового маньчжурского нашествия.

В начале февраля пришло два больших обоза с зерном. В основном это была пшеница, ячмень и овес. Своей пшеницы нам стабильно не хватало.