Светлое будущее

— Он тряпка! — злобно чиркнула я зубами.

— И че? — едко. — И потом, не кинулся на амбразуру — так сразу тряпка, да? Защита разной бывает, как и забота. Он работал, старался ради вашего общего блага. Даже замуж тебя позвал — сказка! Другим… знаешь, через что надо пройти… чтоб такое заполучить? А ты? Ты его полгода мурыжила, а он — покорно, тихо… мирно ждал! Да, он — не воин. Но зато хороший муж, добытчик! Нежный с тобой был, заботливый. И не сбежал после тех угроз, а последнее продал, сама говорила… дабы все разрулить безболезненно.

— Ага, — язвлю. — Только то, что пришлось «разруливать» — из-за его тупости и трусости и случилось!

— Все мы — люди! И нам свойственно ошибаться!

Нервно сглотнула я слюну. Отвернулась.

— Тебе не понять… — обижено буркнула я себе под нос.

— Ага, точно! Как я сама не догадалась?! Я ж тупая! Это вы — умные: ты, Рожа — прям медали выдавай! А мы, все остальные, — тупые, трусливые уроды.

— Я такого не говорила! — раздраженно. Глаза в глаза, давясь злостью.

— Но… тем не менее, поведение, поступки, мысли указывают именно на это!

— Просто, — вмиг взорвалась во мне обида, — мне нужен муж не только добытчик, но и защитник! Понимаешь? Я устала страдать!

— Вот о чем и речь! Ты хочешь слишком много! Слишком! Вот и получает в ответ по зубам. А я — довольствуюсь тем, что есть — и я счастлива. В отличии от тебя. Не уступая в некоторых деталях, ты в итоге теряешь всё. А я уступаю — и получаю потом нечто большее, практически… сполна.

— А если какая-то заруба? Кто решать будет проблемы? Опять я? А Вадим — под лавку?

— А может ее и не быть, этой твоей «зарубы». Меньше думай о гадостях — и меньше они будут лезть в твою жизнь. А если есть какая угроза — избегать ее надо, а не переть на рожон. Смолчать. Прогнуться, в конце концов… А не как вы — любители правды. И, гляди… беда пронесет.

— И какой из тебя журналист? — язвлю. — Коль правды тебе не надо?

— А никакой! — взбешенно. — Как и из тебя — переводчик. Выучусь, получу корку — и спасибо. Вон, — ткнула взглядом себе на живот, — дома сяду детей воспитывать.

— Мы слишком разные с тобой, Жень, — скривилась я от горечи. Отвела взгляд в сторону. — Ты меня не поймешь, а я — тебя.

— Ну, так и не жалуйся. Живи тогда своей волчьей жизнью, раз кусаться все время тянет.

— А я и не жалуюсь! — криком.

Живо встала с места. Взгляд на кастрюлю:

— Борщ уже давно кипит. Ешь!

Разворот — и пошагала в комнату. Щелкнул барашек газовой плиты.

— Но ты же Некит! — слышу спешное вдогонку. Шаги за мной. — Как не крути, ты — вторая Рожа! И как бы ты не одевалась по-другому, не красилась — всё ровно его копия! Во всем ему подражаешь! Гордые оба, борзые… умники, мать в*шу! Да только глянь, где он! — бешено уже, ором на меня. Стою спиной к ней, и обернуться нет сил. Знаю, что права — но и вслух признать… страшно. Немного помолчав, более сдержано, продолжила та: — Вот и подумай, кто из нас прав. И стоит ли оно того. Может, всё же… пора попридержать коней, притормозить. Хватит бежать за каким-то вашим… гребанным «светлым будущим». Вы и так уже много проср*ли в своей жизни… из-за этой спешки, гонки, идеалов. И еще проср*те. Живете какими-то мечтами о том, что будет… Полностью теряя, не замечая «настоящее». А жизнь — это не «тогда», а — «сейчас».

Резвый разворот. Взгляд в глаза:

— И че? Жить одним днем? Чет я даже за тобой такого не замечала… что ты мне тут впариваешь.

— Я не про то. Надо думать о будущем — но не гнаться за ним, отметая настоящее. Тихо ехать вперед! А не стремглав… и жить, наслаждаясь всеми моментами, а не только давиться надеждами и ожиданиями. Надо принять себя, и принять других — такими, как ты, как они есть. И приспосабливаться. Во всем — и ко всему. А не гнать и рубить! Вот у тебя только белое и черное. А есть еще серое! А если постараться, если хоть немного раскрыть свое сердце людям — то и другие цвета появятся.

— Розовые? — едко сплюнула ей в лицо, заливаясь саркастическим смехом.

— А хоть и розовые! Пусть и лишь мгновения — а полезно! Чем давиться постоянно ненавистью и отчаянием! Уж лучше глупые сопли — чем постоянная пресная, горькая правда! И потом… даже если бы и стал Рожа твоим мужем, не будь братом. Не нашли бы вы счастья, не настигли бы свое «светлое будущее»! Нет! Потому что надо приспосабливаться — еще раз говорю, меняться, юлить… терпеть и унижаться порой, а не только гордо и цинично на всех плевать с колокольни собственного достоинства. Реалисты… — съязвила, перекривив слово. — Гордые идиоты! Причем которым хочется всё и сразу! Думаешь, я не хочу богатого, умного, чувственного, способного весь мир нагнуть ради меня и наших детей (в случае чего, в случае необходимости)? Хочу! Очень хочу! Но я реально смотрю на жизнь, в отличии от вас! И это у кого еще розовые очки?! Да… пусть не во всем мире, но в моем доме… мой Леша — мой король, а я — его королева. А что за порогом, и что в будущем — это иное. И поскольку постольку.

— А потом грянет беда, — ядом прыснула я, будто змеюка, — и будете реветь взахлеб вместе, короли-старатели.

— А то ты не будешь реветь? — рассмеялась едко.

Опустила я взор. Смолчала.

— Вот то-то же! Только в промежутках между черными полосами — у меня будет белая полоса, я буду счастлива, а ты… со своим Рожей — в растерянности, в гонке черти за чем — нет. Опять будешь реветь, кляня судьбу за жестокость.

— Я не буду реветь, я буду решать, — гневно.

— Федька твой уже нарешал. Ну как, нравится? Обоим? На сколько в этот раз нарешал? А?

— Да иди ты! — злобно. Разворот — и пошагала спешно я в коридор (забыв, зачем шла в комнату).

— Я-то пойду! — отчаянно мне в спину, циничным смехом. — А ты что делать будешь? Опять себя жалеть? Или его? Решатели…

— Иди в ж*пу!

— Ага, до встречи!

Живо обуть кроссы, на плечи куртку — и за порог, гневно лязгнув дверью.

ТОМ II. СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. За горизонтом жизни

Глава 21. Чистилище

30 мая, 2009 г.

(Н и к а)

Пульс. Откликом во мне, будто гром после молнии, раздавалось сердцебиение, бессмысленно игнорируя общее решение, общее нежелание всего организма… жить. Бесстыдно им вторили легкие — еще одни предатели сплоченного коллектива. Пустота. Ни боли, ни страха. Ни прошлого, ни будущего. Только минуты — минуты, пока оставшиеся герои не сломаются, не устанут кровь, кислород гонять по уже мертвой, растерзанной дикими тварями, «человеками», плоти.

Очередной ход незримых часов — и вдруг бунт на тонущем корабле становится массовый. К предателям подключается слух: ловит странный шорох, хруст, шелест подлеска — неравномерный, настырный, грубый — и не ветер это уже ласкает ветви деревьев. Распахнулись веки — взор утонул в чистой, небесной глади… что проглядывалась где-то надо мной между веток, будто Бог, склоняясь над грешником. От яркого света начало резать глаза — но тут же позорно стихло. Слез не было — они еще были на моей стороне. Вдох-выдох. И вдруг снова изменщик-слух начал творить неприемлемое, донося уже иные вражеские сведения: речь… людская, путаная, надрывом. Набатом. Крик, мат. Удары, стоны… Смех, злорадство… Мольба. Еще один приговор на немом, безликом кладбище среди лесной чащи. Скоро и вы ко мне приобщитесь — будете ждать приход ее. Приход Великой и Мудрой. Приход Седой…