Светлые тени

Глаза по-прежнему закрыты, Дориан облизывает языком сухие губы и вздыхает. По какой-то безбожной причине, я чувствую, как мое лоно сжимается. В самом деле? Из всех случаев, когда я была возбуждена, мои гормоны выбирают подобный момент, чтобы унять шумиху?

Я качаю головой и сжимаю бедра, отказываясь признать небольшую дрожь внизу. Взяв за руку Дориана, я сосредотачиваюсь на том, чтобы просто быть здесь ради него. Однако, признаю, что тайно молюсь о том, что он захочет меня здесь, когда откроет глаза.

– Ди, чувак, мы здесь.
– При звуке голоса Нико, веки Дориана начинают быстро трепетать, словно он борется, чтобы открыть их. Наконец открыв глаза, он начинает быстро моргать, пытаясь сосредоточиться на брате, который с облегчением вздыхает.

– Черт, братан, - улыбается Нико, - ты напугал нас. Сделай одолжение в следующий раз, если изголодаешься по вниманию, так просто скажи об этом. А не беси старика.

В замешательстве Дориан хмуриться.

– Николай?
– его голос еще слаб, и, как ни странно другой. Словно, акцент звучит сильнее, чем я когда-либо слышала.

– Да, Ди. Я здесь. Я вытащил нас оттуда так быстро, как только смог.

Я нежно сжимаю руку Дориана, давая понять ему, что я здесь. Я хочу, чтобы он знал, что я никогда не оставлю его, независимо от того, что он сказал. Движение побуждает его медленно повернуть голову в мою сторону, где я с любовью улыбаюсь ему.

Огромное облегчение наполняет мои глаза, и я подношу его руку к губам, когда падают первые слезы благодарности.

Однако, вторая соленная капля скатывается по моей щеке и касается его пальцев, вздрогнув, Дориан отдергивает руку, словно его что-то поразило.

Он морщится, отвращение четко читается на его лице, и, открыв рот, он снова говорит этим незнакомым голосом, который я не знаю. Надежда сдувается, словно воздух из старого шарика.

– Кто ты, мать твою?

Глава 24

– Полный пиздец. Это просто полнейший пиздец.
– Нико мерит комнату шагами, запуская руки в волосы каждые несколько секунд, чтобы в отчаянии дернуть длинные локоны.
– Пиздец.

– Ты уже говорил это. А теперь расскажи мне, что случилось.
– Я почти кричу, пытаясь заглушить разгневанные вопли Дориана - на греческом, на английском с акцентом и Темном языках. Я смотрю на него бьющегося на кровати, удерживаемого невидимыми оковами.

Видя его переполненного чувством ярости и отвращения от того, что мы с ним сделали, мое сердце сжимается от боли, и я быстро поворачиваюсь к Нико.

– Изменение, - морщась, отвечает он, - Ставрос наложил на него изменяющее заклинание.

– Подожди... что? Как то, что ты сделал с Крисом? И Дориан с Джаредом? Но почему он... другой? Я видела Джареда и он был - таким же милым. Но это?
– я машу рукой в сторону Дориана, когда он произносит по слогам, что разорвет на куски Александра.
– Это не Дориан. Он даже говорит по-другому.

Нико качает головой, прежде чем остановиться в полушаге и посмотреть на меня теме же полными сожаления глазами.

– Это, потому что Ставрос не изменил его воспоминания. Он изменил его самого. Это другой человек. И судя по тому, что он даже не узнает Алекса, я бы сказал, что Ставрос вырвал по крайней мере столетие. Что объясняет, почему наш отец был настолько ослаблен.

Столетие?

Таким был Дориан столетие назад? Мерзким? Агрессивным? Жестоким?

– Мы должны придумать что-нибудь еще, - говорит Нико Алексу, враждебно смотрящему на незнакомца, который когда-то был его лучшим другом. Услышав переполох, который устроил Дориан после пробуждения, Алекс ворвался в комнату в тот самый момент, когда Нико пытался заслонить меня от его старшего брата, одержимого меня убить.

– От нее разит грязью и человечностью, а ведь она не человек, - усмехался Дориан, кружась возле нас, как хищник, - отдай мне ее брат и я заставлю сказать мне, кто она такая.

– Это я, Дориан!
– пыталась я выкрикнуть из-за Нико, но он тут же толкнул меня себе за спину.
– Я - Габриэлла. Ты знаешь меня.

– Да как ты смеешь обращаться ко мне, ты грязная шлюха! Я вырву твой язык, за то, что разговариваешь со мной в таком тоне, но я оставлю тебя для Авроры. Она весело проведет время с такой сучкой, как ты. Возможно, мы надругаемся над тобой вместе.

Его улыбка исчезла, когда он посмотрел на меня, пройдясь этими бледно-голубыми глазами сверху вниз по моему телу. Больше обеспокоенно, чем соблазнительно. Английский, на котором он говорил не был американизированным, словно он никогда не жил в штатах. Сначала, я подумала, что Ставрос каким-то странным образом сделал подмену, но было определенно ясно это Дориан.

Он знал, что Нико его брат. Он просто не знал меня.

Когда Алекс ворвался в спальню, он мгновенно обездвижил Дориана, заморозив его на месте.

– Что, черт возьми, случилось с ним?
– спросил он, его обычно спокойный голос был очень тревожным.

– Я не знаю, - ответил Нико.
– Но что бы это ни было, мы должны позаботиться о безопасности Габс. Она в опасности рядом с ним.

– Чушь собачья, - оспаривала я, уперев руки в бока, вставая лицом к нему.
– Я никуда не уйду.

– Малышка, он опасен для тебя. Тебе необходимо...

Я подняла руку, отказываясь слушать.

– Я никуда не уйду. И я была бы признательна, если ты будешь относиться ко мне, как не к беззащитному ребенку. Если он наброситься на меня, ты ведь знаешь, я могу серьезно ему навредить.

Он посмотрел на меня, хмуря лоб.

– Я знаю. Но мы оба знаем, что ты не хочешь.

Заклинание обездвиживания удержало Дориана на пару минут, прежде чем он пробил его. Теперь, когда нас ничего не связывает, я могу видеть, как сильно недооценивала его силу.

Нико и Алекс действовали быстро, пока привязывали его к кровати. Но проблема в том, что плохой Дориан не заткнулся.

– Чувак, хватит!
– ворчит Нико, всплеснув руками.
– Он когда-нибудь закроет свой поганый рот? Черт возьми, мне он нравился гораздо больше, когда был в отключке.

Поняв намек, Александр бросает воображаемый кляп в сторону Дориана, в результате чего его непрекращающиеся угрозы и оскорбления, мгновенно заглушаются.

Я воспользовалась моментом, чтобы отдышаться и плюхаюсь в белое кожаное кресло в углу комнаты.

– Мы не можем оставить... его... в таком состоянии навечно. Ему, наверное, неудобно. И разве они не будут искать его?

Его. Мужчину, которого я любила, люблю, уничтожили. Его. Я не могу смотреть на него. Я не могу не пытаться разглядеть внутри монстра, человека, в которого влюбилась, и который угрожал изнасиловать и пытать меня, пока я не стану молить о смерти. Кем бы ни был этот человек, он не Дориан.