Свежий ветер

Глядя на Джену, я видел, как сильно она нуждается том, чтобы почувствовать себя в безопасности, обрести хоть какую-то уверенность. Как сильно ей нужно услышать от кого-нибудь, что она поступает правильно, что у нее все получится.

– Я просто… - Я запнулся.

Мне хотелось взять ее за руку, показать, что забочусь о ней, но я знал, что подобный жест с моей стороны лишь усугубит ситуацию. Вот бы просто забыть о том, что я майор и что мне придется отвечать, если она окажется предательницей или безвольным рабом нейропрограммирования, и поцеловать ее, поддаться тому чувству, которое одолевало меня всякий раз, когда Джена оказывалась рядом. Но в этом сошедшем с ума мире я мог быть твердо уверен лишь в одном – я солдат Альянса, буду им до конца, и лишь этот факт оставался моим ориентиром, лишь благодаря ему я знал, что делаю благое дело. Так чего же я хотел от нее?

– Мне просто нужно убедиться, что ты – та самая женщина, за которой я пошел на Айлос. Потому что я готов на это снова. Я… я должен быть уверен.

При упоминании названия той планеты, в глазах Джены мелькнуло что-то очень похожее на муку. Она ничего не ответила, и я вдруг осознал, что впервые мы коснулись той ночи и того, что последовало за ней; того, во что вылилась минута слабости, и времени, проведенного нами вместе, которому только ее смерть сумела положить конец.

Пусть даже ее тело получило такие ужасные травмы, ее память, очевидно, не пострадала, и воспоминания до сих пор причиняли боль. Я видел это в том, как она смотрела на меня, хотя любой другой на моем месте принял бы это выражение уязвимости и детской обиды за удивление тем фактом, что ее собеседник до сих пор продолжает говорить. Я ненавидел себя за то, что делал ей больно, за то, что не мог выразить словами своих чувств; за то, что снова вынужден был ранить ее только для того, чтобы удостовериться, что не угожу в ловушку.

– Слова тебя не убедят, - заметила Джена тихо, и я знал, что она права.

Нас разделяло каких-то несколько сантиметром, и я легкостью мог бы наклониться и поцеловать ее. Всего один поцелуй сумел бы решить почти все стоящие между нами проблемы, или же она оттолкнула бы меня, ударом кулака сломав мне челюсть, и велела бы никогда больше не позволять себе такого. Я понятия не имел, какой из этих двух вариантов более вероятный, потому что у меня уже был шанс вернуть ее, но я предпочел страсти осмотрительность. Вполне возможно, что я ошибся, но Джена уже отгородилась от меня.

Именно она показала мне, что такое страсть, она научила, что осторожность ничто, когда ты живешь на краю – когда в твоих силах лишь положиться на свои способности и надеяться, что этого окажется достаточно, чтобы пережить самый страшный шторм. Вовсе не из-за осторожности я оказался в ее постели, а затем в ее квартире. Не осторожность помогла в последние полтора года продвинуться по службе больше, чем за всю предыдущую карьеру. Все это произошло благодаря моей вере в себя, и тому, что, отринув сомнения, я стал полагаться только на свои способности.

В этом-то и заключалась проблема. Я не был уверен, что, заполучив ее назад, когда-либо сумею разорвать эти отношения. Я не смогу оставаться объективным, глядя в эти чарующие янтарные глаза, полные смятения.

– Послушай, - произнесла Шепард неожиданно. На мгновение прикусив губу, она продолжила: - У меня есть задание, и я намерена его выполнить. Но тебе вовсе необязательно следовать за мной, особенно если ты во мне настолько сомневаешься.

Подхватив шлем церберовского оперативника, Джена принялась доставать коммуникатор.

– Дело не в этом, Шепард, - попытался объяснить я, потирая затылок в надежде унять неприятные ощущения, вызванные резкой нагрузкой на имплантат. – Вовсе не в тебе я сомневаюсь, а в них. И я хочу тебе верить, но… неужели ты не понимаешь, почему мне недостаточно твоего слова?

Дернув слишком сильно, Джена едва ли не вырвала передатчик из гнезда.

– Я прекрасно понимаю, - прорычала она, - но это вовсе не значит, что я намерена терпеть твое недоверие к каждому моему поступку только из-за твоей злости на «Цербер», посмевший поиграть в твою любимую игрушку.

Я уже открыл рот, собираясь заявить, что это неправда, хотя и осознавал ее частичную правоту, но заметив ее острый взгляд, осекся, позволяя ей продолжить.

– Ой, погоди, я, кажется, забыла – это все лишь деловые отношения, правильно, майор? Ничего личного?

– Джена…

– Нет! – рявкнула она, раздраженно сверкнув глазами и подняв руку, побуждая меня замолчать. – Я не могу заниматься этим сейчас. Просто… скажи, что я могу доверять тебе прикрывать мне спину, пока мы здесь. Большего мне не требуется.

Медленно и беспомощно я пожал плечами, жалея, что нельзя щелкнуть пальцами и остановить время.

– Я с тобой, и я всегда был на твоей стороне, Шепард. И да, я отдаю себе отчет в том, что сейчас не время, но ты должна знать…

– Отряд Дельта, докладывайте!

Едва заслышав низкий грубый голос, Джена резко посмотрела на коммуникатор, а затем, не встречаясь со мной взглядом, ответила. Неизвестный сообщил, что собирается разблокировать поезд, и, на мгновение встретившись со мной глазами, она направилась к Лиаре.

«Ты должна знать, что я по-прежнему забочусь о тебе, - подумал я, - и я хочу лишь, чтобы ты оставалась в безопасности, пусть даже не в моих силах сделать тебя счастливой».

Может быть, и хорошо, что меня прервали. Ни к чему ей это слышать.

Так сложно было волноваться о ней, когда я и понятия не имел, чувствует ли Джена что-то ко мне. Она вполне могла оказаться бомбой замедленного действия, которая рванет у меня в руках, если я потеряю бдительность.

Я снова оглядел хаска, отметив его холодные, мертвые глаза, когда-то принадлежащие человеку. Я смотрел на него, представляя себе тело Джены на операционном столе, так и не зажившие до конца шрамы, покрывавшие теперь ее кожу, ее янтарные глаза, все еще такие же бездонные, яркие и теплые. Нет, я не считал, что она хоть чем-то похожа на этого монстра. И если бы я был честен с собой, то признался бы, что наличие в ее мозге скрытой программы, ждущей своего часа, не являлось моим самым большим страхом в том, что касалось женщины, которую я когда-то любил.

«Мне кажется, что я до сих пор влюблен в тебя. И я не знаю, что мне делать, потому что ты так близко, а я боюсь, что одним лишь прикосновением обращу тебя в пепел, ведь это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я не хочу пускать тебя в свою душу, так как не смогу еще раз пережить твою потерю, а сейчас мы в самом центре этой чертовой войны сражаемся за существование галактики. Ты снова у штурвала, и я понимаю, что тебе не нужно подобное отвлечение, но, боже мой, Джена, я так скучаю по тебе, так волнуюсь, что сердце рвется из груди.

Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива».

Но сейчас не время. Земля горела, а мы пробивались через, казалось, сотни церберовских агентов в надежде завладеть чертежами оружия, являвшегося нашей единственной надеждой на спасение всего живого.

Однако, как обычно, «Цербер» добрался до цели раньше нас.

Я своими глазами наблюдал за тем, как Шепард напряглась, едва заслышав голос Призрака – того самого человека, который пытался контролировать ее, мечтал поставить ее во главе своей личной армии. Именно его Джена обыграла в его же собственной игре, украв принадлежащий ему корабль вместе с командой, а также взорвав станцию, битком набитую ценнейшими образцами чужой технологии, которую сочла слишком опасной.