Свидания со злодеем

Что бы я ни сказала, это бы прозвучало глупо и наиграно, поэтому я молча смотрела в серую стену. Долгое время я лелеяла свою трагедию, заботливо обвешивала ее кружавчиками, считая, что нет существа несчастнее меня на всем свете. Но правда в том, что потерять родителей от рук убийцы это совсем не то, что толкнуть их на эшафот самому. И после столько лет с этим жить. Мучился ли Габриэл вопросом «можно ли как-то было их спасти?».

— Почему они не уехали? Не сбежали? Ты мог сдать их, а они могли скрыться…

Я закусила губу, запоздало поняв, что прошлась по больной мозоли.

— Считали, что так надежнее. Нас могли использовать, чтобы выманить их, поэтому проще было…

Он не закончил, с шумом сглотнул и снова затянулся сигарой. Потом будто вспомнил, что я рядом и дым мне не по душе, затушил ее о пол — и выбросил куда-то в темноту, не заботясь о порядке.

— Ты многим пожертвовал ради близких. Я бы многое отдала, чтобы меня кто-то любил так же сильно.

— Теперь ты понимаешь, почему тебя нельзя было оставить в покое?

Набрав в грудь воздуха, на едином выдохе, я выпалила:

— Я не хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

Глава девятая

Прошла долгая минута прежде, чем Габриэл оторвал взгляд от соединенных рук и хрипло ответил:

— Ты не знаешь, на что себя обрекаешь.

— Думаешь? Я, жена твоего племянника? Не знаю, на что себя обрекаю, сидя с тобой в замкнутом помещении?

Габриэл расхохотался, и у меня внутри словно разжались тиски. Я понятия не имела, что нужно говорить и делать, когда человека рядом с тобой мучают такие воспоминания. Я всю жизнь ждала понимания и сочувствия от других, но совершенно не знала, как их испытывать самой.

— Иди сюда, — вдруг резко перестав смеяться, произнес он.

Испугавшись взгляда потемневших глаз, я облизнула пересохшие губы. Низ живота скрутило в болезненном, но почему-то приятном, спазме. И губы мужчины вдруг оказались очень близко, опалили дыханием мои.

— Секс тоже отлично пробуждает магию, — пробормотал Габриэл, подушечками пальцев будто изучая мое лицо.

— Не боишься, что испугавшись, я исчезну куда-нибудь…

— Давай проверим, смогу ли я тебя удержать?

Губы встретились, и я оказалась в его руках. Снова. Все с тем же непередаваемым трепетом, не работающей головой и растекающимся по венам жаром. Только сейчас не было зелья, на которое все можно свалить. Не было никакой магии, срывающей с моих губ короткие стоны, когда поцелуи перешли на шею и ключицу, обжигая чувствительную кожу.

Никакой магии, кроме той, что была с Габриэлом всегда. Я чувствовала ее с нашей самой первой встречи, только сначала приняла за страх, а теперь… даже не знаю, что я чувствую к этому магу. Точно не то, что должна.

— Габриэл… — выдохнула я, когда он увлек меня за собой, прямо на пол, не отрываясь от дурманящих ласк. — Не здесь же!

— Этой мой дом! — глухо рыкнул он. — Где хочу, там и лежу!

— Мне больно! — прибегла к последнему аргументу.

Хотя я и уперлась коленками в каменный пол, было не так уж и больно, но не хотелось заниматься любовью в темном коридоре. Еще сильны были воспоминания о твари с желтыми глазами.

— Пожалуйста… — тихо попросила я, склонившись к уху мужчины.

Потом поддалась порыву и осторожно лизнула его шею.

Руки у меня на талии напряглись, сжали сильнее.

— У тебя в комнате безопасно.

— Со мной везде безопасно. Единственный кто может навредить тебе — это я сам, Теана.

— Пока же не навредил.

Ответом мне стал тяжелый вздох, и снова появилось чувство, что до полной откровенности нам еще далеко. Я тут же отругала себя: ну зачем, зачем думать об откровенности сейчас, когда сердце бьется с такой силой, что уже готово выпрыгнуть из груди?

У меня не хватило бы сил снова спорить, но Габриэл, к счастью, поднялся. Плохо помню, как мы дошли до комнаты, сознание будто включилось когда обнаженной спины коснулось прохладное покрывало постели. И дверь с негромким щелчком отрезала нас от реальности со всеми ее монстрами, магами и трагедиями.

* * *

— Мы сильно плохо поступили, да?

— Теана, у тебя закрываются глаза. Почему ты не спишь?

Потому что у меня слишком много мыслей, потому что я до сих пор не могу поверить в то, что лежу в постели Габриэла и никуда не собираюсь сбегать. Потому что в теле приятная усталость, а на щеках румянец. Я не готова к тому, что произошло, не готова к тому, что Габриэл хочет и умеет. Но все дело в том, что он не спрашивал, а я не захотела останавливаться.

— Почему мы поступили плохо?

— Генри. Я его жена.

Он долго молчал, я даже подумала, что разговор на этом окончен, потому что о чем здесь можно говорить? Мы поступили плохо. Точка. Я изменила человеку, которого поклялась любить, а Габриэл увел жену у племянника. Если отбросить в сторону историю с колдовством, то все именно так. Но можно ли ее отбросить?

— Развод — дело пары часов, — наконец сказал он. — С моими ресурсами он не отнимет много сил. А Генри совершил ошибку. И, кажется, не собирался за тебя сражаться.

— Наверное, я слишком много об этом думаю.

Со вздохом я повернулась на другой бок. Спина немного ныла, а за окном уже занимался рассвет. Звездноликая, вся ночь пролетела так незаметно!

— Дело не в разводе. Просто… если бы я узнала то, что узнала здесь, чуть раньше, то расставания с Генри ведь не случилось бы. И мне страшно подумать, что…

— Что? — Габриэл усмехнулся. — Что нас бы друг к другу тянуло? И мы мучились, живя в одном доме, а потом непременно бы переспали, предали Генри и оказались отвергнуты обществом? Уехали на необитаемый остров и…

— Да, да, я помню, выращивали бананы и детей. Да, о чем-то таком я и думала.

— А поехали, — вдруг сказал Габриэл.

Я даже подняла голову, чтобы заглянуть ему в лицо и понять, серьезно он это, или продолжает шутить.

— Сбежим куда-нибудь. Возьмем новые имена, придумаем легенду. В Эйнгории с колдовством все проще, там нам, конечно, придется скрываться, но хотя бы можно будет не бояться, что нас казнят, если поймают. Смертная казнь назначается лишь тем, кто практикует кровавые ритуалы.

— Тогда почему ты не перевезешь туда всю семью?

— Это их решение. В Чармерде мы — богатейшая семья, а там будем мигрантами без подданства, к тому же придется отдать больше половины состояния в качестве налога. Дебра и остальные члены семьи не хотят лишаться достатка из-за пары-тройки колдунов.

— Это эгоистично. Вы ведь рискуете и их жизнями тоже!

— Вот поэтому и предлагаю сбежать. Пусть сами разбираются, в конце концов, Генри уже большой мальчик, достойный встать во главе Гримвеллов.