Свидетель по делу – кошка

— Еще чего! Я никуда не собираюсь.

— Тогда иди сюда.

Шаг — и мир исчезает, остаются только брызги холодной воды и жаркие прикосновения к чужой коже.

И шепот мага:

— Если бы я мог любить кого-нибудь, это была бы ты.

Глава 33

— Мэй, расскажи мне про свою истинность, — спрашиваю я, убедившись, что маг успокоился и не начнет опять рыдать со словами «я не могу любить».

К этому моменту мы уже даже оделись и просушились. Именно в таком порядке, да. А еще Мэйлину приспичило прогуляться до Монстропарка. Видимо, созерцание живущих там зверушек помогает ему успокаивать нервы.

Тут, кстати, уютно. Монстропарк расположен в отдалении от замка Академии, в большом здании, выкрашенном в зеленый цвет, да еще и за забором. Дежурный, молодой высокий оборотень с янтарными раскосыми глазами, спокойно пропустил нас с Мэем — маг, видимо, уже примелькался. Да и потом, мы же не студенты, чего нас задерживать?

В Монстропарке несколько залов, и в каждом из них стоят клетки с животными. В зеленом зале держат относительно безопасных, мирных и неагрессивных животных, в красном и оранжевом — самых опасных, клетки там защищены магией, и туда так просто даже экзорцист не зайдет, а синий и желтый залы это что-то среднее по опасности. То есть зайти можно, но к клеткам лучше не подходить.

Мы с экзорцистом сначала гуляли по зеленому залу, встретили там профессора Форкса и обменялись с ним любезностями, а потом пошли в синий.

Ну что сказать? Тут интересно. Есть и птицы, и звери, и что-то совсем непривычное. Пока мой фаворит — это утыканный мохнатыми лапами овал.

— Мэй, насчет истинности, — напоминаю я, заметив, что Мэй не спешит отвечать.

— Это обязательно? — уточняет экзорцист, отводя взгляд.

Ну, конечно! Он собирается в очередной раз уйти от ответа! Собственно, как и обычно. Но мне слишком интересно, что произошло у Мэя с истинностью, чтобы оставлять это как есть.

И в этот раз у меня, между прочим, есть аргументы!

— Не обязательно было соблазнять уборщиц в Академии Сумрак!

— Обязательно, конечно! — начинает спорить маг. — И не уборщиц, а «уборщицу», в единственном числе. Мне кроме тебя никто не нравится, у них эманации неприятные. Ладно. Я расскажу. Но сразу предупреждаю, в этой истории я выгляжу как полный идиот.

Разумеется, от этого уточнения мне становится еще интереснее!

— Это была дочь герцога, молодая и ураганно красивая. И она, разумеется, была шокирована тем, что мы истинные! Ну, то есть, она и я, полугном со странным даром.

Задумчиво рассматриваю Мэя. Ну, не знаю. Мне он такой уж ужасной партией не кажется. За сорок с лишним лет жизни я поняла, что главное это не внешность — хотя маг, на мой взгляд, симпатичный, особенно когда расчесывается — а то, чтобы человек был хороший. Ну, и чтобы не был алкашом, как мой бывший муж.

— И ты решил благородно разорвать истинность, чтобы последствия этого решения обрушились на тебя, а не на девушку? — уточняю я.

Насколько я знаю про разрыв истинности — я изучила эту тему по советам Федора Ивановича, не появляющегося лично из-за большого количества дел, но принимающего активное участие в моей жизни дистанционно — это может происходить как по обоюдному согласию, так и по инициативе одной стороны. И если связь разрывают двое, то это проходит почти безболезненно. Но когда от истинности отказывается одна сторона, вот тут наступает полный ужас и кошмар. Кроме того пунктика Мэя про «я больше никого не смогу полюбить» там быть и сбой магического дара, и тяжелая болезнь, и все, что угодно, вплоть до мучительной смерти. А вот второй человек, ну, или не человек, скорее всего, ничего и не почувствует.

— Знаешь, Марина…

Мэй задумчиво смотри на клетку с монстром. Что, интересно, это значит? Неужели его возлюбленная была похожа на вот это вот страшненькое, синенькое и мохнатенькое?

— У меня не было никаких благородных побуждений, — говорит наконец Мэй. — Я разорвал истинность именно что по глупости. Я даже не попытался узнать эту девушку получше… или дать ей возможность узнать получше меня. Просто увидел выражение ее лица, когда у нас появились метки, и подумал… я не хочу при тебе выражаться, особенно на языке гномов, поэтому пусть будет так, как говорит Федор: «да иди ты нахрен, блондинка»! И я пошел в ближайший храм, где разорвал эту несчастную связь, полностью перечеркнув себе этим… ну почти все, получается. Как последний идиот.

Маг фыркает и запускает пальцы в волосы.

И что на это отвечать? Должны же быть какие-то успокаивающие аргументы!

Осторожно касаюсь его острого плеча:

— Ну, Мэй, зато девушка наверняка обрадовалась. Раз она так бурно отреагировала, когда узнала о вашей истинности!

— Понятия не имею, — пожимает плечами экзорцист. — Я тогда две недели валялся без сознания, а дочка герцога за это время вроде даже замуж за кого-то выскочила. Или собиралась выскочить, точно не знаю. Ну, понятное дело, она обрадовалась. Вот только вся глупость момента заключается в том, что я повел себя как импульсивный придурок. Вместо того, чтобы бежать в храм одному, я должен был просто подойти к ней и сказать что-нибудь вроде: «Сожри меня ржавая гидра, в гробу я видал эту истинность! Да и ты, судя по выражению лица, тоже! Так пойдем в храм и разорвем эти проклятые узы!». И все. Не думаю, что она стала бы отказываться.

Мда. Тут даже и комментировать нечего — все проблемы от вспыльчивости Мэя. И от гордости, получается. Ужасно, наверно, видеть, что человек, которому ты предназначен судьбой, считает тебя недостойным!

— Ну, это дела давно минувших дней, — улыбается экзорцист. — Пойдем еще монстров посмотрим. Тут есть очень миленькие. Ты не видела огневика? Очень симпатичный. Его недавно перевели из «синего» в «желтые».

Конечно, я не против посмотреть монстров, вот только сначала нужно кое-что прояснить с Мэем.

— Ага! То есть блондинка это «дела давно минувших дней», а вот это твое «я не могу любить», это другое, да?

— Это последствия.

Маг слишком серьезен, и что с этим делать непонятно. Интересно, если ли в Кеалмэ психологи? Хотя экзорцист, наверно, не дастся.

Так что мне не приходится в голову ничего лучше, чем обнять Мэя и прижаться к его плечу — и почувствовать, как маг обнимает меня в ответ.

Глава 34

На следующий день Гаррет Ворн сам находит меня у Зурга. Комендант попросил меня почистить от пыли его коллекцию магических предметов с инкрустациями, и как раз дает указания, как делать это таким образом, чтобы ничего не повредить и не навлечь на себя комендантский гнев.

Профессор Ворн появляется как раз в тот момент, когда в лекциях Зурга намечается техническая пауза из-за отсутствия пригодных для обработки драгоценных инкрустаций инструментов, и он ненадолго удаляется в спальню. У него тоже двойной кабинет, как у Амины Флорштан: одна комната для посетителей, а вторая личная. Правда, дверь в спальню у него где-то за стоящими боком шкафами, так чтобы обычно она не бросается в глаза.

— Марина, мистеру Мотэ… вы не знакомы, но ладно, — говорит Ворн. — В общем, мистеру Мотэ удалось связать эти нитки обратно в носок и теперь ваш фамильяр снова может говорить. Правда, он выглядит довольно нервным, но, надеюсь, рядом с хозяйкой он придет в себя.

Профессор рунной магии кажется немного смущенным, а корзинка в его руках подрагивает. Поблагодарив, беру ее в руки, прикрываю крышку…

— Кхм, — кашляет профессор Ворн. — Вы осторожнее, там зубы.

Вздрагиваю и осторожно смотрю на него. Хоть убейте, не помню, были ли зубы у фамильяра библиотекаря Горма Странцелиста, мистера Носка. Но что-то меня это настораживает!

Тем временем в кабинете снова появляется комендант:

— Марина, я передумал, почистим инкрустации в другой раз, — решает Зург, с подозрением поглядывая то на Ворна, то на шевелящуюся корзинку в моих руках. — Можете быть свободны. А этот… предмет вы лучше отдайте мне. От греха подальше.