Свидетель по делу – кошка

Ворн пожимает плечами и уходит, а гоблин протягивает руку, намереваясь забрать у меня корзинку. Видимо, он тоже не в восторге от зубастых носков. Подозревает, что возрожденный Клубочек погрызет его инкрустации?

По правде говоря, мне самой немного не по себе. Мало ли, что сделал с мирным, безобидным фамильяром загадочный «мистер Мотэ»! Знать бы еще, кто это такой. Видимо, какой-то знакомый профессора Ворна.

Но дело в том, что носок надо допросить! Так что отдать его Зургу Камнегрызу я никак не могу.

— Нет, господин комендант, носок свидетель, и я собираюсь его допросить.

— Марина, я много лет специализируюсь на артефактах, — хмурится комендант. — И еще я очень хорошо знаю Гаррета Ворна. Отдайте корзинку. Я проверю этот предмет и верну, если он безопасен.

Ага, как же! Небось утащит к своим инкрустациям.

— Нет, спасибо, я разберусь, — бормочу я, спешно покидая покои сердобольного нашего коменданта спиной вперед.

Зург хмыкает и провожает меня недовольным взглядом — не хочет, видимо, оставлять наедине с подозрительным зубастым носком — и я торопливо закрываю дверь.

— Так, Клубочек…

Приоткрываю корзинку и тут же закрываю обратно. Перед глазами всплывают картины из немногих изученных мной фильмов ужасов, и я храбро решаю открыть корзинку с возрожденным фамильяром в присутствии какого-никакого профессионала. Но не Зурга, а то его энтузиазм меня настораживает.

Так, Мэй же у нас работает в СОРе? И специализируется по призракам и прочей потусторонней зловещей фиговине? Значит, говорящий оранжевый носок не должен сильно его напугать, пусть даже он и с зубами.

К тому же Мэйлин, насколько я знаю, сидит в библиотеке и снова роется в каких-то старинных книгах, так что долго искать его не надо. А если книги к тому же опять про истинность, так вообще сплошная польза — я уверена, что чем меньше он их читает, тем для него же спокойнее.

— Мэй, ничего, если отвлеку? — торопливо говорю я. — У меня тут носок связали, и мне как-то не по себе. Да еще и Зург!.. Ты так, случайно, не чувствуешь, из этой корзинки не разит какими-нибудь нехорошими эманациями?

И я аккуратно ставлю корзинку на стол рядом с магом и толстым фолиантом, который он изучает. Мэйлин закрывает книгу — про истинность, разумеется! — ерошит волосы, некоторое время рассматривает корзинку и успокаивающе улыбается:

— Все в порядке. Ничего особенно злобного или враждебного. Просто жажда мести, как и в тот раз. От этой флуктуации, которую мне никак не дают развоплотить, эманации гораздо агрессивнее.

С этими словами он снимает крышку, и из корзинки вылезает нечто, весьма отдаленно напоминающее толстую оранжевую змею, к которой приделали глазки и огромную зубастую пасть.

Мда. Вяжет загадочный помощник Ворна хорошо, ничего не скажешь. Но где он нашел зубы? Или они сами выросли, от повышенной мстительности?

— Клубочек? — осторожно спрашиваю я, протягивая руку. — Ты в порядке?

— Да… да…– пищит фамильяр и подползает мне под руку, чтобы погладиться.

Отлично! Клубочек-Носочек в порядке и готов к контакту! Надо срочно его допросить.

— Так! Клубочек, постарайся рассказать, кто тебя размотал! Это очень важно. Вполне возможно, что это поможет найти убийцу.

Обещать не могу, потому что зная «чудесный» характер покойной Мымры и покойного же Горма, врагов у них может быть несколько. Но мало ли чего.

— Белая… страшная… — пищит бывший Клубочек. — Белая! Сказала… сказала…

Обхватываю руками виски. Мало того, что голос у возрожденного носка писклявый, да еще и мне никак не удается избавиться от непрошенных ассоциаций с книгами Иоанны Хмелевской. Был у нее там персонаж, Белая глиста…

— Мэй, ты понимаешь, что он имеет в виду? — собравшись с мыслями, обращаюсь к экзорцисту.

— Белая… страшная… кричала…

Мэй всматривается в оранжевый носок. Видимо, эманации считывает:

— Он боится, — тихо говорит экзорцист. — Сначала он просто хотел отомстить, а теперь боится и ненавидит.

— Сказала, — пищит носок. — Сказала, страшная…

Ну, и чего она там сказала?

Допрашиваем носок вместе с Мэем. После получасового обсуждения выясняется, что мой фамильяр, в отличие от погибшего брата, мистера Носка, имел привычку подслушивать молча.

И вот однажды он подслушал чужой разговор. Госпожа Галгалея обсуждала проявившуюся у девицы метку истинности.

«Совершенно точно. Все признаки совпадают. Уж я-то на этом собаку съела».

«Это несправедливо. У кого-то истинный — дракон благородных кровей, а у кого-то — гоблин», — сказала девица.

«Радуйся, что об этом никто не знает», — ответила ректорская жена. — «Пока не знает».

Больше они ни о чем не говорили. Клубочек подождал, когда цокот каблучков стихнет вдали, и пополз рассказывать хозяину… но чьи-то руки вдруг схватили его и силой закрыли рот.

Очнулся он уже бессловесным куском пряжи.

Мы с Мэйлином с недоумением смотрим друг на друга, а потом я наклоняюсь, чтобы погладить Клубочек-Носочек.

— Ты молодец. Мы обязательно найдем их и отомстим.

— Что дальше? — нетерпеливо говорит Мэй. — Может, устроим носку опознание? Соберем всех блондинок Академии, и студенток, и преподавателей, и пусть покажет ту, которую надо?..

Так, идея, конечно, хорошая, но…

— Нет. Не нужно.

Я внезапно понимаю, что картинка почти сложилась.

Кого могла шантажировать Галка? Причем тут истинность, фамильяры, драконы, кошки и магия? Кому было выгодно убить гоблина-библиотекаря и заставить замолчать его фамильяров-носков?

Кажется, мне нужно срочно навестить ректора, а потом — еще кое-кого, мелькающего в Академии СУМРАК слишком часто!

Но сначала…

— Мэй, ты не знаешь, гоблины умирают, если убить их истинную?

Глава 35

Я вспоминаю этот вопрос на следующий день, сидя в засаде в библиотеке.

Вопрос — и ответ слегка удивленного такой постановкой задачи экзорциста:

«Мэй, ты не знаешь, гоблины умирают, если убить их истинную?»