Свирепая справедливость
Шрифт:
Питер удивленно посмотрел на нее.
– Боже мой, коммунистка в семье. Пригрели на груди змею!
Она сжала его пальцы.
– Не волнуйся, папусик. Разжиревший плутократ – это дядя Стивен. А ты не капиталист. Ты у нас безработный... – Девочка тут же смолкла, ее смех затих, она виновато посмотрела на него. – Ой, я не хотела. Правда.
Прошел почти месяц после отставки Питера, но скандал еще не утих.
Хвалебные заголовки, посвященные операции «Дельта» и успеху «Тора», продержались лишь несколько дней. Восторженные редакторские колонки, обложки и развороты, главная новость на всех телеканалах, бурные поздравления от руководителей всех западных держав, мгновенный триумф Питера Страйда и его героев –
Расистское правительство Южной Африки действительно согласилось освободить политических заключенных до нападения, один из террористов был захвачен живым и умер от огнестрельного ранения в здании аэровокзала. Один из освобожденных заложников оказался журналистом. Он освещал ход съезда хирургов на Маврикии, возвращался на похищенном самолете и, опираясь на личные впечатления, опубликовал сенсационную статью, а десяток пассажиров подтвердили его показания, что четвертый террорист, женщина, просила о снисхождении и была застрелена уже после ареста.
Буря проклятий и поношений, поднятая левым крылом лейбористов, потрясла британский парламент и эхом отозвалась в обвинениях демократов в американском конгрессе. Существование «Тора» подверглось тщательному анализу и в самых диковинных выражениях было объявлено незаконным. Коммунистические партии Франции и Италии организовали массовые протесты. Взрыв ручной гранаты М-26, одной из тех, что группа Баадера-Мейнхоф похитила на американской базе в Меце – во время футбольного матча на стадионе «Парк де Принс» в Париже, – убил одного и ранил двадцать три зрителя. В редакцию «Франс суар» позвонил человек, говоривший по-французски с акцентом, и заявил, что это – первая месть за убийство четверых похитителей наймитами империалистов.
Вначале отставки Питера потребовал Пентагон, и не было никаких сомнений, что за этим стоит доктор Кингстон Паркер, хотя о нем как о главе «Атласа» никогда не объявлялось публично и организацию по-прежнему окружала полная тайна. Газеты начали требовать полного расследования всех обстоятельств, связанных с деятельностью «Тора». «И если будет установлено, что в ходе операции действительно имели место преступные нарушения закона, человек или люди, ответственные за это, должны быть преданы суду или военному трибуналу». К счастью, существование «Атласа» оставалось для средств массовой информации тайной. Критике подвергли только «Тор»; о существовании «Меркурия» и «Дианы» никто не подозревал.
В английском военном министерстве и в правительствах Великобритании и США у Питера было много сочувствующих и сторонников, но он облегчил жизнь своим друзьям и себе, подав прошение об отставке. Отставку приняли, но левые требовали большего. Они жаждали крови. Крови Питера Страйда.
Фиалковые глаза Мелиссы-Джейн наполнились слезами стыда.
– Я не хотела, правда, не хотела.
– Ну, не так-то плохо оказаться без работы. У меня теперь много времени для доченьки. – Он улыбнулся, но девочка не успокаивалась.
– Я не верю в те ужасные вещи, о которых говорят. Я знаю, что ты человек чести, папа.
– Спасибо. – В его груди больно защемило от чувства вины и печали. Они долго стояли рядом и молчали. Наконец Питер заговорил.
– Ты собираешься стать палеонтологом...
– Нет. Это было месяц назад. Я передумала. Старые кости меня больше не интересуют. Я буду врачом, детским врачом.
– Это хорошо. – Питер серьезно кивнул. – Но давай ненадолго вернемся к старым костям. К веку больших ящеров. Почему вымерли динозавры?
– Не смогли приспособиться к изменившейся обстановке, – сразу ответила Мелисса-Джейн.
Питер сказал:
– Вот и с чувством чести то же самое. Уж не устарело ли это понятие в современном мире? – И сразу увидел в ее взгляде изумление и боль – и понял:
они ступили на опасную почву.Его дочь страстно любит все живое, особенно людей. Несмотря на возраст, у нее сформировавшиеся политические и социальные взгляды, она верит в идеалы и в основополагающую красоту и доброту человечества. Конечно, впереди ее ждут годы болезненной утраты иллюзий. Слова «человек чести» для Мелиссы-Джейн звучали как посвящение в рыцари, к кому бы ни прилагалось это определение: к принцу Уэльскому или популярному певцу с нелепым именем, которое Питер никак не может запомнить, к Вирджинии Уэйд, недавней чемпионке Уимблдона, или к учителю из Роудин, [18] который пробудил в ней интерес к медицине. Питер знал, он должен быть благодарен за то, что его включили в это избранное общество.
18
Роудин-скул – одна из самых привилегированных женских частных гимназий в Англии. – Прим. перев.
– Я постараюсь оправдать твое мнение обо мне. – Он наклонился и поцеловал ее, удивленный силой собственного чувства к этому ребенку-женщине. – А сейчас слишком холодно, чтобы стоять тут дальше, и Пат никогда не простит нас, если мы опоздаем на ленч.
Их лошади процокали по булыжникам двора конюшни. Ехали рядом, нога к ноге, и, прежде чем спешиться, Питер окинул взглядом здание, которое всегда было его домом, хотя теперь и отошло вместе с титулом к Стивену, его старшему брату. Правда, всего на три часа, но тем не менее старшему.
Дом из красного кирпича, с крышей, наклоненной под пятьюдесятью самыми разными углами. Еще чуть-чуть, и дом стал бы уродливым, но именно это чуть-чуть делало его волшебным, сказочным. Питер никогда не завидовал Стивену, который любил это расползшееся здание едва ли не страстно.
Может быть, именно желание владеть этим домом и вернуть ему былую славу подвигло Стивена на сверхчеловеческие усилия, которые должен приложить житель Англии, чтобы вопреки налогам и социалистическим ограничениям заработать состояние.
Стивен не пожалел сил, и теперь «Тисовое аббатство» процветает, аккуратное и ухоженное, с великолепным садом, а Стивен живет так, как и подобает баронету.
Дела его столь сложны и разбросаны по стольким континентам, что, должно быть, даже английские налоговые инспекторы устрашились. Питер однажды поднял эту тему в разговоре, и Стивен спокойно ответил:
– Когда закон явно несправедлив, как наше налогообложение, долг честного человека нарушать его.
Старомодная порядочность Питера встала на дыбы, но он промолчал.
Странно, что жизнь братьев сложилась именно так, ведь более умным всегда считался Питер, а Стивена в семье называли не иначе, как «бедный Стивен». Никто не удивился, когда Стивен ушел из Сандхерста с последнего курса (при этом о нем ходили всякие темные слухи), однако спустя два года он уже был миллионером, а Питер – всего лишь скромным вторым лейтенантом английской армии. Питер беззлобно улыбнулся этому воспоминанию; он всегда очень любил старшего брата. Но в этот миг течение его мыслей прервалось: краем глаза он увидел блестящий, как зеркало, зад серебристого лимузина, припаркованного у конюшни. Длинный «мерседес-бенц», какие любят поп-звезды, шофер в синей форменной тужурке деловито драит кузов до еще большего блеска. Даже у Стивена не было такой машины, и Питер был заинтригован. Гости «Тисового аббатства» всегда интересны. Стивен Страйд не приглашал тех, у кого нет власти, большого богатства или исключительного таланта. За «шестисотым мерседесом» стоял другой, поменьше, черный, и в нем двое с жесткими лицами – телохранители.