Сводные. Запрети мне любить тебя

Что? Разве он не должен сейчас уйти? Почему он продолжает меня защищать?

Я хлопала глазами, смотря на голубоглазого парня, и не верила в то, что Алекс даёт мне шанс объясниться. Что не делает поспешных выводов, хотя я прекрасно видела, каким трудом ему далось это решение – не рубить с плеча.

Соколов поднялся с кровати. Небрежно сунув руки в передние карманы джинс, он подошёл к Александру вплотную. Склонился над ним с высоты своего роста и, сверкая чернотой глаз, произнёс:

– Это не твоё собачье дело, ботаник. Советую тебе сделать правильные выводы и держаться от Евы подальше. Я тебя предупредил. И чтобы ноги твоей больше не было в моём доме.

Черты лица парней опасно заострились. Они были на грани. В шаге от того, чтобы накинуться друг на друга. Между ними искрило так, что мелкие волоски по всему телу вставали дыбом.

Сердце колотилось, как сумасшедшее. Я дышала через раз. Секунды превратились в вязкий кисель. Но всё, что мне оставалось – беспомощно смотреть на этих двоих, ибо бросаться разнимать их, было бы верхом глупости. Они снесут меня, как два бульдозера, и не заметят.

Нервно заламывая руки, я прикусила губу, то и дело косясь на дверь. Не знаю, чего я ожидала, но явно - чуда.

И оно произошло!

Мама, видимо, услышавшая что-то, или решившая проверить детей внезапным визитом, постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла в комнату. Удивленно вскинув брови, она оглядела нашу компашку, разом уловив напряженную атмосферу.

– Я думала, что вы уже давным-давно занимаетесь математикой… - протянула она, хмурясь с каждой секундой всё больше. – Ян, а ты здесь что делаешь?

– Пришёл помочь им с математикой, - саркастично ухмыльнулся он в ответ. – Но вспомнил, что забыл принести прошлогодние учебники.

И, больше не говоря ни слова, вышел из комнаты, обойдя маму по широкой дуге.

Естественно, мою маму было не провести. Она чутко улавливала эмоции каждого, с кем общалась. Да и тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что занимались мы не математикой, а выяснением отношений.

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – мама скрестила руки на груди и выжидающе уставилась на меня.

Я мысленно вздохнула, мечтая провалиться сквозь землю.

Попала, так попала…

Глава 16

Мы вчетвером сидели за столом на кухне, молча стуча ложками по тарелкам. Мама всё же смилостивилась и решила нас сначала накормить, а уже потом вести допросы.

Настроение было мрачным. И, хвала небесам, что Николай Владимирович задерживался на работе этим вечером, а поэтому не увидит позорной сцены выяснения отношений. Сейчас мы либо будем безбожно врать до последнего, либо грязная правда всё же вылезет наружу.

И от этих мыслей у меня невольно дрожали руки, которые я сцепила в замок и спрятала под стол.

Аппетита не было. Я просто уткнулась носом в собственную тарелку и не поднимала глаз, морально готовясь к самому худшему. К тому, что я не только останусь без работы, как только мама обо всём узнает, но и буду посажена под домашний арест. Минимум на неделю. И только после того, как мама остынет, я смогу лишь попытаться попробовать договориться с ней.

– Итак, - спустя некоторое время начала мама, а у меня сердце пропустило удар. – Что за шум-гам вы втроём устроили? Что не поделили?

Я невольно подняла взгляд, ибо прятать его в тарелке и дальше было верхом трусости. Нужно взрослеть. Брать себя в руки и принимать последствия своих опрометчивых решений, гордо смотря страхам в лицо.

Но я себя переоценила.

Стоило только встретиться взглядом с мамой, а после уловить прожигающую темноту карих глаз Яна, как моя решимость дала брешь. Я поёжилась. Заметив это, Алекс, который сидел рядом, положил свою руку поверх моей. Ободряюще сжал её.

И это после того, что он узнал!

Я слишком резко повернула голову вбок, чтобы посмотреть на грустно улыбающегося парня. Что не укрылось ни от мамы, ни от Соколова. И если мама просто хмыкнула себе под нос, то Ян помрачнел, сцепил зубы, и крепко сжал стакан в руке. Так, что на тыльной стороне его ладони выделилась каждая костяшка. Глаза брюнета горели злым огнём решимости и мести.

– Так и будем молчать, партизаны?

Несмотря на видимую строгость, глаза мамы, которая ещё пока не знала ничего, не знала правды, светились теплотой. И я бы многое отдала за то, чтобы эта теплота оставалась в них и дальше.

Уловив едва заметное телодвижение Яна в мамину сторону, я вскинулась. Впилась в него взглядом, умоляя. Умоляя не говорить, потому что он едва сдерживался. Я прочла его дикое желание рассказать всё по напряженной позе, в которой он сидел. По нетерпеливому постукиванию пальцем по столу. По тому, как тяжело вздымалась его грудная клетка во время каждого вдоха.

Улучив момент, когда мама отвлеклась на Соколова, я осторожно покачала головой из стороны в сторону.

«Умоляю, молчи!» - кричали мои глаза.

«Ты выбрала Алекса.» - отвечали мне темные омуты. – «Сделка есть сделка. Я дал тебе выбор, ты его сделала.»

Готовая разреветься на месте, я крепко зажмурилась, чувствуя, как запершило в носу. В груди болезненно сжалось. И даже теплая рука Александра, которая всё ещё лежала поверх моей, не помогала. Я ощущала себя разбитой и потерянной. Стоящей в тупике и не имеющей возможности выбраться из него.

Зачем я только привела Алекса домой… Почему решила, что из этого выйдет что-то путнее? Где были мои мозги, когда я принимала это решение? Желание мести, желание задеть Соколова не привело меня ни к чему хорошему… Довыпендривалась…

– Ян? Тебе есть что сказать? – подтолкнула его мама, начиная раздражаться от нашей игры в молчанку.

– Да. Есть. – криво усмехнулся брюнет, смотря на меня в упор. Упиваясь моей беспомощностью.

А меня разрывало два диких желания – удавить Соколова собственноручно и потом спрятаться в самый темный угол, чтобы вдоволь нареветься.

– Ольга Геннадьевна, простите нас с Яном за этот конфликт, – внезапно вмешался Алекс. – Мы с Соколовым знакомы и… имеем некие разногласия, из-за которых сложись довольно-таки натянутые отношения между нами. Мы не должны были выносить личные претензии друг к другу на всеобщее обозрение.