Сволочей тоже жалко (сборник)
Шрифт:
Младшие лупят старшего, в воздухе так и мелькают их худенькие ручки, похожие на барабанные палочки с маленькими кулачками на концах. Старший, Шухрат, только уклоняет голову, но терпит.
Подъезжают синие «жигули». Из машины выходит Азиза.
Мальчики перестают драться и с шумом устремляются к тетке.
Азиза вытаскивает из машины подарки: два маленьких трехколесных велосипеда и машину с педальным управлением. Машина – старшему. Но маленькие налетают и отбирают у него машину. Старший не сопротивляется, только грустнеет.
Из
Азиза целует ее, отдает ей атлас, купленный у Нодиры.
– Перестаньте! – кричит Зейнаб своим внукам. – Дерутся, как тараканы.
– Мы не тараканы, мы дети, – строго отвечает средний.
Зейнаб и Азиза проходят в дом.
Зейнаб тут же накрывает на стол.
– Как Гульнара?
– Учится.
– А Тимур?
– В командировку уехал. В Сибирь.
– Надолго?
– На неделю…
– А как… эта… твоя…
– Секретарша?
– Да нет, твоя наука, забыла, как называется.
– Нейрофизиология. Жизнь головы.
– Я слышала, вы режете собак. А это грех.
– Я изучаю, отчего человек бывает счастлив.
– Отчего?
– От познания. Молекула радости синтезируется в мозгу, когда человек что-то познает: тело, душу, новую пищу.
– А зачем это изучать? И так ясно.
– Если знать жизнь головы, то можно сделать счастливым все человечество.
– Пусть каждый сделает счастливым хоть одного человека. А ты родила всего одну дочку. Пускаешь в жизнь ее одну, ни брата, ни сестры.
В дом вошли три мальчика.
– Купи мне машину! – строго приказал средний.
– Пусть Шухрат поиграет, потом ты у него возьмешь, – сказала Азиза.
– Купи машину – я сказал! – велел средний.
– Настоящий басмач, – заметила Зейнаб.
Маленький разогнался и укусил Азизу, вцепился в нее хваткими годовалыми челюстями. При этом он с любопытством засматривал ей в самые зрачки своими черными глазенками.
– Ты что делаешь?
– У него зубы чешутся, – объяснила Зейнаб. – Все кусает.
Зейнаб поставила на стол дымящийся плов. Все уселись за стол. Маленькие тут же стали вытаскивать у Шухрата из тарелки лучшие куски. Шухрат только погрустнел, но смирился.
– Шухрат, ты почему себя не защищаешь? – спросила Азиза.
– Мне нельзя. Они младшие, – объяснил Шухрат.
– Придется мне его забрать, – сказала Азиза. – Это какая-то дискриминация.
– Научится уступать, хорошим человеком станет, – сказала Зейнаб. – А тебе еще не поздно. Можешь себе родить. Сделай счастливым своего мужа. Он на тебя всю жизнь работает.
– Интересно… Кто на кого работает?
Во дворе залаяла собака.
– Фарид пришел, – увидела в окно Зейнаб.
Вошел тридцатилетний брат Азизы. Он был в костюме и меховой шапке. Брюки заправлены в сапоги.
– Сестренка! – обрадовался Фарид.
Они обнялись. Азиза припала к брату. Он
обхватил ее своими могучими руками.– Какой ты сильный…
– А ему и надо быть сильным, – заметила Зейнаб. – Все на нем. Нагрузили, как ишака, он и везет.
– Мама…
– Что «мама», – не унималась Зейнаб. – Ну ладно, парники, от них доход колхозу. Но клубом мог бы и не заниматься.
– А кто будет заниматься?
– Вот я об этом и говорю. А ты думал, я о чем?
Фарид сел к столу. Ест. Дети облепили отца.
– Так же не бывает, что палец болит, а голове нет дела, – сказал Фарид.
Младшие пытались влезть отцу на шею. Шухрат стоял в некотором отдалении.
– Дайте отцу поесть. – Азиза оттащила маленьких. Они взвыли.
– Лучше бы семье побольше времени уделял, – ворчала Зейнаб. – С женой совсем не видишься. Дети – как беспризорные. А заболеешь, никто спасибо не скажет.
– Скажут, – вмешалась Азиза. – Скажут: «Спасибо, Фарид». А он ответит: «Пожалуйста».
Фарид поднялся из-за стола.
– У меня к тебе просьба, – обратился он к сестре. – У нас будет вечер встречи с выпускниками нашей школы. Среди выпускников есть знаменитый спортсмен и артист. А вот ученый – только ты.
– А что я им скажу? – спросила Азиза.
– Скажешь, как ты дошла до жизни такой. Дашь пример подрастающему поколению.
– Ерунда все это. Если бы дети стали такими, какими их хотят видеть родители, мир стал бы совершенен. А он как стоял несовершенным, так и стоит. У каждого должны быть свои ошибки.
– У каждого должны быть свои идеалы, – с убеждением сказал Фарид.
– Я на роль идеала не подхожу.
– А ты этого не знаешь. Может быть, ты и есть идеал: умная, красивая, трудолюбивая пчелка…
– Спасибо, Фарид.
Азиза припала к брату, как бы загораживаясь им от жизненных сквозняков.
– Какой ты сильный…
Дети спали во дворе, разметавшись во сне. И даже во сне средний положил свою руку на лицо Шухрата.
Над детьми раскинулось небо со звездами.
Азиза и Зейнаб сидели под небом. Молчали. Слушали тишину.
Послышалась песня.
– Это Абдухамид, сын Шарафа. Идет от невесты, – сообщила Зейнаб. – Все слышат, что ему хорошо.
– А вы с отцом были счастливы? – спросила Азиза.
– Я работала по дому и рожала детей. А какое еще счастье…
Снова помолчали.
Маленький заплакал во сне. Азиза подошла, успокоила.
– Я лягу на крыше, – сказала Азиза и стала собирать постель.
– Ты надолго приехала? – спросила Зейнаб.
– У меня ремонт. Вредные испарения, – сказала Азиза, не глядя на мать.
– Но ты должна быть дома… Вдруг Тимур вернется из командировки раньше? Что он подумает?
– Он не вернется. Он ушел к другой.
Долгое молчание. Вдалеке простучал поезд. Светящиеся окна поезда были похожи на перфорацию пленки.