Свой, среди своих

— Наглец, — злобно прищурился мой противник. — За это я нарежу тебя тонкими кусочками. Ты будешь молить о смерти.

— Много болтаешь. Надеюсь, что сражаешься ты хоть отчасти так же хорошо, как чешешь языком, — не остался я в долгу.

Советник не стал ничего отвечать. Вместо этого, он крепко сжал зубы, так, что у него заиграли желваки, и быстрым шагом пошёл в мою сторону. Но я добился своего. Разозлил его настолько, что он выпустил своего духа.

Морозный кабан? Причём, если судить по размерам, довольно сильный. Точно на уровне полуразумного. Неудивительно, что он выглядит настолько уверенным в себе. Интересно только, на ком он так сильно отожрался? Мне бы не помешало это знание. Хотя, думаю, что всё дело в духовных камнях.

От первого широкого взмаха я ушёл прыжком в сторону. Следующий выпад успел отбить в сторону, ударив противника по руке. От близости с морозным клинком, руку обожгло холодом, даже несмотря на одежду. И это он меня им даже не коснулся!

Не желая рисковать, я окутал руки сначала стальным доспехом, а потом и духовной защитой. И, как оказалось, сделал это вовремя. Следующий его удар оказался таким хитрым, что я даже не понял, как он умудрился ткнуть меня, попав остриём в плечо левой руки.

Монгол тут же сделал шаг назад и довольно усмехнулся. Его глаза, казалось, источали такой же лёд, как и его оружие. Он явно не планировал оставлять меня в живых. Но, победить меня, ему, видимо, казалось недостаточным. Он даже опустил свой клинок остриём в землю и открыл рот, чтобы что-то мне сказать. Похоже, что советник был уверен, что после его удара я не смогу толком сражаться.

Я не стал терять время и тут же атаковал, стремительно сократив дистанцию. Ударил кулаком в грудь, предварительно нарастив на костяшках острые шипы.

Монгол оказался опытным бойцом. Несмотря на желание поглумиться надо мной и уверенностью в скорой победе, духовный покров он снимать не собирался. Поэтому, удар, который должен был пробить ему грудь, сломав пару костей, лишь заставил его сделать пару шагов назад и поморщиться от боли.

Несмотря на боль в груди, он попытался тут же ударить меня мечом в ответ, но я успел раньше. Схватив его левой рукой за запястье и сильно сжав, правой я принялся бить его по лицу. Расчёт был на то, что он не сможет удерживать концентрацию и развеет духовный покров, который защищал его от серьёзных ран. Но монгол делом доказал, что не зря достиг своего ранга.

Его покров начал превращаться в полноценный доспех. Сам монгол словно обрёл дополнительную силу. Он начал двигать рукой, в которой он сжимал меч, и которую я пытался удержать. Его клинок постепенно начал смещаться к моему лицу.

Своим духовным зрением я увидел, как от духа, к моему противнику, тянется тонкий поток энергии. И, похоже, что именно за счёт этого потока советник так резко прибавил в силе.

— Инь! — произнёс я, с трудом удерживая вражеский меч подальше от своего лица.

Медоед понял меня с полуслова. Оказавшись рядом с нами, он ударил лапой по этому жгуту, разрывая его и обрывая связь духа-кабана с его носителем.

Резко стало легче. Предвкушение, в глазах советника, сменилось на непонимание. Очередной мой удар разбил его покров и уронил монгола на землю. Меч, который он так и не выпустил из руки даже во время падения, я вырвал и отбросил в сторону.

— Похоже, что правда на моей стороне, — громко сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. — Я бы мог тебя убить, но не стану этого делать. Однако, в следующий раз, если кто-то покусится на моё, жалеть я не буду. Есть у кого-то ещё ко мне какие-то претензии и вопросы?

Я обвёл взглядом притихших зрителей, которые молча наблюдали за происходящим. Моя победа над советником Нугая словно выбила их из колеи. Никто явно не рассчитывал на мою победу. Даже Нугай. Полутысячник, мягко говоря, выглядел озадаченным. Однако, спустя несколько секунд тишины, он смог справиться с собой, окинул меня цепким взглядом и громко произнёс:

— Сотник Ян одержал верх в поединке Правды. Тем самым он подтвердил своё право на занятую им территорию. Все претензии с него снимаются. Приглашаю всех отметить захват города. Слуги вас проводят.

Нугай жестом указал на дворец. Большая часть монголов тут же последовала приглашению полутысячника. К моему противнику подбежали, помогли ему подняться и подобрали его клинок. Окинув меня напоследок недружелюбным взглядом, он, в сопровождении своих соратников, последовал во дворец, вслед за остальными.

— Ян, задержись! — донеслось мне в спину, когда я тоже уже было шагнул следом за всеми. — Ты можешь идти, — добавил Нугай, глядя на Акамира, который, после окрика полутысячника, остановился вместе со мной.

Мы обменялись с приятелем взглядами, я еле заметно ему кивнул, после чего он не спеша пошёл в сторону дворца. Я же остался на месте, дожидаясь, пока Нугай просветит меня, для чего он попросил меня остаться.

— Я давно знаком с советником Жаргалом. Он опытный дайчин с сильным духом. То, что ты его победил, да ещё и без оружия, вызывает множество вопросов, — Нугай замолчал и вопросительно на меня посмотрел.

— Я много тренируюсь, — пожал я плечами в ответ, не желая отчитываться перед тем, кто подставил меня под бой с заведомо сильным, как он считал, противником.

— Этого мало, — криво усмехнулся Нугай. — Да и твой дух… с каждым разом он становится всё сильнее. Я таких не видел. Медоед, говоришь? — задумчиво протянул он. — Ладно, пойдём. Не стоит заставлять уважаемых воинов ждать.

Вернулись мы не в тот зал, из которого вышли, а в другой, где уже были накрыты столы. Я дёрнулся было пойти и сесть к Акамиру, но Нугай придержал меня за плечо и велел следовать за ним. Мне не оставалось ничего другого, как двинуться следом.

Полутысячник посадил меня практически рядом с собой, по левую руку. Между нами было всего пара человек.Было неприятно ощущать на себе злобные, раздражённые и завистливые взгляды большинства присутствующих. Многим не понравилось, что Нугай высказал мне подобным жестом такое уважение.

Мне же приходилось сидеть с каменным лицом, стараясь не показывать остальным свои чувства. Нугай, гад такой, в очередной раз решил меня подставить! Я уверен, что он осознавал, какую реакцию вызовет у окружающих его поступок. Но монголы точно винили в произошедшем меня, а не его. Конечно, выскочка, который каким-то образом сумел втереться в доверие к командиру, обманом (даже несмотря на победу в поединке Правды) присвоил себе славу захватчика ворот, да ещё и унизил уважаемого человека. Целого советника и, я уверен, представителя сильного клана.