Священные горы

Демон третьего ранга Хитрый Лис так и не успел понять, что произошло. Он завтракал в своём замке – спокойно пил вино, ел мясо и никого не трогал. И только он потянулся за очередной костью, чтобы швырнуть ею в своего любимого слугу, как вдруг мир разрушился. Абсолютно беззвучно. На мелкие части. Просто рассыпался и всё. Через мгновение эти мелкие части вновь собрались, но только, по-видимому, как-то неправильно, потому что окружающий мир стал совсем другим. И ничто в нём даже не напоминало о том мире, о предыдущем, правильном. Хитрый Лис оказался в каком-то каменном зале, в котором раньше ни разу не был. Он лежал на холодном камне, раскинув руки и ноги, чем напоминал морскую звезду. Над его головой возвышалась статуя какого-то существа – наполовину человека и наполовину быка. По краю камня, по всей видимости, алтаря, горело множество толстых свечей из животного жира. Хитрый Лис попытался подняться, но не смог. Что-то невидимое удерживало его руки, ноги и голову в одном положении. Около него стояла совершенно нагая женщина с длинными, спускающимися почти до пояса, рыжими волосами, держа что-то в руках.

– Что за безобразие! – демон понял, что происходит, – ты вызвала меня через пентаграмму! Что тебе нужно? Говори быстрей и отпусти меня. Кто ты вообще такая?!

«Точно не танцевать вызвала», – подумал Хитрый Лис, глядя в её глаза, полные решимости и ненависти.

Женщина посмотрела в дальний угол, где было темно. Там находился ещё кто-то. Хитрый Лис старался рассмотреть его, но не мог. Мешало пламя стоящих вокруг свечей, которые слепили глаза. Наконец, этот кто-то вышел из темноты, держа в руке глиняный кувшин.

– Альхагар, что всё это значит?! – воскликнул Хитрый Лис, понимая, что попал в переделку. Глаза его при этом выражали нарочитое удивление, – ну-ка, быстро освободи меня…

Встретившись взглядом со своим подчинённым, демон осёкся, пожалев, что прежде не откусил себе язык. Глаза Альхагара, не обещавшие ничего хорошего, после слов Хитрого Лиса сначала округлились от удивления, а потом начали наливаться кровью. Он неторопливо подошёл к алтарю и, отхлебнув вина из кувшина, медленно проговорил:

– Ты только что произнёс вслух моё имя. МОЁ НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ. Почему ты это сделал?

Странное спокойствие, звучавшее в голосе Альхагара, его налитые кровью глаза и деланная улыбка, от которой веяло холодом смерти, повергли Хитрого Лиса в состояние такого страха, которого он давно уже не испытывал. У него замерло сердце.

– Может быть, ты думаешь, что эта женщина не знает языка демонов? – спросил Альхагар, медленно покачивая головой и не отрывая взгляда от лисьих глаз, – или ты думаешь, что она не расслышала твоих слов? Может быть, я уже здесь лишний? Мной уже можно подтереть задницу?

Верхняя губа Альхагара стала подниматься, обнажая мощные клыки. На висках бились жилки, а кожа на черепе покрывалась бордовыми пятнами. Красные глаза с побелевшими зрачками напоминали горящие угли на ветру.

– Говори, тварь, не молчи!!! – голос Альхагара резко изменился. Он стал совсем другим. Рунь не узнавала его.

Со стен и потолка посыпались камни. И хотя эти слова относились не к ней, Рунь в ужасе бросилась от алтаря, забилась в угол, подтянув колени к голове и закрывшись руками. Их выкрикивал не Альхагар, и даже не тот Альхагар, который едва не убил её. Это ревело какое-то чудовище, попавшее в людские земли из какого-то жуткого мира, в котором совсем иные понятия о звуках и голосах. Альхагар менялся на глазах. Шея и загривок у него раздулись. По всему телу пульсировали жилы.

– Говори, тварь!!! – Альхагар с размаху обрушил тяжелый глиняный кувшин на лицо Хитрого Лиса.

Раздался характерный звук, и осколки кувшина вместе с какими-то красными ошмётками полетели в разные стороны. Алтарь вокруг головы Лиса обагрился кровью. Альхагар вскочил на алтарь и вонзил когти в грудь своего бывшего наставника. Наблюдая за ними из-за угла, Рунь видела, как Альхагар, прорвав когтями кожу, пытался оторвать своего противника от пентаграммы, которую она незадолго до этого сама нарисовала на плоской поверхности алтаря. Ведьма совершенно точно знала, что у демона не хватит на это сил. Но ей страшно было даже думать об этом. Женщина зажала руками рот, чтобы не закричать. Ей казалось, если она закричит, то в этот же миг сойдёт с ума. Тело демона стало красно-коричневым и покрылось пульсирующими синими венами. Мышцы вздулись от натуги, изо рта клочьями летела пена. Он стал вдвое больше. Доспехи на нем лопнули, золотые бляхи со звоном разлетелись в разные стороны. Верхние клыки увеличились, став с ладонь. Шерсть на спине превратилась в длинную, толстую, седую щетину и встала дыбом. Глаза побелели. Он не рычал – он ревел так, как, наверное, ревут гигантские чудовища, падая в Пламя Бездн. Хитрый Лис выл от боли и ужаса. Он сходил с ума. Кожа спереди у него отрывалась от мяса и готова была вот-вот лопнуть. А сзади она вместе с мышцами и костями намертво прилипла к магическому знаку. Его суставы уже почти разошлись, а глаза готовы были лопнуть, когда произошло нечто, о чём спустя многие сотни лет в Безднах запрещалось говорить вслух. Даже те, кто записывал этот случай в Книгу Событий, постарались об этом поскорее забыть, а Высший Совет обсуждал его на экстренном закрытом совещании только шёпотом. Все протоколы этого совещания, а также записи из Книг Событий были выброшены где-то неподалеку от Пламени, куда не смог бы добраться ни один демон, чтобы прочитать их.

А произошло вот что. Альхагар поднял лицо кверху и заревел так, что по стенам подземелья побежали трещины, а с потолка посыпались камни. Кожаные крылья за спиной затрещали от натуги, и Хитрый Лис, оставивший на пентаграмме почти всю кожу со своей спины, был поднят в воздух. Они взлетели вместе, два демона, проломив потолки и крышу. Огромные крылья Альхагара унесли их далеко от этого места, в какое-то дикое ущелье, где он стал бить Хитрого Лиса об утёсы, изливая на него всю свою демоническую ярость, что вызывало мощные камнепады и сотрясение земной коры. Он рвал когтями Хитрого Лиса, пытаясь добраться до сердца, вспарывал клыками кожу на черепе. Тот, поняв, что приходит неминуемый конец, пытался защищаться, пуская в ход зубы и когти. Но силы были неравными.

Наконец, когда ярость борьбы поутихла, сила магии взяла своё. Их начало относить обратно к дому, – сначала медленно, а потом всё быстрее. Альхагар продолжал избивать Хитрого Лиса, который уже обмяк и висел, как лисёнок в когтях у беркута. Ещё раз дом содрогнулся от обрушившихся на него тел, и всё стихло. Альхагар, забрызганный кровью, шагнул с алтаря и остановился. Взгляд его блуждал в поисках вина. Раны на теле у него стали затягиваться, как обычно и случается с демонами. Найдя кувшин, он сделал несколько глотков, потом перевёл дыхание, присел на край алтаря и вытер тыльной стороной ладони рот. Взгляд его скользнул по стене и остановился на женщине, лежащей в углу. Она смотрела на него полными ужаса глазами. И опять какое-то непонятное чувство охватило Альхагара. Но сейчас оно не испугало его, хотя было намного сильнее, чем в первый раз. Раньше демону не доводилось испытывать такое – какой-то страх за жизнь этого маленького, хрупкого существа с рыжими волосами. И только сейчас Альхагар осознал слова женщины об одиночестве и защите, сказанные ею при первой встрече. Демон буквально ощутил, как это чувство ширится в нем, охватывая всё его тело и ум и пробуждая незнакомые, спящие тысячелетими, силы. Сердце его впервые за две тысячи лет сжалось и сильно забилось от этого чувства. Альхагар ощутил, как к горлу подкатывает комок. Он даже думать не хотел в этот момент о злых чарах, подстерегающих демонов в мире людей. Ему казалось, что это предрассудки. Альхагар подошёл и взял на руки трясущуюся от страха женщину, легонько прижав её к груди. И ему это понравилось.

– Что со мной происходит, Великий Ильхегул, забери всех!? – он смотрел женщине в глаза. Рунь обвила руками могучую шею и прижалась к нему всем телом, перестав дрожать.

– Всё будет хорошо, мой повелитель, всё будет хорошо. Я чуть не умерла со страху. Ты был похож на какое-то страшное чудовище, – прошептала она ему на ухо.

– А так я красивый, да? – демон обнажил клыки и дразняще высунул язык.

– Так да, – Рунь отстранилась немного, глядя на своего любовника, – так ты красивый.

– Странное у тебя представление о мужской красоте, – сказал демон, вновь прижимая её к себе. Нахлынувшее чувство не покидало. Ему казалось, что можно простоять так сотню лет, обнявшись, и ни разу не пожалеть потом об утраченном времени.

– Что мне нужно ещё сделать? – спросила его ведьма, не разжимая объятий. Взгляд её был устремлён на алтарь, – я не знаю, сколько времени пентаграмма сможет удерживать его.

Альхагар забыл обо всём. О Хитром Лисе, извивающемся на алтаре наподобие ужа, о грозящей опасности, о миссии, о Синем Жуке. Нужно было сделать что-то важное, от чего зависело, где и с кем Альхагар в дальнейшем будет проводить время в последующую тысячу лет, да и будет ли это вообще. Демон опустил женщину на пол. К нему вернулось ощущение реальности. Он указал пальцем на алтарь:

– Мне нужно задать этому… – он замешкался, подбирая подходящее, по его мнению, название тому, что лежало на алтаре. Но, не найдя нужного слова, он, скрипнув зубами, продолжал, – …тому, что там лежит, несколько вопросов. И мне нужно, чтобы ОНО, – демон вновь скрипнул зубами, – правдиво на них ответило.

– Конечно, мой повелитель, – в голосе ведьмы звучало злорадство, а глаза излучали непоколебимую уверенность, – ОНО ответит на все твои вопросы правдиво.

Рунь подняла с пола какие-то предметы и понесла их к алтарю, расставляя слева от лежащего на пентаграмме Хитрого Лиса. Побеждённый демон был уже почти невредим и только несколько свежих шрамов на черепе и животе напоминали о недавней битве. Он скосил глаза, рассматривая предметы, стоящие около него. Это были небольшие глиняные фляги, мешочки из кожи, скорее всего, человеческой, небольшое золотое блюдце с непонятной символикой и ещё какие-то ложки и предметы, назначения которых он не знал. Ведьма открыла мешочек, отсыпала из него порошка на блюдце, потом взяла одну из фляг и открыла её. Каким-то предметом вынула из неё край промокшей тряпицы. Наклонила над блюдцем и начала читать заклинания, в которых передавалась просьба ко всем веществам, составляющим порошок и жидкость, показать правду белой, а ложь чёрной. Тряпица набухла, с её нижнего края отделилась капля и упала на блюдце. Порошок зашипел и стал шевелиться, соединяясь с жидкостью. Затем упала ещё одна капля, затем ещё и ещё. Женщина продолжала повторять заклинание. Порошок стал превращаться в хлюпающую массу, от которой поднимался белый туман. Ведьма закончила заклинание словами: «…И сделай наши глаза видящими ложь и правду».