Священные горы

Увидев, как побледнел начальник городской стражи, юноша успокоил его.

– Коркыган направляется сюда, чтобы отдохнуть. Мы наслышаны о деятельности наместника и баскаков городищенской стражи. В некоторых городищах дела обстоят гораздо хуже, – еле заметно кивнул воин на мешок, привязанный к седлу, вокруг которого роились мухи.

В мешке, кое-где пропитавшемся чем-то красным, лежало несколько шарообразных предметов. Начальник городской стражи втянул голову в плечи. В глазах его появился страх.

– Я… я должен предупредить наместника, – наконец смог выговорить он.

– Конечно, мы проводим тебя и засвидетельствуем наместнику свое почтение, – согласился с ним светловолосый юноша, глаза у которого сверкали таким огнём, что стражники вытянулись в струну, – как только караван войдёт в город, сразу закройте ворота, чтобы и вам, и нам было спокойно. Великий Коркыган не простой человек. Врагов у него много. Я понятно объясняю?

– Да, конечно, – засуетился баскак, размахивая руками и отдавая приказы.

– Закрыть ворота, как только караван войдёт в город! Усилить охрану вдвое! Понятно?! – кричал он подчиненным, пытаясь выместить на них всю свою злость и хоть как-то успокоиться.

Он поспешил за всадниками. Пройдя по улице, по обе стороны которой высился такой же частокол, баскак повернул налево. Вскоре они миновали ещё одни ворота и попали в городище. Одни деревянные дома стояли отдельно, а другие лепились друг к другу. Характерные запахи ударили в ноздри. Пахло свежими лепёшками, печёным мясом, рыбой и кислым молоком, но все это перебивал запах нечистот и гнили, висевший над городищем. На первых этажах домов располагались харчевни, а выше, видимо, были комнаты для постояльцев. Тут же у домов рабы сливали нечистоты в канавы. Чуть дальше от деревянных домов стояли конусообразные жилища, крытые шкурами. Там обитала прислуга. Вскоре идущий впереди воин вывел конный отряд на городскую площадь, где по обе стороны раскинулось торжище. Отовсюду слышались крики рядовичей, созывающих покупателей, блеяли овцы, мычали коровы, кудахтали куры. Между рядов сновали туда-сюда покупатели, важно прохаживались мегистане [22] в богатых одеждах, надменно поглядывая на остальных. Мытари собирали с торговцев дань. Здесь же ходили бедняци, выпрашивая у рядовичей продукты. Бродяжие, с острыми, как наконечники дротиков, глазами, высматривали, где что плохо лежит, чтобы стянуть под шумок. Торжище жило своей обычной жизнью. Посреди дороги прямо на земле сидел человек. Одежды на нём почти не было. Лишь грязные лохмотья, кое-как прикрывающие худое измождённое тело. Человек был весь покрыт пылью настолько, что невозможно было различить цвет его волос, спускающихся грязными слипшимися пучками почти до пояса. Он сидел, поджав под себя ноги, и мерно покачивался взад-вперёд, что-то бормоча. Скорее всего, все уже привыкли к нему и старательно объезжали. Поднявшаяся пыль совсем скрыла его. Человек продолжал качаться и бормотать, не обращая внимания ни на что. Отряд миновал площадь и углубился в знатную часть городища. Дома здесь оказались повыше и отличались особой изысканностью. Некоторые из них были двухэтажными. Такое строение венчала шестиугольная башня, на каждой стороне которой красовалось окно, забранное искусной деревянной решёткой. От первого этажа дома в обе стороны отходили постройки под своеобразной крышей. В одной из стен имелись большие двустворчатые ворота, наглухо закрывающиеся на ночь. К одному из таких домов и подвел всадников начальник городской стражи.

22

Мегистане – высшая знать, из них позже вышли бояре (древнерусск.).

– Это самый лучший дом во всей округе. Вряд ли в степных городищах ещё найдётся постоялый двор с такими богатыми покоями и столь прекрасной кухней, – хвастливо сказал он.

Из открытых ворот выбежал человек в кожаных доспехах с коротким мечом на поясе.

– Что за шум? – с улыбкой спросил он, но когда взгляд его упал на всадников, улыбка мигом слетела у него с губ.

– Прошу вас, – поклонился он.

Постоялый двор представлял собой четырёхугольник. Слева находились конюшни, над ними – помещения прислуги. Справа – харчевня и комнаты для гостей. Прямо напротив ворот возвышалась основная часть дома – трехэтажное строение, цоколь которого, выложенный из камня, уходил глубоко под землю. Отряд проехал внутрь двора. Навстречу выбежал управляющий домом, тиун. Этот маленький толстяк средних лет был одет в штаны и кафтан из бебряни, шёлка особой выделки, что говорило о его высоком положении. Не все мегистане могли позволить себе такую роскошную одежду. Сверху на нём была такая же шёлковая накидка, подбитая горностаем. Увидев серьёзный взгляд баскака городской стражи, тиун натянул на лицо дежурную улыбку и сложил руки лодочкой.

– Приветствую вас, достопочтенные люди. Рад видеть вас в своём доме, – посыпались заученные фразы, – сделайте милость, отдохните в наших скромных покоях. Отведайте наших угощений. Уверяю вас, вы не разочаруетесь. У нас самая лучшая еда в округе, самые мягкие постели и самые искусные женщины.

– Ворота закрываются на ночь? – спросил воин, гордо восседая на жеребце и строго глядя на толстого коротышку.

– Конечно, закрываются, – кланялся тиун, не останавливаясь.

– Охрана есть? – взгляд воина буравил его.

– Конечно, уважаемый, – тиун съёжился от этого взгляда и изо всех сил старался улыбаться.

– Сколько человек?

– Сто пятьдесят, уважаемый. Будете спать спокойно. У нас здесь мышь не проскочит, – ответил толстяк.

– Приготовьте самую лучшую комнату, – звенел голос воина, – а рядом – комнаты для личной охраны. Ворота должны быть закрыты даже днём. Никто не смеет входить сюда и выходить отсюда без разрешения моих людей. Я понятно объясняю?

– Конечно, – кивая головой, попятился тиун под взглядом всадника, – никто сюда не войдёт без вашего разрешения. Только вот…, можно узнать, кто одарил нас своим присутствием?

– Я покупаю все имеющиеся помещения для ночлега и места в конюшне для лошадей. Я покупаю у вас всё самое лучшее вино и всё, что вы приготовите на кухне. Я покупаю у вас всех женщин на десять дней. Всё по тройной цене и золотом – глаза воина со светлыми волосами сверкнули недобрым огнём.

Один из всадников бросил на землю кожаный мешок, в котором звякнули монеты. Пока воин говорил, глаза тиуна медленно расширялись, а когда тяжёлый мешок ударился оземь, он остолбенел. Звук, долетевший до его ушей, говорил о том, что в мешке золота с телячью голову.

– Это задаток, – наклонился воин с седла, и тиун сжался от страха. Впервые за много лет он почувствовал себя совсем незащищённым. Он почему-то был совершенно уверен, что ему никто не поможет, даже если и захочет, – остальное получите после, если ничего не произойдёт.

– А… а что может произойти? – пролепетал тиун, заикаясь.

– Мои люди отрежут язык тому, кто хоть раз ещё поинтересуется именем моего хозяина! – зло прошептал воин, подтянув управляющего к себе одной рукой, – и это будет самое меньшее из зол, которые могут случиться. Я понятно объясняю?

Тиун побледнел и скосил глаза на баскака, стоявшего в воротах в окружении стражников. Он ожидал увидеть в его глазах поддержку, но вместо этого обнаружил страх.

«Кто же это тогда?!!! – оглушила его странная мысль, и неприятный холодок пополз по позвоночнику, – неужели каган какой нагрянул?»

Он посмотрел на человека, возглавлявшего охрану дома. Тот стоял, положив руку на рукоять меча, и внимательно следил за происходящим. Чуть позади него столпились подчинённые, готовые броситься в бой по первой команде. Тиун немного успокоился.

– Конечно, конечно, – залепетал он, – я всё понял. Все будет в порядке.

– Это хорошо, – произнес светловолосый воин, отпуская его и выпрямляясь в седле, – начинайте готовиться, времени у вас мало. А мы сейчас вместе с начальником городской стражи посетим наместника и предупредим его о визите моего хозяина.

Баскак кивнул и, повернувшись, вышел из ворот. Отряд всадников последовал за ним. Вскоре они вновь вышли на площадь, затем проследовали по другой улице и, наконец, достигли порога большого двухэтажного дома. Дверь охраняли четыре стражника. Баскак перемолвился с одним из них. Всадники в это время спешились.

– С оружием нельзя, – преградил им путь, положив ладонь на рукоять меча, один из стражников, охраняющих дверь.

– Это часть нашей формы, – ответил светловолосый юноша необычно мягко. Баскак сжался. Спокойный тон воина, не предвещавший ничего хорошего, и его кошачьи повадки говорили о неминуемой развязке, – мои люди даже спят с оружием.

– Не имеет значения, – прервал его стражник, – сдайте оружие!

– Придётся вам силой его забрать, – улыбнулся светловолосый.

– Что происходит?! – брови начальника городской стражи поползли вверх. Неясная догадка мелькнула у него в голове, а рука потянулась к мечу, – почему вы не хотите сдавать оружие?