Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Святослав (Железная заря)
Шрифт:

Боронили, сеяли, справляли Рожаницы.. Женщины жгли костры, щедро угощая богинь Рожаниц молоком, сыром и творогом, дабы заботились о плодородье. Пошли первые всходы, зазеленели политые потом поля. И вот наконец русальная неделя. Нарядные девки в цветных увяслах, венчиках и очельях водили хороводы, наряжали берёзку, которую озорные парни потом топили в озере. А там и Ярилин день совсем рядом.

Священный огонь жгли на Ярилиной горе, что близ Древичей. Для огня подготовлены колоды со вставленными в них древками, перевязанные пеньковыми верёвками. Волхвы тянут за верёвки, добывают трением огонь. Вот задымилась колода — и робкий алый язычок лизнул подложенную сухую бересту. Собравшийся народ радовался. Наступала волшебная ночь, когда Ярило [48] спускается на землю и в обличив молодого парня милуется с девушками. Девки с парнями, крепко держась за руки, прыгают через горящий «до небес» костёр и никого не обжигает святой

огонь. Говорят, известная ведьма из Древичей по имени Сторожей обожгла понёву и опалила косу, когда в девичестве прыгала через огонь, тем самым боги отметили её. Лето отдаёт свою силу земле: знахари собирают целебные травы. А после ночи день начнёт идти на убыль.

48

Ярило — бог плодородия, любви, юности. Связывался с весной, воскрешением жизни.

Работящее лето дало уборку и жатву. В разгар жатвы от старосты стало известно, что сбор ратей назначен на начало листопада в Киеве.

Глава 27

Весть о смерти императора Романа застала Киев врасплох. Ещё ничего не было толком известно о том, кто занял его место и тем более не знали о смуте. От Калокира также не было ни вести ни навести. Что делать и думать — догадайся сам, а на носу рать с хазарами. На свой страх и риск летом отправили посольство в Царьград на подтверждение старых договоров.

Зато с печенегами было яснее ясного. Среди них было восемь больших колен, некоторые из которых не только враждовали друг с другом, но и говорили на разных языках. Нужно было не ошибиться здесь в выборе друзей, ибо, заключая договор с одним коленом, можно было приобрести врага в другом. С родом Ир-тим было всё понятно — они кочевали на полуночи Тавриды, частью — на херсонских землях и недалеко от Тмутараканя, то же самое и с Харавоями, обитавшими вблизи южной границы русских земель, потому к ним первыми поскакали вестоноши. Но теперь врагами становились Гилы, наследники князя Куркутэ, самые сильные и многочисленные, кочевавшие в устье Дуная и враждовавшие с родами Ир-тима и Харавои. Через это могли осложниться отношения с уграми, хотя те и обещали прислать ратных. Колено Хопон осталось в стороне от войны, ибо не хотело портить отношения ни с русскими, ни со своими соседями булгарами, с которыми у них мир и через которые пойдёт Святославова рать. Остальные колена: Цур, Талмат, Кулпеи и Топон, иногда ратившиеся меж собой, имели общего врага — хазар и посему обещали прислать воинов.

Искали переветников [49] в булгарских и буртасских землях. Из Булгарин прислали тайную грамоту от местного опального князька Асана, обещавшего помочь при вторжении русских. Договорились со славянским племенем вятичей, единственных из славян, плативших дань хазарам за проход через их земли.

Впрочем, не дремали и хазары. Заключили ряд с касогами и ясами о военной дружбе против Тмутараканского княжества, и лишь одно из крупнейших ясских колен, называвшихся овсами, осмелилось отказать. В отместку за русскую помощь Византии в Хазарию на подмогу шли арабские рати. Нет, не те времена были, когда за неповиновение своей воле хазары проходили огнём и мечом по землям противника, заставляя его склонить голову.

49

Переветник — изменник, предатель.

Коловшаяся на две части дунайская Болгария тоже не осталась в стороне: царь Пётр открыто поддерживал хазарского кагана, а его противники — комитопулы во главе с комитом [50] Николой Мокри, управлявшие Западной Болгарией, спешили также найти себе друзей и прислали в Киев сына Николы, Аарона, для налаживания отношений.

Отбыв положенный посольству торжественный приём, Аарон вместе со старшим послом, Димитром, был приглашён княгиней Ольгой для личной беседы. Слуга поставил на столе снедь, разлил по достаканам сладкое болгарское вино, удалился. Ольга, едва, и из уважения к гостю, пригубила дарёное вино, сама налила себе горячего взвару. Аарон, совсем ещё юный, с редким тёмным пушком на щеках, волновался, сжимая в руке достакан, избегал смотреть во внимательные зелёные глаза русской государыни. Димитр же, муж средних годов, держался уверенно и спокойно, выжидающе смотрел на княгиню. Ольга, видя смущение болгарского боярина, располагающе улыбнулась и сама начала прямой разговор, ради которого они здесь и собрались:

50

Комит — высокий титул должностного лица; полководец; комитопулы — сыновья комита Николы Мокри, поднявшего мятеж против царя Петра и основавшего свое царство на западе Болгарии со столицей в Сердике.

— Для чего вы раскололи страну, пойдя против законного царя?

— Он не блюдёт интересы народа, — оживился Аарон, но, нечаянно

взглянув на Димитра, предоставил говорить тому как старшему по возрасту, к тому же Аарону поручали не вести никаких дел и слушаться во всём старшего посла.

— Византия медленно и верно пожирает нас, — начал посол, — а он принял сторону ромеев. Пётр считает, что власть создана для его ублажения, а власть — это крест, а не благо. Народ отслоился от власти, как варёное мясо от костей. Попы — единственная остававшаяся опора народа, и те отвернулись. Когда человек не может найти поддержки у власть держащих, он ищет защиты у Бога, а Бог в храмах слушает хвалу на ромейском языке, умильно взирая на предавших интересы болгар. Вот так и возникла ересь богумильская, ибо даже в вере болгары не хотят походить на ромеев. Никола Мокри — один из тех, кто поддержал свой народ, кто не побоялся царского продажного семейства и этого дьявола, помогающего им — Георгия Сурсувула.

Димитр замялся, переглянулся с Аароном, открыл рот, чтобы продолжать, но Ольга остановила его жестом.

— Плохо, когда страну, будто рогожу, тянут в разные стороны. Дай бог, чтобы народ болгарский сохранил единство своё. Мы хотим быть одинаково дружны и с комитопулами, и с царём Петром, ибо не хотим вмешиваться в дела внутренние Болгарии, так же как никто из правителей болгарских одинаково относится и к русам, и к славянам, и к печенегам, — всем, кто живёт на земле Русской и не вводит в крамолу никоторый из тех народов.

Димитр снова переглянулся с Аароном: княгиня верно прочла его мысли и добавлять было нечего. Оставалась надежда заинтересовать князя Святослава, занятого вовсю подготовкой хазарского похода.

В Киеве князя застать было сложно, он был либо у Малуши в Будутине, либо на воинских учениях, либо на ловах. Убив два дня на поиски Святослава, который ускользал прямо из-под посольского носа, болгары всё же настигли его. Как раз закончены были ловы и ратные разделывали мёртвого тура. Князь не отошёл ещё от горячей охоты и битвы с царём леса, разглядывал весёлыми глазами на мокрые от весеннего снега вотолы гостей, жестом пригласил сесть на постеленные на землю потники. Димитр с Аароном, в свою очередь, с интересом рассматривали князя, о котором слышали довольно много, в котором текла кровь болгарских царей. Не похож был Святослав ни на царствующего Петра, ни на его сыновей: среднего роста, но мощен телом, в котором чувствовалась большая сила, развитая частыми воинскими упражнениями и суровой, намеренно лишённой роскошеств жизнью. Князь был красив той мужественной красотой, что нравится женщинам и приводит в восхищение мужчин: из-под хмурых, сведённых у переносья густых бровей смотрели двумя озерцами светлые голубые глаза, широкий прямой нос нависал над волевым, обрамлённым длинными усами ртом, на обритой по обычаю русов голове красовался знак знатности рода — клок волос. Вдетая в левое ухо золотая с изумрудом и двумя лалами серьга — единственный осколок богатства — не смотрелась вызывающе среди обычного дорожного зипуна, надетого на серую посконную рубаху От Святослава веяло благородной дикостью, лишённой лицемерия, зависти и прочих, свойственных властолюбцам пороков, такой, которая возможно, была некогда у прародителя царского рода дунайских болгар хана Аспаруха.

Князь оказался внимательным слушателем, выждал, когда Димитр закончит говорить, нахмурился, провёл ладонью по бритому подбородку и, немного подумав, молвил:

— Поддержать сейчас комитопулов и тем самым осложнить отношения с Петром, с которым у нас и так ничего не вяжется — это значит пойти против Византии, а сие невозможно накануне хазарского похода. Я могу обещать одно — при которе меж ромеями и Петром я смогу поддержать вас, даже воинской силой, при условии передачи мне части болгарских земель, где проживают русы, на которые я имею право как князь русский и отпрыск правящего болгарского рода. Само собой, наш уговор должен оставаться в тайне.

Болгары обменялись быстрыми взглядами — видимо, не ожидали столь скорого и решительного ответа. Димитр чуть было не спросил о том, будет ли знать об этом княгиня Ольга, но вовремя прикусил язык, вспомнив о сложных отношениях в русском правящем доме. Старший посол молчал, взвалив бремя решения на Аарона — он здесь царских кровей, пусть решает. Аарон ответил, поколебавшись:

— Мы сообщим твои условия нашему шишману и ответили тебе.

— Я не тороплю вас с решением, — сказал Святослав, — понимаю, что вы тоже ждете моих побед в Хазарии, дабы пригрозить Петру моей силой и славой. Полагаю, что удача не изменит мне и мы договоримся.

Проводив гостей, он подумал, усмехнувшись про себя: «Как на хорошего купца спрос, дай только развернуться».

Собираясь с воеводами или в одиночку, Святослав разворачивал карту будущего похода, прикидывал, думал по много раз, ища изъяны. Сначала шли в вятские земли, затем проходили через буртасские леса и обрушивались на главных союзников хазар — булгар. И это всё до разлива рек, пока хазары не пришли на помощь союзникам, а там, обезопасив тыл, по весенней зацветшей степи к сердцу Хазарии — Итилю. После Итиля — на Саркел, вот уже сто лет как сидевшего занозой на пограничье русских земель. Икморю тем временем, надо громить ясов с касогами и захватить Семендер — главный торговый город хазар.

Поделиться с друзьями: