Связанные любовью

— Потом узнаешь, — пообещал он. — Давай укуси меня, Джелин.

Темный примитивный позыв заставил ее отбросить все сомнения по поводу разумности того, что она собиралась сейчас сделать. Зачем колебаться? Этот момент был предопределен от начала Вселенной.

Вскинув голову, она со смертельной точностью вонзила клыки в горло, которое он добровольно подставил ей.

И застыла от изумления.

Джелин была совершенно не готова к сокрушительной силе, которая обрушилась на нее. К густому, завораживающему аромату.

К тому, что его кровь подействует как самый мощнейший афродизиак.

Из груди вырвался стон. Ей показалось, что все ее тело охватило пламя. Когда кровь стала стекать вниз по пищеводу, до нее дошел смысл того, что происходит с ними.

— Арьял… — Она никак не могла прийти в себя от изумления.

С самого начала он оставил неизгладимый след в ее сердце, на что она пыталась не обращать внимания, несмотря на подстерегающие опасности. Но теперь…

Даже готовую ко всему, ее потрясла эта предельная доверительность их близости.

Она чувствовала, что он испытывает в данный момент: наслаждение от их занятия любовью, абсолютно мужское желание защищать ее, — а все перекрывала жаркая любовь, которая билась в его сердце.

Мерцающая золотом любовь к ней единственной!

У нее закружилась голова. Джелин осторожно вытащила клыки и принялась зализывать место укуса на его шее.

Арьял тихо зарычал, остановился и провел губами по ее шее.

— Моя очередь. — И неожиданно резко нанес укус, достаточно сильный, чтобы вскрыть сонную артерию.

На миг возникла боль, но Джелин почти не заметила ее. Она была полностью поглощена тем, как он принялся высасывать из раны кровь, и сразу за этим с головокружительной силой на нее навалился оргазм.

— О… черт! — пробормотала она, почувствовав, что Арьял тоже достиг пика.

Она обхватила его за плечи, что было сил прижалась к нему, и мощная любовная судорога сотрясла ее в последний раз. В ее восприятии секс с Арьялом всегда напоминал пожар.

Но на этот раз все фантазии меркли.

Арьял теперь принадлежал ей.

Целиком и полностью и на веки вечные.

Медленно приходя в себя под тяжестью его тела, Джелин стала тихо уплывать в теплое море полного удовлетворения, но тут Арьял, несмотря на ее протесты, выскользнул из нее и загадочно улыбнулся:

— Это еще не конец.

— Ну, если ты настаиваешь, — призывно улыбнулась она.

— Настаиваю. — Он выскочил из кровати и протянул ей руку. — Пойдем со мной.

Джелин нахмурилась.

— Куда это?

Арьял вскинул брови.

— Ты мне доверяешь?

Конечно, доверяет. Он был единственным во всей Вселенной, кто никогда не сделает ей больно и ни за что не предаст ее.

Вложив пальцы в его руку, она не заметила, как вылезла из постели, как вышла за ним из дома и очутилась во дворе.

Арьял повернулся к ней, лицо его было серьезно. Но не успела она спросить, что они, голые, делают тут, посередине непонятно чего, как вокруг них начала формироваться пелена из мерцающего тумана.

Широко открыв глаза, Джелин наблюдала, как туман густеет, переливаясь разными цветами от бледно-серебряного до густо-бордового, и обволакивает их.

— Что это? — благоговейно спросила она.

— Брачная церемония сильвермистов.

— Как прекрасно! — Почти настолько же, насколько был прекрасен Арьял, стоявший перед ней, молча признала она. — Что это означает?

— Мы обменялись кровью, и это соединило наши души, — тихо пояснил он. — Сияние соединит наши сердца.

Джелин задрожала, когда туман коснулся ее обнаженной кожи, принося с собой аромат трав.

Неожиданно она услышала, как бьется его сердце, более того, поняла главное: за что полюбила его.

За его безоговорочную преданность, за его силу, за его способность любить без страха и упрека.

— Да! — Она прижалась к нему, а мерцающий туман полностью окутал их. — Мой!

Арьял обнял ее, уткнувшись лицом ей в волосы.

— Моя!

За Завесой

Так изображали Древнюю Грецию.

Ряды стройных колонн, арочные окна, резные фризы.

Но Сантьяго был не в том настроении, чтобы восхищаться сводчатым потолком, мраморными стенами в помещении, где находился, или мозаичным полом. Его раздражала даже плотная тишина, висевшая в древнем воздухе, изредка нарушаемая суетой торопливых слуг.

С внутренней дрожью он продолжал переживать свое перемещение через Завесу.

Dios!

В какой-то миг Сантьяго испугался, что его разорвет надвое, когда он завис между двумя мирами, а потом ощутил, как тысячи иголок впились в тело, сдирая с него кожу.

Это длилось каких-нибудь несколько секунд, но ему хватило, чтобы увериться: такие переходы — вещь абсолютно ненормальная. Кто, черт побери, захочет отправиться сюда, если существует опасность того, что по пути его выпотрошат?

Оттолкнувшись от мраморной стены с золотыми прожилками, на которую он опирался, чтобы не упасть, Сантьяго посмотрел на Нефри, стоявшую в центре зала.

— Вы это сделали специально. — Он был вне себя.

У него до сих пор тряслись коленки, а она вела себя как ни в чем не бывало.

Волосы цвета воронова крыла аккуратно спускались за спину. Совершенной лепки лицо сохраняло ледяное спокойствие. Мантия не помялась, на ней не было ни единого пятнышка пыли. Тонкая рука вызывающе уверенно поглаживала огромный медальон на груди, как раз над ее небьющимся сердцем.

Хуже того! Ему показалось, что он заметил удивление в ее темных глазах, которые разглядывали его с выражением полной невинности.

— Что сделала?

— Протащили меня сквозь Завесу словно прилипалу, которого надо было соскрести с себя. — Его рука инстинктивно нащупала меч, который был приторочен в ножнах за спиной.

Она пожала плечами:

— Вы были вне опасности, уверяю вас.

— Вне опасности? Я чуть не поджарился.

Ее темные брови взлетели вверх, когда его голос эхом отразился от леса колонн.