Связанные
Шрифт:
Он громко застонал.
– Не заставляй меня смеяться. Все болит.
– Ага, – сказал я с долгим вздохом.
– О, Джед, – вздохнул он, когда я сполз со стула на пол. – Мы не должны были...
– Федеральные маршалы! На колени!
– Не стреляйте, – крикнул Крауз. Он поднял руки, не видя смысла в том, чтобы получить пулю после того, как выжил в этой чертовой перестрелке. – Я из ФБР.
Петров все еще кричал, и тут я почувствовал теплую руку на своем лбу и еще одну на боку. Я попытался открыть глаза, но не успел.
– Джед, – резко
Я должен был его слушать, но мне удалось лишь прищуриться, и он вынужденно улыбнулся.
– Скажи, что понимаешь. Оставайся здесь.
Он имел в виду «оставайся», то есть не умирай.
– Да, – прошептал я и закрыл глаза.
– Мне нужна скорая помощь, немедленно!
Раздался шум и движение, но мне было холодно, мое тело было таким тяжелым.
– Все чисто! Все чисто! Вызовите кого-нибудь сюда!
Я очень старался не заснуть, но голова кружилась слишком сильно, и, поскольку блевать было бы плохо, я отключился.
Часть 4
Потеря крови - одна из тех сложных вещей. Чаще всего само ранение не так страшно, а то, что вы делаете после пулевого или ножевого ранения, определяет, будете ли вы жить или умрете. В основном вас убьет потеря крови. Так что пуля, попавшая мне в бок, не разорвала жизненно важные органы. Она прошла прямо сквозь меня, внутрь и наружу. Проблема была в том, что я не стал лежать и прикладывать компресс к ране, с обеих сторон, спереди и сзади, а встал и пошел, не пытаясь хоть как-то остановить кровотечение. В итоге именно движение чуть не убило меня.
Когда я очнулся в больнице, Боди спал в кресле рядом с моей кроватью. Он выглядел ужасно. Под глазами темные круги, волосы в беспорядке, одежда та же самая, в которой он был в последний раз, когда я его видел, а ботинки сняты. Я собирался разбудить его и сказать, чтобы он шел домой, но вошедшая медсестра медленно покачала головой, и я промолчал. Она улыбнулась, когда я кивнул, налила мне воды, а затем поднесла к моим губам стакан с соломинкой. Мне удалось сделать всего пару глотков, после чего она отодвинула его, ввела что-то в капельницу и велела отдыхать. Я отключился как свет.
****
Когда я проснулся во второй раз, Боди сидел в том же кресле, но теперь в старых, потертых джинсах, бледно-голубой футболке с вырезом и расстегнутой серой толстовке, которая, как я был уверен, принадлежала мне. Он печатал на своем ноутбуке правительственного образца, и я видел, что он работает над отчетом. Я хорошо знал его форму, миллион ячеек и табуляции, которые он делал.
– Эй, – прошептал я, и он вздрогнул, чуть не сбросив компьютер с колен.
– Черт, Джед, – проворчал он, вставая.
– Извини, – сказал я, усмехнувшись и тут же пожалев об этом. – Ой, ой. Блядь.
Подойдя к моей кровати, он наклонился и запустил руку в мои волосы, откинув их с лица, и уставился на меня сверху вниз.
– Ты напугал меня до смерти.
Он говорил тихо, и поэтому я слышал всю
глубину боли в каждом слоге. Как он сжал челюсти, как покраснели его глаза... Мое злоключение было болезненным для меня, но выпотрошило его. Я сказал единственное, что мог.– Мне очень жаль, – выдавил я из себя.
– Я никогда не видел тебя таким бледным. Твои губы были серыми.
Он выглядел таким грустным, разбитым, и я почувствовал это в глубине своей груди.
– Я…
– Ты больше никогда не должен так поступать со мной, – сказал он хриплым шепотом.
– Нет, – согласился я.
Его дыхание было прерывистым. Я не был уверен, что он осознает, что гладит меня по волосам.
– Поиски Петрова не стоили твоей жизни.
– Я все еще здесь, верно?
– Ты понимаешь, о чем я.
– Понимаю, – мне не нужно было с ним спорить, потому что я всегда точно знал, что он имел в виду в любой ситуации. Это то, что делало нас нами.
– Ты такой придурок, – ласково пробормотал он.
Я улыбнулся, почувствовав огромное облегчение, когда он наклонился, поцеловал меня в лоб, а затем выпрямился, все еще держа руку в моих волосах, покачивая головой.
– А теперь спи.
– Какой сегодня день?
– Среда, середина дня.
– Хорошо.
Я закрыл глаза.
****
Когда я открыл глаза, то увидел, что шторы задернуты и на улице царит полумрак. Боди снова набирал текст на своем рабочем ноутбуке, а на личном смотрел что-то похожее на «Аквамена».
– Что ты делаешь?
Он медленно повернул голову.
– Очевидно, смотрю режиссерскую версию «Лиги справедливости» Зака Снайдера и одновременно пишу умопомрачительный отчет.
– Почему?
– Потому что мой босс убьет меня, если я не сделаю это.
– Нет. Я имею в виду, почему именно этот фильм?
– Во-первых, его продолжительность 242 минуты. Это займет много часов, что очень хорошо. А во-вторых, мне нравится этот фильм.
– Хорошо, – сказал я, усмехаясь, понимая, что чувствую себя намного лучше уже только потому, что он рядом.
– Тебе стоит отдохнуть еще немного.
– Я только что проснулся, – проворчал я.
– И? – поддразнил он, сверкнув глазами и улыбнувшись мне. Он уже знал, что я собираюсь сказать, и теперь просто ждал.
Я хныкнул.
– Я голоден.
Он хмыкнул.
– Ну же, – простонал я. – Ты же знаешь, мне нужно поесть. Я всегда ем.
– Отлично, я проверю, что тебе разрешено, и если они дадут добро, я пойду и принесу тебе тот отвратительный бургер с луком, чили и сыром, который ты любишь.
– Ох, – вздохнул я. – Ты все еще любишь меня.
Он посмотрел на меня.
– Я никогда не переставал это делать.
Я только смотрел ему вслед, когда он выходил из комнаты. Такие вещи, как то, как он говорил со мной, чертовски сбивали с толку. Но он беспокоился, что я умру, и мне нужно было принять это во внимание. Неминуемая смерть все омрачает. И он действительно любил меня, я знал это. Я всегда буду его лучшим другом.