Связанные
Шрифт:
– Или нет, – сказал он, скривив губы.
– Что это значит?
Он пожал плечами.
– Ешь свой бургер. Я обещал медсестрам, что он будет обычным, а не сердечным приступом на булочке, так что поторопись, пока у меня не возникли проблемы.
– Почему ты никогда не злишься на меня, как на других людей?
Он наклонил голову и уставился на меня.
– Моя любовь к тебе безгранична.
– Так что это хорошо, в таком случае, – подколол я его.
– Видимо, да.
Пока мы ели, мы просмотрели отчет, который он составлял для своей части произошедшего, и я внес те же предложения по уточнению,
****
В четверг утром я уже был готов к выписке. Накануне Боди принес мне мяч для ракетбола, и я отбивал его о стену, пока не вошла одна из моих медсестер, Шанталь, и не забрала его у меня, как будто я был ребенком. Уходя, она посмотрела на потолок и попросила Аллаха, чтобы меня выписали.
– Это нехорошо, – сказал я ей вслед.
Она вошла обратно, сжала мяч в руке очень крепко, как будто это была моя голова, затем повернулась и снова ушла. Очевидно, я не заводил друзей.
Когда через час ко мне присоединился Боди, я спросил его, когда смогу уйти.
– Меня только что отчитали в коридоре и приказали больше не приносить тебе игрушки, – сказал он мне.
– Мне очень жаль, что так получилось, – поспешно ответил я. – Могу я теперь уйти отсюда?
– Твоя искренность просто ошеломляет.
– Да ладно тебе, – заскулил я. – Я хочу уйти.
– Ты сегодня видел своего врача?
Я покачал головой.
– Я еще не встречался со своим врачом. А что?
Он сразу же нахмурился.
– Первые два дня ты то появлялся, то исчезал, так что она зря потратила время на разговор с тобой.
Я прищурился на него.
– Но ты же с ней разговаривал.
– Конечно. Я - контактное лицо в чрезвычайных ситуациях. Ты это знаешь.
Он был не просто так. Доверенность была его, если я вдруг окажусь недееспособным. Это был его выбор - отключить меня от системы жизнеобеспечения, пожертвовать органы или решить, что он не готов ни к чему, кроме ожидания. Я не сомневался, что он знает обо всем, что произошло и что теперь со мной будет.
– Расскажи мне, – подтолкнул я его.
– Как ты, наверное, и предполагал, пуля в твоем боку вошла и вышла.
– Я так и понял.
– Ты потерял много крови, но внутренних повреждений не было.
– Хорошо. Тогда я могу...
– Проблема в твоем плече.
– Меня ударили в плечо?
– Да, – тихо ответил он. – Жилет защитил твою подключичную артерию, иначе ты бы истек кровью прямо там.
– Думаю, Крауз считал, что именно это и произошло. Он поставил меня на смертельный таймер.
– Не упоминай при мне этого чертова Крауза, – предупредил он, глядя на меня жесткими глазами. – Ты должен был быть его приоритетом, а не Петров.
– Петрова нужно было найти и остановить.
Его челюсть крепко сжалась, и я понял, что мы не придем ни к какому соглашению по поводу действий Спенсера Крауза в понедельник вечером.
– Расскажи мне остальное о моем плече.
Сделав глубокий вдох и выдох, он кивнул.
– Пуля повредила сустав между головкой плечевой кости и гленоидной ямкой, а это значит, что...
– По-английски, пожалуйста.
– В принципе, если бы
пуля попала прямо в тебя, она могла бы разрушить сустав, а значит, тебе пришлось бы делать операцию по его замене или восстановлению того, что осталось.– Черт.
– Ага, – согласился он. – Пуля задела сустав на пути из твоего тела, и пока что твой врач не видит серьезных структурных или сосудистых повреждений.
– О, это хорошо.
Он поморщился.
– На данный момент это лучший сценарий. Проблема в том, что все еще очень опухло, и пока отек не спадет, твой врач не сможет сказать, насколько все хорошо или плохо.
– Ладно.
– Значит, ты останешься в перевязи как минимум на месяц, пока все заживет и спадет отек, и она сможет увидеть, на что, черт возьми, она смотрит.
– Месяц, – простонал я, когда в палату вошли три врача.
– Да, – сказала та, что была ближе всех ко мне, высокая женщина с кожей глубокой охры с золотистым оттенком. Ее длинные волосы были собраны в высокий пучок, и она сложила руки, глядя на меня. – Месяц. И, как я поняла из слов вашего напарника, вы немного бунтарь, но я обещаю вам, что если вы когда-нибудь захотите снова полностью или даже частично пользоваться своим левым плечом, вы будете следовать моим указаниям.
Я взглянул на Боди, потом снова на нее.
– Доктор, – я проверил ее белый халат на предмет вышитого имени, – Нкоси, я обещаю вам, что буду примерным пациентом, но, видите ли, я должен уметь держать оружие и...
– Ни в коем случае, – резко ответила она. – Единственный вид полевой работы, которую вы будете выполнять, - это выезжать на дом к детям.
Я улыбнулся ей.
– Доктор, мне кажется, вы не знаете, чем я занимаюсь.
– Нет, – сказал Ян, входя в мою комнату и ухмыляясь так, что я понял, что мне действительно крышка. – Она понимает твое новое задание.
Дети? О нет.
– Пожалуйста, нет, – ответил я ему.
Правда, улыбка была ужасной. Чертов Ян.
– Ты, – сказал он, – и твой напарник будете работать с Миро в отделе опеки WITSEC в течение следующего месяца, пока доктор Нкоси не определит, сможешь ли ты или когда сможешь вернуться к нормальной работе.
– Это все еще может быть опасно, – напомнил я Яну. – В последний раз я был с Миро...
– Это было, когда он только получил повышение, – ехидно ответил Ян. – Он уже давно за главного, и ты не хуже меня знаешь, что он может рассказать тебе, если не с первого раза, то с помощью нескольких нажатий на клавиатуру, что происходит с каждым из этих детей.
И я это знал. Миро полностью перестроил работу службы опеки WITSEC, и отдел, который работал бы лучше, трудно было бы найти. Он был одним из самых приятных парней, которых я знал, и с ним всегда было весело, но он был до смерти серьезен в отношении детей, которые находились под его опекой.
– Будет много скучных визитов, во время которых самое худшее, что может случиться, - это порез бумагой, – с усмешкой закончил Ян.
– Отлично, – сказала доктор Нкоси, одарив меня милой улыбкой, в отличие от разъедающей улыбки Яна. Она уже нравилась мне больше. – Завтра утром вы будете готовы покинуть больницу, и, поскольку мы уже отменили все хорошие лекарства, что было сделано по вашей просьбе, я могу сказать, что вам надоело здесь находиться.