Sweet dreams

На небе расплывались красивые оттенки розового, тёмно-фиолетового, синего и оранжевого, и девушка не могла перестать любоваться потрясающим закатом. Ей очень нравились и вид, и цвета.

— Знаешь, — тихо бормочет Финн, наблюдая за Милли краем глаза, — я удивлён, что сегодня мы с тобой ни разу не поругались.

Та изумлённо приподнимает бровь.

— Ну, мы можем начать делать это прямо сейчас, — отвечает она, подтрунивая, и он это понимает, фыркая с небольшой улыбкой.

— Как мы вообще это делаем? — спрашивает он, сморщив нос, и Браун решает, что это очень хороший шанс, чтобы поговорить с парнем спокойно.

— Я думаю, пришло время поступать по-взрослому, — говорит она, снова отворачиваясь к окну. — Мне уже девятнадцать лет, тебе двадцать, и мы должны начать вести себя должным образом, потому что всё, что было в прошлом, осталось в прошлом. Я устала спорить. — Она обхватывает себя за плечи, пытаясь согреться, но ей было слишком лень лезть в рюкзак, чтобы достать свою куртку.

— И я, — расслабленно выдыхает Финн.

Милли замечает, как он снимает с себя джинсовку, а потом как будто бы безразлично накидывает её на плечи девушки. И Браун не может не почувствовать восхитительного аромата, исходящего от чужой вещи.

— Но это ничего не значит. Просто мы не будем вести себя, как дети. Снова, — поясняет она, сдаваясь и просовывая свои руки в широкие рукава. — Вот и всё.

— Милли? — Она вздрагивает и оборачивается. — Я никогда не хотел, чтобы это означало что-то ещё, — продолжает Вулфард и отворачивается к своему окну, а Браун теперь чувствует себя настоящей дурочкой.

========== Часть 8 ==========

Они расходились с Финном два раза за то время, что они официально встречались.

Первый раз был за ней, когда она решила, что они слишком разные и стремятся к совершенно разным целям, поэтому она предложила ему расстаться.

Всё закончилось уже через неделю, за которую она просто не находила себе места. Семь дней спустя она уже бежала за ним из школы, чтобы извиниться перед ним и сказать, какой же она была глупой.

Второй раз был долгосрочнее, и это уже Финн был тем, кто решил расстаться. Он объяснил это тем, что ему комфортнее с ней, как с подругой, а не как с девушкой. Он хотел, чтобы кто-то другой полюбил её, а Милли в тот момент думала обо всём и ни о чём одновременно.

Они разошлись, но уже через две недели Вулфард попросил её вернуться, на что та ответила «нет», но пообещала ему, что они могут по-прежнему оставаться друзьями. И следующие семь дней были для них самым странным временем, проведённым друг с другом. Они постоянно сталкивались на лестницах и в магазинах, пересекались в коридорах и на улице, как будто сама судьба сводила их снова и снова.

Милли и Финн стояли на трибунах у футбольного поля. Занятия закончились, так что никого здесь уже не было, разве что спортсмены, у которых только что подошла к концу тренировка, шли, уставшие и измученные, в душ, желающие, наверное, поскорее попасть домой.

А вот Браун, напротив, планирует провести остаток этого дня с кудрявым парнем напротив неё в их излюбленном месте. Поскольку её родители не знают, что она встречается с мальчиком, места для их свиданий были весьма ограничены, но всё-таки это место на трибунах нравилось ей из-за нескольких очень важных воспоминаний, связанных с ним.

Они стояли там, а яркое солнце (сегодня был удивительно погожий день) позволяло ей рассмотреть буквально каждую веснушку на лице Финна. Они сошлись обратно только неделю назад и теперь смотрели друг на друга так, будто в мире нет больше никого, кроме них двоих.

— Помнишь, как мы пытались быть друзьями? — спрашивает Вулфард, нарушая тишину. — Это было дико странно. — Он протягивает руку и мягко переплетает свои пальцы с пальцами девушки, заставляя ту тихо рассмеяться.

— Я понимаю, — отвечает она весело, а потом невольно морщится из-за воспоминаний о том дне, когда она наткнулась на него в коридоре. — Тогда было особенное утро… — Финн не реагирует, полностью сражённый её голосом и чудесными глазами, а Милли с улыбкой рассматривает его в ответ, про себя отмечая, что на свете нет парня симпатичнее, чем он. — Я увидела тебя около твоего шкафчика, и я сказала себе: «Тебе нужно подойти и поздороваться с ним, потому что вы теперь друзья». — Вулфард хрипло смеётся, привычным жестом откидывая кудрявые волосы с лица. — И потом мы начали говорить, и я не знаю… не знаю, что именно я почувствовала, но это было странно. Я даже не знаю, как тебе это объяснить.

— Как неловкость?

— Нет. — Браун отрицательно качает головой, чуть хмурясь. — Это было как…

— Как напряжение.

Ну вот, он снял слово буквально с языка. Значит ли это, что он тоже чувствовал нечто подобное?

— Да! — И это снова наводит её на мысль об их магии, потому что как ещё тогда объяснить эту похожесть? — Когда мы разговаривали, я помню, как я смотрела в твои глаза, и это было чем-то странным, потому что мы были так близки, и при этом я не могла…

Она пытается подобрать слово, когда Финн неожиданно приближается к ней, чтобы поцеловать, и Милли по привычке прикрывает глаза, обхватывая его за шею. Она хочет, чтобы это длилось гораздо дольше, но им нужно договорить, так что девушка мягко отстраняется, облизывая свои губы, и снова смотрит прямо ему в глаза с расширенными чёрными зрачками, буквально затапливающими тёмную радужку.

— …поцеловать меня? — продолжает с насмешкой парень, и Браун соглашается. — А ты знаешь, каково было мне в тот момент? Ты выглядела чертовски красиво, а я даже не мог потрогать тебя. — Милли почувствовала, как румянец загорелся на её щеках. — Когда мы прощались, ты обняла меня, и то, что мои руки были на твоей талии, практически сжигало изнутри и сводило меня с ума, понимаешь? — Вулфард трясёт волосами. — Я клянусь, что ненавижу это чувство, потому что ты была как… лучик солнца, как электрический заряд, и я понимал, что ты до сих пор принадлежишь мне — должна принадлежать! — но при этом я не мог быть рядом с моей Миллстер, — заканчивает он уже шёпотом и скользит ладонями до её бёдер, и Милли чувствует внутри невероятный трепет, когда парень прижимает её к себе и целует в губы.

Она тут же обнимает его за шею, отвечая на поцелуй.

— Если я когда-нибудь забуду, напомни мне, что мы не можем быть друзьями.

Финн выдыхает смешок ей в волосы.

— Обещаю, — бормочет он.

И теперь в её памяти этот эпизод всплывает снова и снова, когда она видит Вулфарда на расстоянии или сталкивается с ним, но они оба притворяются очень взрослыми, приветствуют друг друга, говорят о чём-то, пытаются ладить и даже дружить. Ведь то, что было между ними когда-то, уже прошло, и сейчас они оба взрослые люди и должны поступать по-взрослому. Однако они оба понимают, что всё это ложь, но при этом никто ничего не делает, чтобы что-то изменить, предпочитая играть во взрослую жизнь, ведь так… лучше?