Sweet dreams

— Нет, серьёзно, я просто хочу узнать. — Она неловко теребит одеяло и неуверенно улыбается. — Мне тоже нравится «Шоссе в никуда», это очень хороший фильм.

— А у тебя? — спрашивает парень, чуть склонив голову набок.

— «Призрак оперы», — говорит Браун.

Ну, это было легко.

— Никогда не смотрел.

Её рот приоткрывается от удивления, и она смотрит на него, как в последний раз.

— Ты просто обязан его посмотреть! Это лучший фильм! — уверяет его Милли, а потом хмурится, пока раздумывает над следующим вопросом. — Твоя любимая группа?

— Saxon. — Девушка незаметно морщится, не способная сдержать свои эмоции, и она тут же думает о том, насколько же она невежественна. — Тебе они не нравятся? — Она отрицательно качает головой. — Ну да, это не для всех. — Парень пожимает плечами. — А твоя?

— The Beatles, — говорит Браун с улыбкой.

Уайатт гримасничает.

— Но они же старые! — шутит он, а потом пристально смотрит на неё долгие несколько секунд. — Твой любимый цветок?

Кажется, он действительно заинтересован в ответе, а Милли реально задумывается, потому что ещё никогда до этого её не спрашивали ничего подобного.

— Гиацинт.

— О, моя мама тоже их любит, — весело отвечает Олефф.

После этого они начинают разговор-игру, когда каждый по очереди задаёт своему оппоненту вопрос. В результате этого Браун узнаёт, что Уайатт живёт в блоке с другими стажёрами, врачами и медсёстрами, поскольку пациентам может понадобиться их помощь в любой момент. Иногда им дают, конечно, отпуск или выходные дни, и тогда он уезжает к своим родителям, которые живут в Чикаго. Также он ещё немного рассказал о себе, например, о любимом блюде или литературном произведении.

Милли же в свою очередь рассказывает ему о своём брате и сёстрах, о родителях, об университете, о театре, о том, что на самом деле происходит за кулисами (и это заставляет парня смеяться), а также она говорит о том, что не любит кошек, потому что те эгоистичны и невыносимы (Олефф, смеясь, обещает подарить ей одну на Рождество).

Они сами не замечают, как на улице темнеет, а они вдвоём забираются под её одеяло, скрестив руки и глядя друг другу в глаза.

— Теперь расскажи мне то, о чём никто не знает, — просит Браун. — Это будет наш секрет, не бойся.

Уайатт молчит, и девушка предполагает, что он размышляет над тем, что бы ей сказать.

— Этот разговор может стать очень неуместным и непрофессиональным. — Косо смотрит на неё парень. — Можешь ли ты пообещать мне, что никому не расскажешь?

В ответ Милли закатывает глаза и кивает. Очевидно, что она этого не сделает. Олефф протягивает ей свой мизинец.

— Если ты не заметил, я в психиатрической клинике, — весело говорит она, но тот по-прежнему не убирает руку, поэтому она всё-таки сцепляет их пальцы. — Обещаю, Уайатт.

— Хорошо. — Тот всё-таки отстраняется, явно сильно нервничая из-за того, что он собирается сказать. И девушка может поклясться, что он покраснел. — Я девственник и я верен.

Милли неожиданно чувствует себя оскорблённой, наблюдая за ним.

— Лжец, — говорит она, фыркая. — Тебе двадцать лет, это невозможно. Мальчики не такие.

По крайней мере, в её жизни так точно.

— Клянусь! — воскликнул Олефф, явно уязвлённый тем, что подруга не верит ему. — В школе я был заучкой, который получал высокие оценки и опережал своих одноклассников, затем я перешёл в колледж, и я просто хотел учиться, чтобы поскорее вырваться оттуда. Единственное, что я делал, — это ходил на занятия, в библиотеку и к себе в комнату. Я даже не помню, были ли у меня друзья или знакомые на потоке, потому что я всегда сидел отдельно от всех и проводил всё своё время, посвящённый медицине.

Браун же щурится, всё ещё не веря ему.

— И у тебя никогда не было девушки?

— Да, просто ни с кем я не чувствовал себя собой. — Он пожимает плечами.

— Значит, ты ждёшь особенную девушку?

Парень кивает.

— Наверное, я старомодный.

Милли улыбается, когда всё-таки понимает, что он действительно говорит ей правду. И она решается раскрыться ему в ответ.

— В таком случае, я тоже девственница и я тоже верна. — Она вскидывает руку вверх. — Просто я собираюсь сначала выйти замуж, прежде чем… ну, знаешь… — Девушка неловко улыбается. — Я консерватор. — Олефф тоже смотрит на неё с улыбкой, а атмосфера между ними становится уютнее. — Только никто об этом не знает.

— Тогда зачем ты говоришь об этом?

— В университете однокурсники сказали, что невинность буквально переполняет моё лицо, — объясняет она забавным голосом.

Она действительно никогда не заботилась об этом. В конце концов, это её тело, её решение, а остальные могут пойти лесом, если они не понимают этого. И да, ей не было стыдно говорить об этом.

— Иногда в университете я не понимала шуток или подколок вроде того, что мне нужно попрактиковаться в мастерстве, которое затрагивает человеческую сексуальность. Это заставляло меня нервничать. Я не знаю, все мои однокурсники говорили об этом, а я просто молчала.

Уайатт рассмеялся.

— Моя мама говорит, что невинную девушку заметно…

— …когда она не раздвигает ноги? — спрашивает Милли, а потом фыркает и сама смеётся. — Моя мама тоже так говорила, но я никогда не понимала, в чём смысл этой фразы. Это ведь неправда. Это уже несколько… устарело.

— Полностью согласен.

Тишина повисает между ними, и они просто смотрят друг на друга, и это не кажется чем-то неловким, но Браун понимает, что между ними происходит нечто странное.

— Уже поздно, а этот разговор оказался слишком тяжёлым. Мне лучше уйти, — произносит некоторое время спустя Олефф, садится на кровати и улыбается. — Доброй ночи, Милли.

Девушка удобнее устраивается в постели и наблюдает за тем, как он уходит.

— Доброй ночи, Уайатт.

========== Часть 13 ==========

— Доброе утро, соня. — Раздался голос Уайатта как будто издалека.

Милли ворочается в постели, чувствуя себя совершенно лениво, тепло и комфортно, и ей так не хочется начинать новый день. Её глаза и нос появляются над одеялом, и она смотрит на часы, хотя веки открываются с трудом, но она всё же справляется с этим и видит, что стрелки показывают всего восемь утра. Нет, определённо ещё слишком рано, чтобы начинать повседневную рутину.

— Вставай уже. — Парень подходит к окну и отдёргивает шторы, впуская солнечный свет, который просто бесстыдно просачивался буквально всюду.

«Всё разрушено», — думает Браун, морщась.

— Ещё слишком рано, — жалуется она, чувствуя, как он присаживается на кровать. Ох, её волосы сейчас, наверное, в жутком беспорядке, а изо рта неприятно пахнет. — Я хочу спать вечность, — тихо бормочет девушка, утыкаясь лицом в подушку.

Олефф смеётся и кладёт ей поднос с завтраком, который сегодня состоит из фруктов и тостов (да, её диета уже перестала быть настолько беспощадной).