Sweet dreams

Милли чувствует сильное давление в груди.

— Я надеюсь, ему будет лучше. — Это всё, что она говорит, потом получает в ответ небольшую улыбку и покидает кабинет, направляясь в столовую.

После того, как Браун получает поднос с едой, она осматривает всё помещение, пока не видит поднятую руку Ноа, который зовёт её сесть с ними. Подойдя к столу, помимо Калеба и Гейтена она видит ещё и Сэди. У первых двух, кстати, на шеях были такие же досочки, что и у неё.

«Не позволяйте мне говорить, заставляйте меня слушать» у Маклафлина и «Я делаю саркастические замечания, чтобы скрыть свои истинные чувства» у Матараццо.

Ребята видят её с той же табличкой и громко смеются, подшучивая над тем, что подобная терапия убьёт их.

— Как ты себя чувствуешь сегодня? — спрашивает Калеб, который сидел рядом.

— Что? — Милли приподнимает бровь и тянется за своим соком, чтобы открыть его. — Ну, я рада, что вернулась. Прошло только шесть дней, а я уже скучаю по времени, проведённом в больничном крыле, и ещё нервничаю, что мне сейчас снова надо есть. А ещё я очень раздражена этой глупой табличкой. — Она отпивает через трубочку. Яблочный. — Достаточно чувств? — Браун смотрит преувеличенно выжидательно, дожидаясь кивков. — Спасибо, что слушал молча. — Теперь она вместе с Маклафлином переводит взгляд на Гейтена, чтобы тот поддержал их пантомиму. — Ну же, скажи уже что-нибудь, — требует она, и вся компания дружно смеётся, а Матараццо подмигивает ей.

— Ты хорошо выглядишь, — подмечает Ноа.

— И чувствую себя также, — отвечает девушка и продолжает есть свой обед.

Она не доедает его, но почти что делает это, и Милли собой очень гордится из-за этого. Это уже — как-никак — её личные маленькие победы. Она хорошо проводит обеденное время среди шуток, которыми все перекидываются через стол, и даже Сэди кажется ей смешной (Браун видит её сегодня в совершенно ином свете).

— Ладно, — говорит девушка, складывая столовые приборы в тарелку и пытаясь встать. — У меня уже закончился перерыв, поэтому мне пора в библиотеку, — отчитывается она перед всеми с вежливой улыбкой.

Милли делает только несколько шагов, когда наконец-то поднимает голову и смотрит вперёд… и видит его. Он стоит всего в нескольких метрах от неё, с ярко выраженными тёмными кругами под глазами и спутанными волосами, которые казались похожими на воронье гнездо. Он просто наблюдает за ней, не говоря ни слова. Он был одет во всё белое, и Браун невольно замечает новые бинты у него на запястьях. Их ведь не было, когда он приходил к ней на Рождество…

«Он пробовал снова?..» — думает она, а в глазах темнеет от этой мысли, и становится ужасно тяжело в груди.

Внезапно внутри вспыхивает смесь чувств и эмоций от этой встречи с Финном, и ужасные образы приходят ей в голову… Как она видит его у себя в комнате… как слышит звук воды в душе… как она ворует и глотает таблетки после этого… Гнев, боль и разочарование скапливаются в её сердце, требуя выхода наружу.

Но в то же время она вспоминает об уютном рождественском вечере и видит, что Вулфард всё ещё носит её браслет на своём запястье, и она чувствует, как посреди всего этого хаоса поднимается чёткое осознание того, что Финн всё ещё ей небезразличен.

Милли чувствует, что в тот момент, когда их взгляды встречаются, у неё перехватывает дыхание, а сердце начинает стучать где-то в висках. Глаза парня вдруг наполняются слезами. И хотя в ней преобладает невероятный гнев, осознание того, что он ей небезразличен, оказывается всё-таки сильнее.

— Пауза, — говорит она тихим и надломленным голосом, но Браун знает, что он услышал её, судя по той печальной улыбке, что появляется на его губах.

Милли знает, что ему ничего не нужно говорить, и Финн это тоже понимает, когда видит, что она идёт к нему. Она крепко обнимает его и утыкается лицом в грудь. Девушка отчаянно цепляется за его белую футболку, чтобы максимально близко прижаться к нему. Теперь их тела были практически единым целым, и они могли слышать сердцебиение друг друга.

Вулфард так же крепко обнимает её, судорожно выдыхая. Она чувствует, как в нём расслабляется каждая мышца, и от этого ей самой становится легче. Её переполняет безмятежность, и она чувствует себя на своём месте.

И им всё равно. Всё равно, что вся проклятая столовая замирает, наблюдая за этой сценой. Всё равно, что Ноа, Калеб, Гейтен и Сэди видят их, потому что это первый раз, когда они демонстрируют то, что чувствуют по отношению друг к другу. Им действительно всё равно. Сейчас существуют только они вдвоём.

И именно сейчас, в объятиях Финна, Милли понимает, что ей больше ничего и не нужно.

***

— А ещё я съела все свои овощи и даже десерт. Это был черничный маффин, и мне он понравился. Хотя, когда я подумала о количестве калорий, я отдала одну половину Ноа, — заканчивает свой рассказ Милли, пожимая плечами.

Доктор Хитон же смеётся и качает головой.

— Это очень хорошо! — восклицает он, когда видит цифры на весах. — Как ты себя чувствуешь физически?

— Мой желудок всё ещё беспокоит меня, как будто я съела много сухарей, — объясняет она, чуть морщась. — Понимаете?

— Понимаю, — спокойно отвечает Чарли и предлагает ей руку, чтобы помочь спуститься с огромных напольных весов. — Это нормальное состояние, и, когда оно пройдёт, можно будет сказать, что ты почти выздоровела. — Доктор заполняет что-то в её личном деле, а потом смотрит на неё с улыбкой. — Ты набрала вес.

И Браун нравится слышать это, потому что это обозначает, что она всё делает правильно, но противный голосок у неё в голове пищит «Жир», и из-за этого она на мгновение чувствует себя ужасно. И в то же время очень здоровой. А ещё смущённой.

— Хочешь скажу, сколько именно?

— Нет! — уверенно восклицает Милли.

Она определённо хочет, чтобы это осталось в секрете.

— Я понимаю, но ты должна быть уверена в том, что выздоравливаешь. — Чарли слегка сжимает её ладонь, поддерживая. — Я тобой горжусь.

Девушка запрокидывает голову, а в её глазах стоят слёзы. Это так глупо, но то, что он сказал, пробралось прямо к сердцу, и это самая приятная вещь, которую она слышала за последние дни. Небо должно упасть на землю, чтобы её родители сказали ей нечто подобное.

Браун встаёт и подходит ближе к доктору Хитону, и обнимает его несколько секунд, а тот отвечает ей тем же. Это несколько неудобно, но оно того стоит.

— Спасибо, док, — шепчет Милли, отстраняясь.

— Всегда рад, Миллс. Я действительно вижу, что тебе лучше. Ты более расслаблена и счастлива. Мне это нравится, — Чарли говорит ей об этом, пока она направляется к двери.

— Мне тоже, — отвечает с улыбкой девушка и выходит из кабинета.

Да, есть вещи, которые ещё нужно исправить, но, пока у неё нет очередного рецидива, всё будет хорошо. Солнце светит до наступления темноты. Это неоднозначная мысль, но она ей нравится.