Сын Багратиона 2

Я, внимательно послушав прочитанное дядькой, весело улыбнулся и спросил:

— Скажите, князь, как давно вы продались португальцам и сколько оно заплатили?

— Да как ты смеешь, щенок… — начал было возмущаться этот дятел, но я ему этого не позволил и в свою очередь, повысив голос, начал на него буквально орать.

— Смею, потому что ты пришёл в мой дом и смеешь здесь вместо того, чтобы заниматься порученным тебе делом, запрещать моим людям защищать территорию империи. Поэтому и спрашиваю: как много тебе заплатили за предательство?

Этот урод начал в ответ что-то орать о поруганной чести и прочей лабуде, но я уже не слушал. Кивнул на него казакам из охраны, велев арестовать его вместе с сопровождающими, и, повернувшись к староверам, произнес.

— Первый и последний раз я вас прощаю. Никто здесь не может отдавать вам приказы без моего ведома, никто.

Когда после совещания мы остались с Романом Ивановичем одни, тот, глядя на меня задумчивым взглядом, произнес:

— Зря ты его арестовали. Без последствий такое не останется. Самым разумным для тебя сейчас будет не откладывая отправиться к государю.

— Я так не думаю. Понимаю, что против меня сейчас плетутся интриги, вот только уверенности в том, что это делает государь, у меня нет. Ему просто невыгодно это делать, поэтому у меня есть сомнение, что это все его рук дело. Ну, а в случае, если он вдруг сошёл с ума и это действительно он все затеял, тогда тем более мне ехать нельзя, потому что это дорога в один конец. Но, повторюсь, есть у меня сомнения, скорее всего это тонкий намёк от аристократов, желающих по моему примеру стать владетельными князьями. Поэтому я не поеду, а вот письма царю и отцу отправлю срочно. Исходя из их ответа и будем думать, что дальше делать.

Про себя же подумал: нет, ребята, хрен я вам дам разрушить все начатое!

Глава 11

Как-то так получилось, что, прибыв на Хоккайдо, я сразу окунулся в лавину дел. Первым делом собрал совещание, где столкнулся с Чарторыйским, потом пришлось разговаривать со староверами-советниками, притом с каждым в отдельности, выслушивая их доклады. В общем, время до вечера пролетело стремительно, и когда нужно было устраиваться на ночь, я слегка даже растерялся от заданного самому себе вопроса: а где мне, собственно ночевать? Первым порывом было отправиться обратно на корабль, но, как оказалось, все уже было решено без моего участия, и когда до меня дошло, как это сделано, я прифигел. Оказывается, пока я пребывал на Папуа, наложницы, о которых я успел подзабыть, не сидели без дела и сформировали здесь так называемый двор. Сделали они все по японским традициям, и теперь мне придётся ещё и над этим казусом голову ломать. Да и о другом подумать нужно: всё-таки вместе с наложницами возле меня теперь будут ещё и несколько сотен разнообразных бездельников, норовящих всячески услужить.

Наложницы вместе с этой непонятно откуда взявшейся толпой жили сейчас в таком себе полевом лагере неподалека от города, и как раз когда я задумался о ночлеге, из этого лагеря прибыл наряженный в попугайских цветов одежды толстенький как поросенок японец. Он несмотря на свое шарообразное туловище смог низко поклониться и на ломанном русском сказал, что меня, дескать, ждут не дождутся мои женщины. Вместо ответов на мои вопросы он только моргал заплывшими жиром глазками и, похоже, просто не понимал, о чем его спрашивают. Видимо, он заучил наизусть фразу, которую нужно мне сказать, и на этом его знания русского языка исчерпались. Прикольный, конечно, подход к делу, но мне не особо понравился.

Ночевать я всё-таки в этот лагерь не пошёл, просто советники-староверы упомянули, что для меня подготовлена баня, и я физически не смог отказаться от такого счастья. Собственно, рядом с этой баней и заночевал в каком-то флигеле, ну или времянке, расположенной рядом со строящимся дворцом.

Кстати сказать, для меня здесь тоже активно строится целый дворцовый комплекс, но готов он будет ещё очень нескоро, слишком уж с перебором там надумали строить.

Письма отцу и государю я написал на следующий день вечером, вот только отправлять их торопиться не стал. Просто в голову пришла интересная мысль: если меня, вернее моих переселенцев нагло грабят, кто мне мешает чуть похулиганить? Нет ведь ничего проще, чем отправить небольшой отряд казаков, чтобы навести порядок на пути движения переселенцев. Разбойников-то никто не отменял, вот пусть они и работают под этих самых разбойников, уничтожая все эти заставы. А чтобы сделать все грамотно, наверное, надо даже не один отряд отправить, а несколько, или даже не отряды посылать, а отдельных людей с деньгами, способных организовать такие псевдоразбойничьи шайки.

Все эти заставы, мешавшие переселенцам, размещены за Уралом, вот и надо сделать так, чтобы за этим самым Уралом начался разгул преступности, выборочный, конечно. А чтобы местным властям, допустившим этот беспредел, жизнь мёдом не казалась, можно и несколько налетов совершить на важных в тех краях чиновников. Заодно увести таким образом их вектор внимания от проблем застав. Пусть вместо этого занимаются усилением своей охраны и поиском преступников.

Идея настолько мне понравилась, что её воплощением в жизнь я занялся сразу же, не откладывая это дело в долгий ящик. Уже через пару дней в моем распоряжении было полтора десятка казаков, прибывших сюда главным образом из Сибири. Все они теоретически способны были создать на пути передвижения переселенцев, по сути, партизанские отряды, способные попить крови у царских властей Сибири. В конце концов ведь мне тоже как-то надо защищать свои интересы, я буду это делать как умею. Понятно, что в случае, если царь решил перекрыть мне кислород, долго гулять казаки не смогут, но какое-то время они мне по-любому выиграют, а дальше больше.

Хоть и хотелось мне самому проинструктировать будущих атаманов, но делать это я не стал. Просто нельзя мне так подставляться. Попади кто-нибудь из этих будущих разбойников в руки царских палачей, и они по-любому расскажут, кто и зачем их отправил в Сибирь. Поэтому инструктировал отобранных для этого дела казаков один из староверов, при этом меня он не упоминал в принципе. Он объяснил бойцам, что от них требуется, обозначил, какое вознаграждение они получат по итогам своей деятельности и согласившимся выдал внушительные суммы денег, необходимых для формирования отрядов на местах, где они будут действовать.

На родину они отправятся в составе отряда, который повезёт письма и кое-какие подарки моим родным, а по дороге они потеряются. Благо что с приобретением этих самых подарков проблем не возникло, Китай же под боком, из которого народ везет уйму товаров, вот и прикупил я на местном базаре все необходимое.

В общем, уже через десять дней отправил в Охотск корабль, который повез этот отряд казаков. Я же, покончив с первостепенными делами, решил всё-таки заняться своим так называемые двором, ну и наложницами тоже.

Не знаю, по какой причине, но вот почему-то не лежит у меня душа мутить сразу со стадом красавиц. Это для местных такое в порядке вещей, а вот я привык малость к другому. В прошлой жизни был однолюбом, и кроме жены для меня других женщин не существовало, наверное, поэтому сейчас потерялся и не знаю, что с этим делать. Да что греха таить, маюсь дурью, как малолетка бестолковый, и это притом, что молодой организм с ума сходит от бушующих гормонов.

Так-то я терпел, оттягивал решение этого вопроса сколько мог, но сейчас уже даже староверы начали коситься, тонко намекая, что, дескать, давно пора бы уже стресс снять и не мучать себя, да и девок тоже.

В общем, хлопнув для храбрости пять капель, я в сопровождении дядьки отправился к месту расположения моего двора. И да, этот мини-городок из шатров и несуразных тростниковых построек иначе как двором никто не называл.

Как-то посещение этого (как я для себя определил) гадюшника сразу не задалось. Не знаю, виноват ли в этом коньяк, выпитый перед этим походом, или, может, я заранее себя настроил на неприятие существующего порядка вещей, но бесило меня здесь все. Вот вообще все.

Началось все с того, что когда мы с дядькой и несколькими казаками подошли к этому мини-городку, на нас просто никто не обратил внимание, вот прям вообще. Может, так получилось, потому что приняли нас за очередных ротозеев, подошедших понаблюдать за жизнью двора, или из-за того, что пришли мы пешком (захотелось мне прогуляться), но на нас, как я уже сказал, никто не обратил никакого внимания. Нет, меня это не задело ни в малейшей степени. Наоборот, интересно было посмотреть со стороны, чем же тут народ занимается. А народ, судя по всему, в принципе ни хрена не делал. По всей территории лагеря в произвольных направлениях важно шествовали одетые в ярко раскрашенные одежды японцы, раскланиваясь между собой, будто соревнуясь, у кого из них поклоны получатся изящнее. Со стороны это смотрелось не то что непривычно, а как-то наигранно что ли. Мы, остановившись на границе лагеря, минут пятнадцать наблюдали за этим спектаклем. За все это время я заметил только одну явную служанку, просеменившую из одного шатра в другой, занятую каким-то делом, все остальные люди в лагере явно бездельничали, убивая время в своеобразных прогулках на свежем воздухе.