Сын болотной ведьмы

– Слава высшим силам, догадалась. Вот что мы сделаем. Завтра утром я приду в детскую, и мы пошлем за лекарем Вейлисом. Скажем, что Марилла заболела. Думаю, он согласится нам помочь, если я смогу убедить, что нам с ней грозит опасность. Он свободно выходит из замка в город закупать всякие лекарственные снадобья. Никто не будет смотреть, что у него в корзине.

– Мертвый младенец?

– Да. Думаю, лекарь знает, где его можно раздобыть. Маленькие дети не слишком отличаются друг от друга, особенно для посторонних людей. Мариллу мало кто видел. Мы спрячем ее в пустых комнатах, где никто не бывает. Как только Вейлис объявит о смерти принцессы, я обвиню тебя в недогляде и выгоню. Вейлис даст ей какого-нибудь сонного снадобья, которое не навредит, и ты вынесешь ее из дворца в своих вещах. В городе наймешь повозку и уедешь с Мариллой в свою деревню. Все будут знать о смерти принцессы, никому и в голову не придет, что она с тобой. Потом я тебя найду.

– Потом? – переспросила Рейна.

– Да. Больше я пока тебе ничего сказать не могу. Ты мне веришь?

Облизнув пересохшие губы, кормилица кивнула.

Я балансировала на лезвии ножа. Мия, Цинтас, Вейлис, Рейна – чем больше человек знают тайну или хотя бы ее часть, тем выше риск неудачи. Но у меня не было выбора. Если все получится так, как я задумала, нас с Мариллой будут считать мертвыми. И Ольвия в том числе. Но она же не одна ведьма на свете, не так ли? Неужели не найдется другой, посильнее? Той, которая избавит Гергиса от зачарованного сна?

Если же не выйдет… Ну что ж, хуже смерти ничего не бывает, а она рано или поздно придет к каждому.

Вернувшись к себе, я отправила спать Тиану и рассказала обо всем Мии. И о том, что случилось за ужином, и о разговоре с Рейной.

– Какая вы смелая, госпожа, - она изумленно покачала головой. – Я бы никогда не решилась. Но почему вы думаете, что лекарь будет на нашей стороне?

Я отметила про себя это: «на нашей стороне».

– Он помог мне родиться на свет и двадцать лет лечил, Мия. Не думаю, что откажет, а тем более выдаст. Если получится с Мариллой, подумаем, как убежать мне. И не просто убежать, а чтобы и меня считали умершей. Но давай не будем торопиться. Сначала надо убрать ее отсюда подальше.

– Но что, если вы не сможете помочь принцу?

– Прекрати, Мия! Если буду так думать, точно не смогу. Но даже если и не смогу… лучше жить до конца дней где-то в нищете, чем каждую минуту ждать смерти во дворце.

Уложив меня спать, Мия закрыла дверь на задвижку и устроилась в гостиной на диване. Я вспоминала обо всем, что произошло за день, и никак не могла уснуть. Надежды, страх, сомнения – все сплелось в клубок. Я снова вытащила из медальона звездный камень, и он засиял, поднявшись над моей ладонью, как в ту ночь, когда я только нашла его. И снова мои мысли прояснились, как по волшебству.

Если не я – то кто? Дело не только во мне, Марилле и Гергисе. Во всей стране, которой будет править самозванец, негодяй, захвативший власть с помощью черной магии. И помогла ему это сделать я, пусть даже и невольно. Значит, мне и расхлебывать.

Камень погас, я спрятала его обратно в медальон и тут же уснула. А утром, когда служанки помогли мне умыться и одеться, отправилась в детскую в сопровождении Мии. Взяла Мариллу на руки, прижала к себе, поцеловала.

Девочка моя маленькая, если все получится, мне придется расстаться с тобой надолго. А если нет… значит, навсегда.

– Ну что? – я посмотрела на Рейну и Мию. – Начнем? Мия, иди за лекарем. Скажи, что принцесса заболела.

23

– На вид девочка вполне здорова, - Вейлис недоумевающе сдвинул брови. – Что с ней не так?

– С Мариллой все в порядке, - я посмотрела на Мию, на Рейну, вдохнула глубже и изложила свой план.

Выслушав меня, лекарь долго молчал, потирая подбородок.

– Вы уверены, прин… госпожа? – спросил он наконец. – Что все так опасно?

Жену наследника называли принцессой или госпожой, жену правителя только госпожой. Как только принц становился правителем, принцессами начинали звать его дочерей. Но пока все еще сбивались.

– Уверена, Вейлис. Могу сказать одно: тут замешана черная магия. Поэтому хорошего ждать не приходится. Не знаю, можно ли что-то изменить, но я попытаюсь. А для этого нас с Мариллой должны считать умершими.

– Вот как… - лекарь подошел к окну, посмотрел в сад. – Вы отдаете себе отчет, госпожа, насколько это серьезно? Если что-то пойдет не так, нас всех, без сомнения, казнят. Или отправят навечно в Ютрей.

– Разумеется. Но вы можете отказаться. Я придумаю что-нибудь другое. Рассчитывая на ваше молчание.

– Молчать я точно буду, госпожа. Участвовать в вашем плане?.. Ну что ж, попытаюсь. Для начала надо, чтобы все узнали: принцесса тяжело больна. Я заведую лекарской школой, при которой есть больница для бедных и детский приют. Дети там умирают часто, к сожалению. Если появится подходящий мертвый младенец, я постараюсь его забрать. Одним сиротой больше, одним меньше – за этим никто не следит. Как только принесу тело, сразу объявим о смерти принцессы, а Рейна унесет девочку из дворца.

– Благодарю вас, Вейлис, - невольно всхлипнув, я обняла его.

– Благодарить будете, если все получится, госпожа, - он погладил меня по плечу. – Пока рано. Хорошо, что Марилла еще мала. Будь постарше – вряд ли бы что-то получилось. А сейчас, Мия, беги к правителю и скажи, что принцесса заболела. Возможно, он захочет убедиться сам, и тогда мне надо будет подтвердить, что это правда.

Гергис примчался бы сразу. Кэрриган появился через полчаса, с недовольным видом, как будто его оторвали от очень важного дела.

– И что с ней? – он подошел к кроватке, но даже не наклонился.

– У нее жар, и она все время плачет. Наверно, что-то болит, - доложила Рейна с поклоном.

– Плачет? Не слышу.

В этот момент Марилла действительно завопила, как резаная. То ли устала от такого количества людей рядом, то ли почувствовала под знакомым обликом кого-то чужого.

– Печально, - хмыкнул Кэрриган. – Лечите ее как следует.

Развернувшись, он вышел. Даже не взглянув в мою сторону.

– Прекрасно, - кивнул Вейлис. – Мия, ты расскажешь слугам. Вы, госпожа, идите к дамам. Говорите всем, что, по моему мнению, болезнь может быть заразной. Чтобы сюда никто не ходил. А я прямо сейчас пойду в больницу. В родильном отделении есть несколько младенцев, матери которых умерли или сбежали. Мы не переводим их в приют, потому что они очень слабы. Возможно, кому-то из этих детей не повезет, но повезет нам. Что поделаешь, жизнь жестока и насмешлива. Несчастье одних зачастую удача для других. И наоборот.

Обратной дороги не было. Только вперед. Мне даже не пришлось притворяться, изображая тревогу и страх, когда вошла в Синюю гостиную к своим дамам. От волнения бросало то в жар, то в холод, пальцы мелко дрожали – какое там рукоделье!

О том, что Марилла больна, все уже знали. Новость обогнала меня. Дамы наперебой выказывали сочувствие, кто-то от души, кто-то так фальшиво, что сводило зубы. Пожалуй, искренними были те, кто сами имели детей и знали, что это такое – переживать за них, не имея возможности помочь. В замке я не спала три ночи из-за пустяковой простуды Мариллы, а если бы то, что мы придумали, оказалось правдой? Да я бы с ума сошла! Меня бросало в ледяной пот от одной мысли: не накликать бы беду такой ложью. Утешала себя лишь тем, что эта ложь во благо.