Сын Льва

— А ты разве не видишь, офицер? — ответила Анник, уперев руку в бок. — Мы гуляем. Чудесный вечер для прогулок.

— Я тебя не спрашиваю, потаскуха, — ответил офицер, даже не удостоив Анник взглядом. — Кто таков?

— Я поэт, господин, — Вислав учтиво поклонился дарнатскому морпеху. — Приехал в Фанару из Алории, чтобы посмотреть игру здешних актеров.

— А заодно решил заработать триппер от местных шлюх? Седина в бороду — бес в ребро, так?

— Без любви не пишутся стихи, господин, — Вислав привлек Анник к себе, и девушка довольно рассмеялась. — Мне всегда хорошо пишется после ночи любви.

— Ты хорошо говоришь по-дарнатски.

— Истинно так, господин, и горжусь этим. Я специально изучил ваш благозвучный язык, чтобы прочесть поэмы великого Таррика, посвященные храбрым дарнатским воинам. Поистине, Таррик великий поэт! Как он описал битву при Мархамбаре, где доблестная дарнатская армия наголову разбила нечестивых агламитов! У меня слезы на глаза наворачивались, когда я читал поэму.

— Ну-ну, — голос Морского льва зазвучал дружелюбнее. — Я вижу, что ты не врешь. Только иногда, поэт, следует читать не только поэмы, но и приказы нашего командира, его светлости премьер-капитана Ашейна. А в них черным по белому прописано, что выходить из дома после полуночи запрещено. Даже если тебе приспичило натянуть какую-нибудь шлендру.

— Эй, полегче, морячок! — возмутилась Анник. — Я честная профессионалка и налоги плачу.

— Прошу прощения, господин, но я этого не знал, — миролюбивым тоном сказал Вислав. — Я только сегодня прибыл в город и не читал никаких приказов.

— Превосходно. Тогда я арестую тебя.

Вислав похолодел. Дарнатцев было пятеро, он один. Даже если он успеет разбить офицеру голову Грозовым Кулаком, прочие морпехи изрубят его мечами. Мгновение спустя он услышал голос Анник:

— Это как так, красавчик? Я сняла себе потрясного мужика, вела его к себе, а ты хочешь его арестовать? Не пойдет! Я на него имею не меньше прав, чем ваша тюряга.

— Заткнись, шлюха, с тобой никто не разговаривает. А то и тебя заберу в цейхгауз. Там ждут свидания с виселицей две сотни мужиков, уж они не откажутся повеселиться с тобой в последнюю ночь жизни.

— Ладно, твоя власть. Пойду искать себе мальчика в другом месте. — Анник коснулась пальцами руки Вислава. — Прости, милый. Когда тебя выпустят, приходи в гости. Я живу на Улице Фонарщиков, меня там легко найти. А я пока погуляю с собакой, может, она вынюхает мне нового мужика!

— Ступай домой, девка, — прикрикнул на Анник дарнатский морпех. — А ты следуй за мной. И без фокусов, а то башку проломлю.

Вислав проводил взглядом удаляющуюся фигурку Анник. Он понял, что хотела сказать девушка — она найдет Леодана. Ему стало спокойнее на душе. Может быть, утром все встанет на свои места, и его отпустят. Чтобы Виславу Везучему, да снова не повезло?

Дарнатец подтолкнул его затянутым в перчатку кулаком в спину.

— Топай, поэт! — приказал он. — Придется тебе вместо бабы залезть на виселицу.

— Это мы еще посмотрим, — буркнул Вислав и покорно поплелся за офицером в сторону порта.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Снизу, из зала «Ласковых сирен», до слуха Леодана доносились громкие нетрезвые голоса, возбужденные крики, смех и скачущая музыка: кто-то без роздыху наяривал на плохо настроенной фидели. Леодан хорошо различал в этом гвалте отрывистую дарнатскую речь — сегодня в «Ласковых сиренах», лучшем борделе Фанары, развлекались офицеры эскадры Ашейна. Несколько раз по коридору кто-то проходил: Леодан слышал их шаги — дарнатцы в своих подкованных сандалиях топали, как кони, — взрывы пьяного хохота и женский визг. Дверь в комнату Леодана была заперта на ключ, но юноша все равно втягивал голову в плечи, слыша все это. Потом он узнал голос Мамули, и ему сразу стало легче.

Старый актер вернулся с провизией, вещами Леодана, прихваченными из гостиницы, и с важными новостями. Во-первых, дарнатцы взяли дворец и арестовали правителя Эркаса и тех придворных, которые не покинули своего царя в трудное время. Теперь в Фанаре управлял наместник, назначенный Ашейном — по слухам, один из родственников низвергнутого царя, присягнувший дарнатскому шофету. Во-вторых, на главной площади закончили строить огромную виселицу для пиратов, и завтра начнутся показательные казни.

— Ты не сказал главного, Эгон, — заметил Леодан, когда Мамуля занялся ужином.

— Мне нечего сказать тебе, олененочек. Корабль не пришел и вряд ли придет в Фанару. Порт Фанары закрыт. Дарнатцы, порази их холера, никого не выпускают из гавани без досмотра, даже рыболовецкие баркасы. В городе полно солдат, идут облавы. Но здесь нам ничто не угрожает, будь спокоен. Бордель моей приятельницы Акте — самое безопасное место во всей Фанаре. Дарнатцы просто не смогут догадаться, что кто-то может от них здесь прятаться. Запомни, редко кто работает мозгами там, где следует работать членом… Боги, почему ты плачешь?

— Он не сможет вернуться за мной, — прохныкал Леодан. — А если вернется, дарнатцы схватят его. Эгон, я так переживаю!

— О, милый мой, не стоит думать о плохом! Они ведь на «Стриже», а капитан этой посудины Фасис Аратис самый хитрый и изворотливый сукин сын из всех, кого я знаю, за исключением, наверное, моего друга Залмана. Ручаюсь, твой Вислав сейчас в полном порядке. И потом, эти кретины устроили в царском дворце такой шикарный пожар, что дым от него был виден, наверное, из самого Дарната! Похлеще всякого сигнала бедствия… Не сиди, во имя Пантара, нарезай ветчину и овощи, займись хоть чем-нибудь!

— Ты уверен, что Виславу ничто не грозит?

— Как в том, что моя матушка однажды меня родила.

— Эгон, объясни мне, почему я должен прятаться от дарнатцев?

— Если я хорошо помню твою историю, дружочек, в Дарнате тебя приговорили к смерти. А что, если тебя узнает один из дарнатских ублюдков? — Мамуля в театральном ужасе поднял руки к потолку. — Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится!

— Наверное, ты прав. Лучше поберечься. Вислав, — тут Леодан потупил взгляд, — так заботился обо мне, что я просто не имею права обмануть его надежды. Я знаю, он обязательно вернется за мной, он поклялся, что вернется. И что будет, если он не найдет меня? Или, что еще страшнее, найдет мое расклеванное воронами тело на перекладине?

— Ты и впрямь сильно его любишь, мой друг, — Мамуля посмотрел на молодого человека с уважением. — Очень многие люди осудили бы такую любовь. Но я тебя понимаю и поддерживаю.

— Я и сам не знаю, что со мной происходит. Я никогда не обращал внимания на мужчин. А тут вдруг… Странно все это.

— Ничего странного. Бог Пантар иногда устраивает смертным небольшие каверзы, — Мамуля аккуратно разложил на дощечке пучок салата, начал его нарезать тоненькими полосками. — Скажу тебе больше: я почти не сомневаюсь, что Вислав тоже тебя полюбил. Просто он об этом еще сам не знает.