Сын олигарха

Дурацкое тянущее ощущение не покидает мои внутренности. От него у меня самопроизвольно хмурится лицо и губы поджимаются. И это раздражающее ощущение. И я хочу от него избавиться. Очевидно, мне потребуется какое-то время, чтобы забыть все образы, запахи и звуки.

Просто поразительно, но в этом человеке мне нравилось всё до последней мелочи! Это несправедливо. Все жесты и повадки, каждая чертова улыбка, черты лица и все без исключения части его мажорского дурного тела.

Сглотнув, быстро снимаю белую рубашку и меняю её на сиреневый свитер толстой вязки.

Я знаю о чём говорю. У моего институтского парня, несмотря на все достоинства, был один ужасный недостаток - его нос. Он не нравился мне и всё тут, хотя я к нему и привыкла. Может ли нос помешать полюбить человека? Я не знаю, как у других, но мне это серьёзно мешало. Или дело было не в нем?

Так вот, у Макса Немцева крупный нос, как и все черты его лица. Но мне они до безумия нравятся. Каждая черта в отдельности и вся композиция в целом. Первым сообщением, которое прислал мне мой институтский парень в социальной сети, было вот это - “Ну шо ты?”. И я, блин, уверена, что Макс Немцев никогда не додумался бы написать интересующей его девушке такое тупое сообщение в качестве подката!

Он кобель и смутьян. Ему по статусу положено быть во всём изобретательным и остроумным.

Я забуду его.

Нижняя губа предательски выпячивается.

Усевшись на стул, решаю оставить юбку. Ноги обуваю в замшевые сапоги до колен с высоким каблуком. Распускаю волосы и натягиваю на голову шапку. Надев пуховик, бросаю взгляд на своё отражение.

Мои глаза похожи на глаза загнанного хорька. В них беспокойство и все мои думы.

Повесив на руку рюкзак, выхожу из подсобки.

На улице получаю в лицо колючими снежинками и ледяным ветром, который продолжает укладывать их в сугробы по всему городу.

Сощурив глаза, спускаюсь по ступенькам. Осматриваю заметённую стоянку и улыбаюсь, когда перед моим носом возникает огромный букет хризантем в крафтовой бумажной обёртке.

Смеюсь, обнимая букет, и визжу, когда вместе с букетом меня сгребают в охапку и отрывают от земли.

– Привет, жопка!
– Ставит меня на ноги Славик, заодно дёргая на глаза шапку и лишая мои глаза зрения.

– Ай! Дурачина!
– Пытаюсь я удержать букет и освободить свои глаза.

Он снисходит и делает это сам, с широкой лыбой и хмыканьями.

Стукнув его букетом, тоже улыбаюсь, задирая голову и заглядывая в беспечные голубые глаза и покрытое густым загаром лицо.

На нём капюшон, шапка и шарф. Какие мы нежные. Парка до колен, джинсы и тимберленды. На щеках тёмная щетина.

Красавчик.

– Как там на Бали?
– спрашиваю весело, перехватывая поудобнее свой букет.
– Много дочерей попортил?

– Да покруче, чем здесь будет.
– Обнимает меня за плечи друг, разворачивая в противоположном направлении.
– Пошли, а то телеса свои отморозишь.

– Давно ждёшь?

– Давно.

Хаха.

В исполнении Славика это может означать что угодно. Минуту или час.

Семеню за ним. Обернутая вокруг бедра юбка не позволяет шагать широко. Мой джентльмен распахивает дверь своего чёрного бумера, помогая сесть в нагретый салон, и трусцой обежав капот, запрыгивает на водительское место, занимая его своими здоровенными подкачанными телесами. Спокойно разоружается, снимая капюшон, перчатки и шапку. Проводит рукой по темноволосой голове и модной стрижке, делая её небрежно растрёпанной.

Кладу цветы назад и пристегиваю ремень.

– Надолго приехал?
– Сдергиваю шапку и потираю друг о друга замёрзшие руки.

– На пару недель.
– Заводит он машину и сдаёт назад.

– Ууууу… - тяну я.
– И чем займёшься?

– Тебя буду по ресторанам катать.

– А, ну, отличный план. Я хочу попробовать устрицы!

– Не стоит.
– Выруливает он с парковки.

– Почему?

– Просто поверь папе Славе. У нас тут нет нормальных устриц.

– Ах, ну “изивинити”.
– Закатываю я глаза.
– У нас тут не Бали конечно. И не Москва.

– А ты подумала над моим предложением?

Моя улыбка вянет. Вздыхаю и смотрю на снежный буран за окном.

Я подумала над его предложением.

– У папы был микроинфаркт, - напоминаю ему.
– Какая Москва?

Положив одну руку на руль, он шумно выдыхает, глядя на дорогу.

– Четыре часа на поезде, Жень. И жильё я тебе оплачу на первые пару месяцев.

– Слав, не начинай, - глядя на свои руку, прошу его.
– Не поеду я никуда.

– Ты тут до пенсии сидеть будешь?

– Я не брошу родителей.
– Хмуро складываю на груди руки.

– Кто тебя заставляет их бросать?

– Разговор окончен.

– Ладно, не злись, - сдается он, но я уверена - это не надолго.
– Там в бардачке подарок.

Подарки я люблю.

Особенно от Славика.

Воодушевившись, распахиваю бардачёк и хватаю белую прямоугольную коробку.

– Ааааааа!
– Топаю я ногами по коврику.
– Аааааааа! Уррррааааа!

Славик смеётся, прочищая пальцем ухо, а я извлекаю из коробки жёлтый Айфон с тремя камерами.

– Спасибо!
– Обнимаю его плечи и целую колючую щёку, которую он гордо подставляет.
– Тяжеленький… цвет клааааааасный…

Ему на работе Айфоны раздают бесплатно. Чем-чем, а гаджетами я укомплектована, как настоящая мажорка. У меня и макбук есть, подарок на прошлое восьмое марта.

Настроение моё улучшается. Вместе с усталостью приходит кое-какой душевный покой, и я просто позволяю себе валять дурака, слушая байки друга, потому что баек у него хоть отбавляй.

Вот у кого жизнь бьет ключом.

Подсознание коварно напоминает о развалившейся кровати, спрятанной в моей комнате, и о татуированном идиоте, с которым было так весело…

Незаметно треснув себя по башке, откидываюсь на сидение.

Я всё-таки пробую устрицу в новом “морском” ресторане города, где ценник не для слабонервных, запивая её глинтвейном. Славик называет такой микс извращенством, и заказывает себе и мне на пробу морского ежа. Ежа он оценил на два из пяти, а устрицу пробовать не стал. Я тоже не стала повторять, стараясь навсегда стереть тёплым терпким вином воспоминания о первом опыте. Накормленную от пуза, он возвращает меня домой в районе двух ночи и достаёт из машины, потому что я серьёзно налакалась винишка, и жизнь стала казаться мне сказкой, особенно учитывая то, что завтра выходной.