Сын Тишайшего 2

— Этот прожект слишком большой, и твои гороховецкие мануфактуры его не потянут, — приятно, что промышленник сразу кивнул, понимая очевидное, — Через месяц в Москву должен вернуться купец Никитин[1] и прибудет несколько торговых людей. Заодно Михаил Лихачёв известил несколько главных людей из Суконной сотни о совещании. Там всё и обсудите. Но у тебя лучшие мануфактуры по обработке шерсти, значит, можешь рассчитывать на главный заказ по шинелям. Ещё надо подумать о сырье. Надо не только покупать шерсть у степняков, но и начать выращивать овец. Те же англичане с голландцами начали своё восхождение именно с выделки тканей. Чем мы хуже?

Купец с трудом держал лицо, хотя его распирало от эмоций. Хорошо, что не бухнулся на колени, а просто поклонился в знак благодарности.

— Это ткань, изготовленная голландцами. Она нужна для плащей, дабы воины и особенно караульные не мокли под дождём. Говорят, что полотно непромокаемое и для его пропитки используют сок дерева, растущего в Америке, — продолжаю извлекать экспонаты из волшебного мешка, — Мы не можем позволить себе покупать столь дорогие продукты. Значит, обойдёмся более дешёвыми. Мастера Оружейной палаты использовали настойку одуванчика. Будет здорово, если тебе удастся найти иные растения, пригодные для создания столь полезного раствора. Но думаю, лучше, чем сделали люди Лихачёва, не получится.

С настойкой одуванчика мне просто повезло. Я знал, что это каучуконосное растение, но совершенно не разбирался в технологии извлечения нужных компонентов. Каково же было моё удивление, когда оказалось, что Симеон Ушаков не только художник, но и увлекается химией. Поэтому вопрос о создании лаборатории даже не стоял. Пусть юноша экспериментирует. Я обозначил ему перечень продуктов, необходимых для промышленности, а далее, как получится.

— Надо признать заслуги русского мастера, который смог изобрести столь полезную жидкость. Поэтому перехожу к ещё одному важному вопросу, — отвлекаю гостей от разглядывания необычной ткани, — В России напрочь отсутствует устройство по подготовке мастеровых и работников заводов. А ведь это важно для развития производства. Поэтому вскоре в Туле будет открыто первое ремесленное училище. От вас мне нужны пожелания, чему обучать людей в первую очередь. Понятно, что обязательными предметами станут грамота и арифметика. Подумайте, чем вы можете помочь. Если найдёте толковых людей, кто сможет преподавать, то ещё лучше. Часто бывает, что хороший мастер уже неспособен работать из-за возраста или получил увечье. Так почему ему не передать свои навыки ученикам?

Народ подумал и закивал. Пенсий в этом времени нет, а судьба инвалида часто трагична. Вот и маются некогда толковые люди, став иждивенцами. Или их ждёт дорога на паперть и скорая кончина. В провинции практически нет богоугодных заведений. Монастыри помогают людям, но часто те вынуждены пахать, как рабы, лишившись даже намёка на свободу.

Этот вопрос тоже важен.

— Сразу предупреждаю присутствующих, о чём будут извещены и другие промышленники, решившие начать работать на ратный прожект. Я не приемлю рабского труда. Значит, все мастеровые и работники должны быть свободными. Никаких крепостных и прочих зависимых, — после моих слов удивления не смогли скрыть даже братья Лихачёвы, — Поверьте, свободный рабочий приносит больше пользы. Если же вы о нём заботитесь, не выжимаете все соки и даёте возможность жить в человеческих, а не скотских условиях, то он принесёт вам гораздо больше прибыли. В грамотах есть параграфы, объясняющие преимущество подобного устройства и методики его внедрения.

Ничего необычного я не предложил, кроме сокращения рабочего дня, премирования за превышение нормы выработки и создания посёлков с добротными домами.

— Если что неясно, то спрашивайте, — обращаюсь к собравшимся, после того как они переварили полученную информацию.

Вторая часть совещания заняла почти два часа. Мы даже сделали короткий перерыв. Знаете ли, царь тоже ходит в туалет. Сама беседа перешла в конструктивную плоскость, где солировал Михаил Лихачёв, курирующий прожект. Я не знаю и половины производственных моментов, волнующих промышленников. Главное, что начал вырисовываться контур российского ВПК. Работа предстоит титаническая, ещё и денег мало, но мы справимся. Сейчас немало средств расходуется попусту, взять те же пищали. Просто мы оптимизируем текущую ситуацию. А новые ткани дадут ощутимую экономию в будущем.

* * *

— Надеюсь, ты понимаешь, что столь важное дело должно проходить под надзором государства?

Ершов быстро закивал, шурша длинной бородой об одежду. Выглядело это забавно, но я не улыбался. Слишком устал, и снова разболелись ноги. Поэтому я с удовольствием развалился на стуле, заканчивая долгое совещание. В помещении остались только Лихачёвы и купец. Остальные, включая секретарей, отправились заниматься своими делами.

— Непромокаемая ткань — это не только одежда, а ещё палатки, полог для повозки, сумки, чехлы и многое другое. Казна не может допустить, чтобы столь важным изобретением владел торговый человек или боярин.

Понятие «стратегический товар» пока отсутствует, но Семён прекрасно понял, о чём речь. Да и во время совещания я предупредил промышленников о необходимости соблюдения тайны.

— Поэтому часть производств, будет принадлежать казне. Это не обсуждается. В свою очередь, ты с иными торговыми людьми, кого я одобрю, получите право выпускать и продавать товары из новой ткани. Вас будет немного, человека три-четыре, — Ершов радостно выдохнул, прикинув нарисовавшиеся перспективы, — Но есть ещё одна задача, которая важнее шинелей. Открой мешок и достань последнюю приблуду.

Купец быстро вытащил и поставил на стол два сапога. Вроде ничего необычного, но гость сразу начал ощупывать голенища. Похвальная реакция, тот же Михаил Лихачёв не понял, чем отличается этот вариант обуви. Ларчик открывается просто: мастера изготовили первый в России кирзовый сапог.

— Сложность заключается в том, что работники Оружейной палаты не смогли подобрать нужную ткань. Поэтому голенище непрочное. Нам необходимо подобрать более прочный и долговечный материал, устойчивый к любой погоде. Солдат может воевать в жару или холод, но он должен быть уверен, что обувка его не подведёт. А ещё представь, сколько средств удастся сберечь, — усмехаясь, смотрю на купца, — Плохо, что толковых сапожников среди моих мастеров нет. Поэтому честь изобретения нового материала выпала тебе. Деньгами и мастерами я помогу. Далее, надежда на твои умения и смекалку. Войскам просто необходима такая обувь. Надеюсь, ты меня не подведёшь, Семён Ершов, Никифоров сын. С наградой не обижу. Можешь рассчитывать не только на деньги. Коли выполнишь задачу и сделаешь всё быстро, получишь дворянский титул с правом владеть землёй.

— Всё сделаю, царь-батюшка! — купец рухнул на колени от избытка чувств, — Благодарствую за доверие!

Вот и ладушки! От меня не убудет, зато страна получит важные материалы, а казна сэкономит огромные суммы. Остальных заводчиков надо будет простимулировать такой морковкой. Переход в правящее сословие крайне важен для этих времён. Надо только следить, чтобы будущие миллионеры правильно воспитывали своих детей. А то ведь немало богатейших фамилий попросту прокутили огромные состояния, нанеся стране колоссальный вред. Элиту тоже надо воспитывать, прививая ей правильные ценности.

[1] Никитин Гавриил Романович (ум. 18.09.1698) — русский купец, один из самых крупных представителей торгового капитала в России в 70–90-х годах 17 века. По происхождению Никитин — черносошный крестьянин Вышеозерской волости Чарондской округи (Поморье). Начал торгово-промышленную деятельность приказчиком гостя О. И. Филатьева, занимался комиссионной торговлей. В феврале 1679 года стал членом гостиной сотни Москвы, а в 1681 году пожалован гостем. После смерти трех старших братьев Никитин руководил всеми делами «фирмы». Занимался крупной оптовой торговлей в России, Сибири и Китае (с 1674 года), а также ростовщичеством. В 1697 году его капитал превышал 20 тысяч рублей. Властный и влиятельный гость, Никитин осуждал некоторые поступки Петра I и его Азовские походы. По доносу 30 августа 1698 года был арестован и умер в тюрьме, а его имущество было конфисковано.

Глава 12

— Почему именно Черкасский? Не было иного достойного мужа? — произношу, с трудом сдерживая раздражение.

— Так Михаил Алегукович наиболее уважаемый и заслуженный воевода. Ранее были Долгоруков старший и Хованский, но они мертвы. Разве можно отказать князю? Это же неуважение и вообще…

Разворачиваюсь в седле и смотрю на Барятинского, как на умственно неполноценного. Тёзка не дурак и чует моё неудовольствие, потому и покраснел. Но хоть взгляда не отвёл, он действительно так считает.